Анна Каретникова, Москва
Да их всех жалко, заключенных жалко. Наркоманов жалко по-своему… вот удивительная вещь — злишься на них, а всё равно жалко. Вообще чтоб избавиться от наркомании, надо всё бросить и уехать куда-нибудь далеко. А то всё равно найдутся приятели: что — плохо? давай поможем… И помогут, по своему. И всё сначала.
Особенно жалко тех, что из хозобслуги. Привыкли уже к ним, в лицо знаешь. Видишь, как они меняются — пришли с глазами ввалившимися, а через некоторое время интерес к жизни появляется, вкус к ней чувствуют. И так говорят: да больше никогда, да чтоб мы!… Освобождаются — и через месяц-два уже получаешь информацию, что сидят в подъезде, колются…
Кто с 14 лет, кто с 16 лет колется — а им заняться нечем. Посещений бассейна в Котельниках 450 рублей стОит, это не каждый может себе позволить. Нет детских городков, нет спортзалов. Вот и колются. Мать на трех-четырех работах, отец тоже где-то… деньги зарабатывают: без денег же тоже не проживешь… Но, кстати, на героине в основном сидят не бедные люди, это из хороших семей. Тем более — на кокаине. Дезаморфин — вот тот для бедных. Амфетамины мы вообще считаем наркотиком дискотечным. 80 процентов сейчас за наркотики сидит. Столько наркоманов, сколько в этом году, у нас никогда раньше не было. Узбеки, таджики, цыгане — те, как правило, не употребляют. Сплошь за перевозку сидят. Остались еще воришки-карманники, но тех меньше становится. Остались динозавры, как Машка Хрюкина, говорит: никогда работать не пойду, я в Олимпийском за вечер 30 тыщщ с карманов имею, на квартиру на Тверской коплю… На всяких публичных мероприятиях, праздниках они хорошо зарабатывают.
Шесть камер у нас без холодильников. А телевизоры… Вот Толоконникова вообще сказала, чтоб вынесли телевизор. И правильно, я его тоже не смотрю, с утра, на работу собираюсь, слушаю: а, про погоду, что-то веселое рассказывают… А так… Вот НТВ — самый ужасный канал. Я в санатории включила, там говорят: есть нельзя, пить нельзя — в плане воду, дышать нельзя, и на днях конец света случится. Я думаю: как же так? — я же в санатории…
Я как сюда 16 лет назад работать пришла, я с первого для для себя решила, что на их жаргон я не перейду. Буду абсорбироваться. И когда они при мне: «шконки» там, «кормушка», я делаю вид, что я не понимаю. И они уже знают, на нормальный язык переходят. Пытаюсь абсорбироваться.
Раньше если женщина приходила, которая детей своих убила — это самой страшной статьей считалось, камеру не могли подобрать, чтоб не убили ее там. А сейчас пришла такая — гляжу: реакции нет никакой. Это самое страшное. Общество стало безразличным…
Надежда Толоконникова говорит, мол, живем, думаем. Ожидала ли, что такие тяготы будут во время суда? А чего можно ожидать от тоталитарной системы? Имели к нам изрядный счет — вот и пытались прижать. Но мы сильные. Читает Жижека «О насилии», просит передать еще его книжек, надеется с ним повидаться. Говорит, шикарно пошло. Он пишет, что всякие фундаменталистские явления в различных религиях вызывает недостаток веры, а не ее переизбыток.
Радует, что политическая реальность развивается уже сама, помимо нас, весь резонанс уже самостоятелен. Когда арестовали — это был приятный сюрприз, потому что я люблю, когда есть что преодолевать… Жалеет ли об акции в биологическом музее? Нет, конечно. Акция в музее была посвящена тому, что Путин порнографическим способом поставил преемника-медвежонка. Это очень просто и понятно, просто люди не знают современного искусства, не знают его громких имен, проблема в том, что людям запрещают думать. Если бы система образования была другой — люди не удивлялись бы таким акциям. А я по жизни вообще асексуал, у меня всё построено на сублимации и уходит в творчество. Если кто-то считает, что это очень приятно — переться в биологический музей, — пусть сам попробует.
…У меня две основных идентичности — политик и художник. В том, что мы делаем — не наша заслуга, мы просто подбираем то, что дает время. И не очень-то интересна премия, признание мира искусства: я настаиваю на политической составляющей наших акций. Искусство огламуривает, это плохо, я — против застывания. Всегда надо находить внутреннее противоречие, я нахожу его в политике. Для нас выступление в ХХС не было апофеозом, у нас было полно других планов, других мест, но когда патриарх совсем уж беззастенчиво стал агитировать за Путина, у нас не осталось шанса ту акцию не провести.
Хорошо, что существует какая-то гласность: вести о поддержке очень помогают. И очень хорошо, что побеждена карательная психиатрия стараниями правозащитников былых лет: нас не поместили в психбольницу, где запретили бы еще и думать.
Всем привет, огромное спасибо за поддержку, пока всё вполне ничего. Очень желаю держаться всем, кто сидит по 6-му мая. Привет Николаю Кавказскому, было шоком известие о его задержании. Очень сильно надеюсь на сентябрь, хотелось бы, чтобы что-то случилось. А мы… даже если мы выйдем, это не будет победой: нас не должны были сюда посадить. И власть имущим передайте: посадили трех дурочек, а получите трех убежденных политиков. Чем дольше мы просидим — тем более убежденных. Они же рассчитывали на то, что мы разрыдаемся и скажем: Путин, прости нас…
Привет Гере. Говорят, она была бы рада меня увидеть.
Мария Алехина расстраивается, что отменили платный душ: у нее остались оплаченными еще несколько помывок. Представитель администрации говорит, что пойдет навстречу. Мария говорит: я жду приговора, но не испытываю паники или страха, не фиксируюсь на нем. Обычно читаю просто. Сейчас читаю Бердяева «Философию свободного духа». Читала стихи, но у меня всего две книжки стихов. Еще Хлебникова кто-то прислал, было приятно. Когда через ОЗОН передают — то неизвестно, кто прислал. Да, я считаю себя феминисткой. Это движение, которое направлено на отстаивание прав женщин. Почему женщина в РПЦ не может быть священником? Апостол Павел говорил, что нет больше пола ни мужского, ни женского… Это должно по крайней мере обсуждаться, но дискуссии между обществом и церковью нет. Самая главная проблема — закрытость и то, что человек не нужен церкви. Вот такой — духовный, развивающийся. А духовность — она динамична, она не может быть статична. А у нас все структуры абсолютно обезличены, человек, с которым случается беда, не понимает, как она связана с обществом, люди во всех институциях не понимают, что от них что-то зависит. И человек получается чужой, одинокий, это огромная покинутость человека.
А к премии Маша относится скептически. Сейчас нет адекватного, объективного восприятия нашего действия, слишком многое зависит от того, что мы в тюрьме. Но было бы приятно…
Сломался DVD-проигрыватель. Очень просит починить: так хочется посмотреть один фильм…
Екатерина Самуцевич. Что насчет премии Кандинского? С одной стороны — приятно, но сама не ожидала, что наш творческий эксперимент так быстро выльется в признание, это ведь престижная премия. Друзья купили несколько книг. «История феминизма», гендерные исследования… по телевизору смотрим новости в основном.
…Приговор непредсказуем. Самое мягкое наказание было бы условное, три года реального вряд ли дадут… Такую поддержку невозможно было ожидать. Для запада группа «Пусси Райот» более понятна, поэтому особенно приятно, что есть поддержка в России, так как такие идеи как феминизм, равенство ЛГБТ здесь считаются… сделаны маргинальными.
