За работу адвоката можно заплатить много, а можно – очень много. Наталья обратилась в «Русь Сидящую» когда дело в отношении ее сына было в суде, а на адвоката денег у семьи уже не было. И это история о том, что мало найти адвоката и заплатить ему, о том, что важно участвовать в защите и работать вместе с адвокатом, и о том, что никто не замотивирован защищать вашего сына, мужа или брата больше, чем вы.
Александра (имя изменено – прим.ред.) задержали 12 февраля 2015 года – накануне госэкзамена, который молодой человек сдавал прямо в свой день рождения. Его родители, Наталья и Виктор (имена изменены – прим.ред.), заехали к нему домой, чтобы оставить подарок и деньги на боулинг – Саша хотел пойти туда с друзьями сразу после экзамена. Оставили подарок, поехали домой. Позже Наталья увидела пропущенный звонок от сына и тут же перезвонила, но никто не ответил. Она начала волноваться, развернулись, поехали снова в квартиру Саши. Пока ехали, до Натальи дозвонилась соседка и сообщила, что в Сашиной квартире обыск.
Дверь Наталье и Виктору открыли оперативники: сын избит, в наручниках, на полу и на стенах кровь, рядом с Сашей — выбитый зуб, пятеро сотрудников полиции и двое понятых. Оперативники говорят Наталье и Виктору, что в квартире нашли наркотики, те не верят, но Саша подтверждает – нашли. Оперативники пытаются убедить Наталью и Виктора заставить сына дать признательные показания, но они отказываются. Тогда сотрудники полиции предложили родителям Саши собрать вещи ему в СИЗО и проститься – мол, увидитесь не скоро, лет через 10.
Вечером Сашу увели из квартиры и арестовали. Его обвинили в покушении на сбыт наркотиков, совершенное группой лиц (ст.30 ч 4 ст. 228.1 УК РФ). Вместе с ним по делу проходили еще два молодых человека.
Наталья и Виктор бросились искать адвоката. Подруга Натальи порекомендовала им бердского адвоката Юрия Миронова. Созвонились, встретились, заключили договор, отдали деньги – 50 тыс. рублей. Наталья и Виктор надеялись, переживали, встречались с адвокатом каждую неделю и стремились помочь. Но их помощь не требовалась.
Наталья рассказывает, что работа Миронова — вернее, как говорит женщина, ее отсутствие — довольно скоро начала настораживать и ее, и мужа.
— У нас нет юридического образования, мы были в шоковом состоянии, но мы понимали, что какие-то действия, которые могут помочь сыну, нужно делать сразу. И мы пытались об этом говорить с адвокатом. Он же создавал видимость, что он в курсе всей ситуации, что он ее контролирует, что он нашел серьезные нарушения со стороны сотрудников, и он об этих нарушениях, как о козырях, заявит в тот момент, когда дело попадет в суд, — рассказывает Наталья. — В итоге мы пропустили несколько важных моментов. Мы потеряли главного свидетеля, который мог подтвердить, что сын непричастен к преступлению. Этот свидетель жил в Омске, и мы говорили адвокату: «Давайте съездим, опросим свидетеля, он подтвердит». Но адвокат говорил: «Нет, нет, пока рано». В итоге к этому свидетелю поехал следователь, сутки держал его в изоляции, пока тот не подписал показания, написанные этим же следователем от руки, и показания легли в дело. Только после этого Миронов поехал свидетелю. В суде свидетель от своих показаний, данных следователю, отказался, и в них, конечно, было много ошибок и нестыковок, но это неважно, важно, что мы могли это все предупредить. Кроме того, как мы уже потом узнали, можно было оспорить обыск в квартире сына, потому что он был проведен незаконно. Адвокат не заявил о применении силы при задержании сына, а Саша был избит сотрудниками полиции, не заявил о давлении на Сашу со стороны следователя, ни разу не обжаловал продление содержания под стражей. Там вообще много моментов, которые подтверждают, что адвокат не смотрел уголовное дело.
Саше, как и двум другим фигурантам дела, вменили пять эпизодов, связанных с хранением наркотиков и покушением на сбыт, хотя доказательств того, что он был причастен к четырем из них (покушение на сбыт), в деле не было, был только протокол, в котором сказано, что в квартире Саши обнаружили наркотики. После ознакомления с материалами дела Миронов снова сообщил Наталье и Виктору, что есть серьезные нарушения со стороны следствия, и это, по словам адвоката, давало шансы на переквалификацию действий Саши с «покушения на сбыт запрещенных веществ» на «недонесение о готовящемся преступлении».
— Чтобы проще было добиться переквалификации, Миронов сказал, что обратится за помощью к своим знакомым. Что это за знакомые и как именно они могут помочь, он нам не пояснял, сказал лишь, что эти вопросы он решает не в офисе, что с этими людьми он пойдет в ресторан и на это ему нужно 15 тыс. рублей, – вспоминает Наталья.
Семья передали адвокату деньги, он отчитался – мол, встретился с «нужными людьми», они подтвердили, что переквалификация возможна. Тогда же, осенью 2015 года, дело предали в прокуратуру. Наталья рассказывает, что незадолго до этого Миронов предложил им с мужем встретиться у него в кабинете. Когда Наталья и Виктор приехали, адвокат сообщил, что они должны рассчитаться с ним за предстоящие судебные заседания.
— Миронов боялся, что разговор будет записан на диктофон, поэтому озвучивать сумму не стал, показав нам лист бумаги, на котором был написано «150 000 рублей». В кабинете мы были не одни, там же был практикант, он видел эту бумагу и это готов подтвердить. На наш вопрос, откуда такая сумма, ведь в договоре сказано, что никаких дополнительных денег мы доплачивать за работу не должны, Миронов сказал, что его коллеги по процессу берут больше, а он чем хуже? — говорит Наталья.
В договоре (он есть в распоряжении редакции – прим.ред.), который Наталья и Виктор заключили с Мироновым, действительно указано, что они должны заплатить юристу за работу 50 тыс. рублей, и эта сумма включает все расходы. Но Миронов сказал, что для того, чтобы помочь Саше, денег нужно больше. Наталья и Виктор заняли у друзей и передали названную сумму Миронову, он деньги взял, но никаких квитанций и чеков семье не выдал.
О следующей «срочной» встрече Миронов попросил в мае 2016 года — на этот раз на «нейтральной территории». Наталья говорит, что встреча была почти конспиративной, адвокат объяснял это тем, что не хочет, чтобы кто-то видел «процесс договоренностей».
Наталья рассказывает, что Миронов ссылался на своих «помощников» — якобы сотрудников ФСБ — которые могут поговорить с председателем суда и сделать возможной переквалификацию действий Саши уже в первой инстанции. По словам Миронова, стоила эта услуга «недорого» — всего 3 тыс. долларов. Наталья рассказывает, что Миронов в разговорах не раз подчеркивал, что он никому никогда не предлагает взяток ни за какую помощь, что работает, используя доброе отношение к себе со стороны нужных людей в разных сферах.
Уже перед приговором, 17 июня 2016 года, Миронов заверил Наталью и Виктора, что люди, обещавшие помочь, всё сделали, что они его ни разу не подводили.
— В июне 2016-го Миронов потребовал от нас еще 700 тысяч рублей за «решение вопроса» о смене квалификации преступления в первой и второй инстанциях с комментарием «обязательно внести деньги до приговора», — вспоминает Наталья. — Он также уверил нас, что если действия сына не переквалифицируют, деньги он вернет.
Деньги Наталья и Виктор отдавали Миронову по частям. Семья снова заняла деньги у знакомых, потом – взяла кредит в банке.
В июле 2016 года Саше вынесли приговор, ни о какой переквалификации речи не шло. Срок, к которому приговорили Сашу, Наталья называть не хочет, но говорит, что очень большой.
— Мы платили Миронову много, в том числе и оплачивали каждый его визит к Саше в СИЗО. Миронов ездил туда часто, 4-5 раз в месяц. После приговора, когда стала очевидна бесполезность этих поездок, мы сократили их число до одной в месяц: адвокат передавал сыну в СИЗО документы, которые мы же сами и готовили. Таким образом, мы отдали Миронову в общей сложности 1 млн 770 рублей, — рассказывает Наталья. — Миронов нам говорил, что он не со всеми порядочный, но с нами он будет именно таким, потому что он видит, какая хорошая семья, какой хороший парень, понимает, что наш сын непричастен к этому делу, и очень хочет нам помочь. И я верила во весь этот идиотизм в течение 2-х лет. Я верила в обещания Миронова, потому что знала, что сын не имеет отношения к первым четырем эпизодам и доказательств его вины у следствия нет. Я думала, что смена квалификации реальна и объективна. Адвокат меня заверил, что помощь важных людей необходима для того, чтобы это сделать наверняка, потому что статья такая, тяжелая. Я не просила сделать виновного невиновным, я хотела, чтобы разбирательство было справедливым.
Апелляционную жалобу Саша писал сам, находясь в СИЗО. Суд апелляционной инстанции отменил приговор и вернул дело на повторное рассмотрение — Саша указал в жалобе на очевидное нарушение, о котором Миронов молчал: Судья Вьюгов, выносивший приговор Саше, до этого осудил одного из свидетелей по этому делу. По закону же судья не должен быть каким-либо образом связан с участниками процесса.
Когда началось новое рассмотрение дела, у Натальи и Виктора денег уже не осталось, но остались два кредита и сын в СИЗО. Наталья рассказывает, что просила адвоката вернуть хотя бы половину денег — ту, которую он обещал вернуть, если действия Саши не переквалифицируют, — но Миронов отказался.
— Он сказал: «Вы что? Вы понимаете, что вы сейчас своего сына фактически отправляете в тюрьму? Все будет решаться в апелляции», — вспоминает Наталья. — Весь 2017 год, когда уже началось повторное рассмотрение дела в суде, Миронов обещал, что все будет нормально, он подчеркивал, что, «взяв такие деньжищи», понимает свою ответственность за данные обещания. Он нас кормил тем, что в подобных уголовных делах ничего не решают факты и работа адвоката, решают только связи, и у него эти связи есть. Миронов известный в Бердске человек, и он, и его мать, отец и сестра работали в МВД. Также он нам рассказывал, что он якобы сам себя вытащил из-под ареста и следствия.
Наталья обратилась в «Русь Сидящую» в начале 2017 года, когда они с мужем удостоверились в том, что их адвокат по делу не работает. Юристы фонда Алексей Федяров и Сергей Еремин согласились посмотреть дело и попросили Наталью взять у адвоката копии материалов. Тогда выяснилось, что у Миронова копии дела нет.
Алексей Федяров подготовил документы для повторного суда по делу Саши — от планов допросов свидетелей, ходатайств, адвокатских запросов и выступлений в прениях до, собственно, апелляционной жалобы на приговор. Все эти документы юристы фонда отдали Наталье, а она — Миронову, чтобы тот представлял их в суде.
— Так Миронов подавал в суд все эти документы от своего имени и сбивчиво зачитывал их на заседаниях. Причем очевидно, что до заседания он их даже не читал, но продолжал убеждать нас, что все в порядке, что у него хорошие отношения с судьей и что судья пообещал ему даже снижение срока, — вспоминает Наталья. — Он действительно заходил в кабинет к судье, и видимость того, что он может что-то сделать, была. Но я его уже как адвоката не воспринимала, я использовала его как человека, который ставит свои подписи и представляет документы в суде. И я ему об этом прямо говорила.
В том же 2017 году суд приговорил Сашу, как и двух других фигурантов, к 11 годам колонии, действия молодого человека не переквалифицировали. В декабре 2017 года апелляция оставила приговор в силе.
— Когда я изучил дело, мне стало интересно, а где адвокат в деле, где его работа? – говорит юрист «Руси Сидящей» Алексей Федяров. — Я нигде его не увидел. И я Наталье сказал, что у них даже не будет возможности подать жалобу в ЕСПЧ, потому что они соглашались со всем, что предлагает сторона обвинения. В деле масса процессуальных нарушений, много нарушений в проведении ОРД, но адвокат с этим не работал. При этом, когда Наталья попросила Миронова вернуть часть денег, он сказал ей, что она ничего не докажет, что у него целая стопка документов по делу. А документы эти готовил я.
Наталья снова потребовала, чтобы Миронов вернул деньги, которые взял, гарантируя переквалификацию. Адвокат же сказал, что сейчас у него таких денег нет, а про 3000 тыс. долларов и вовсе не смог вспомнить. Наталью и Виктора же, по их словам, он уверил, что вопрос о переквалификации и снижении срока будет решаться в кассационной инстанции. А потом Юрий Миронов перестал выходить на контакт с семьей Саши.
— Он перестал брать трубку, не отвечал на смс и электронные письма. Мои просьбы забрать протоколы заседания апелляционной инстанции и предать мне приговор и апелляционное определения Миронов игнорировал. В итоге нам пришлось заплатить другому адвокату, чтобы он забрал из суда документы. Миронов же угрожал сыну, что если я буду жаловаться на него, то Миронов подключит связи и будет плохо и мне, и Саше, — рассказывает Наталья.
Саша отсидел в СИЗО Новосибирска почти 3 года, сейчас его уже этапировали в колонию. Наталья написала на адвоката Юрия Миронова заявление о мошенничестве. Следственный комитет отказывал в возбуждении дела в отношении Миронова четыре раза, но 7 июня 2019 года дело возбудили по ч 2 ст. 159 УК («мошенничество с причинением значительного ущерба«), а Наталью и Сашу официально признали потерпевшими.
За работу адвоката можно заплатить много, а можно – очень много. И эта плата не всегда измеряется деньгами.
«Русь Сидящая» призывает сотрудничать только с теми адвокатами и защитниками, в профессионализме которых вы уверены. Если вы обнаружили, что адвокат работает недобросовестно, лучше как можно скорее обратиться за квалифицированной помощью другого юриста.
