ОЛЕГ ХОХЛОВ
Амнистию для предпринимателей уже поддержали все фракции Госдумы. Важнее, конечно, что скажет президент, от которого в этом вопросе только формально ничего не зависит. Но даже объявление амнистии не всем откроет путь на свободу: правосудие лишь полгода назад узнало термин «предпринимательская деятельность» и пока понимает его по-своему.
Шансы Ходорковского
23 мая на ежегодной встрече президента с представителями бизнеса Владимиру Путину расскажут об идее широкой амнистии для предпринимателей, осужденных за экономические преступления — мошенничество, растрату и др. По Конституции объявление амнистии входит в компетенцию парламента, а не президента, поэтому бизнес-омбудсмен Борис Титов, один из инициаторов амнистии, планирует обратиться и в Государственную думу. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков рассказал, что глава государства в курсе дела, а спикер Думы Сергей Нарышкин полагает, что «часть граждан, осужденных по так называемым экономическим статьям, могут и должны быть амнистированы».
Сейчас за экономические преступления отбывают наказание более 110 тыс. человек, около 15 тыс. находятся за решеткой. Эти цифры приводит экспертный совет при бизнес-омбудсмене, который и разработал проект амнистии. Существуют, впрочем, и другие оценки. Движение «Бизнес-солидарность», например, считает, что в тюрьмах и СИЗО находится около 300 тыс. бывших предпринимателей.
Об амнистии для бизнесменов говорят не первый год. Например, в 2011 году акт милосердия предлагали приурочить к двадцатилетию независимости России. Сейчас — к двадцатилетию Конституции. Такова традиция. Чаще всего Госдума объявляла амнистию по случаю юбилеев победы в Великой Отечественной войне. На волю отпускали в основном ветеранов (и то не тысячами, а сотнями), хотя и в 2005 году, и в 2010-м высказывались предположения, что в числе прочих могут амнистировать и самых известных российских узников — Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.
Сейчас их возможное освобождение — главная интрига предстоящего действа. У Ходорковского и Лебедева формально есть шансы выйти на свободу досрочно. Впрочем, ситуация не так проста: могут «скостить» по одной статье, а по другой — нет. Они отбывают наказание по 160-й статье и первой части 174-й Уголовного кодекса — за присвоение и легализацию (денег или иного имущества, приобретенного преступным путем). Первая в проекте постановления об амнистии (его окончательную редакцию, впрочем, пока мало кто видел) присутствует, вторая — нет. Кроме того, в документе упоминаются статьи 146 («Нарушение авторских и смежных прав, изобретательских и патентных прав»), 159 («Мошенничество»), 160 и 165 («Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием»), 171 («Незаконное предпринимательство»), 172 («Незаконная банковская деятельность»), 186 («Уклонение от уплаты налогов или сборов») и 204 («Коммерческий подкуп»).
Авторы инициативы судьбу конкретных узников обсуждать отказываются. Мол, в постановлениях, которые предстоит принять Госдуме, тоже не будет ни имен, ни фамилий. Следует отметить, что до этого обсуждалась возможность более широкой амнистии. Центр правовых и экономических исследований НИУ ВШЭ (некоторые его эксперты входят в совет при бизнес-омбудсмене) год назад подготовил проект амнистии, который предполагал освобождение не только почти всех предпринимателей, но также ветеранов, обладателей государственных наград, беременных женщин, родителей, чьим детям нет 14 лет, мужчин старше 60 лет и женщин старше 55, а также инвалидов первой и второй групп.
Судебный фильтр
Внятного ответа на вопрос, почему амнистия предпринимателей приблизилась к практической реализации только сейчас, никто не дает. «Во-первых, повод хороший — двадцатилетие российской Конституции. Во-вторых, сколько можно?» — Михаил Барщевский, представитель правительства в высших судах, принимавший участие в разработке документа в качестве руководителя экспертного совета при бизнес-омбудсмене, в интервью «Деньгам» был уклончив.
«Заклинания об инвестициях денежного дождя не вызовут, надо не шаманить, а проанализировать, почему все плохо. А причины две. Общее отношение к предпринимателям как к жуликам и ворам и деятельность правоохранительных и судебных органов, которая является отражением ментальности общества,— продолжает Михаил Барщевский.— Вот мы и получили за двадцать лет: каждый шестой предприниматель привлекался к уголовной ответственности, чистый отток капитала уже под $50 млрд в год, сотни тысяч россиян проживают в Лондоне и Берлине».
Вообще, вопросом «сколько можно?» в начале своего президентского срока задавался еще Дмитрий Медведев — это же парафраз знаменитого «хватит кошмарить бизнес!», за которым последовала либерализация Уголовного кодекса. Сейчас этот призыв звучит еще громче. На прошлой неделе НИУ ВШЭ констатировал: российская экономика уже переживает рецессию.
Совокупный выпуск продукции базовых отраслей, обеспечивающих две трети ВВП, сокращается с октября прошлого года. Речь — о сельском хозяйстве, добыче полезных ископаемых, обрабатывающем производстве, производстве и распределении электроэнергии, газа и воды, о строительстве, грузовом транспорте, оптовой и розничной торговле. Министр экономического развития Андрей Белоусов, комментируя оценку НИУ ВШЭ, заявил, что это еще не рецессия. Впрочем, чиновник согласен с тем, что ничего хорошего в экономике не происходит, а потому нужно увеличить предложение денег, запустить новые инфраструктурные проекты и наконец сделать уже что-то с деловым климатом.
Широкая амнистия предпринимателей, осужденных, например, за мошенничество (159-я статья Уголовного кодекса особенно любима правоохранительными органами за то, что здесь даже не требуется потерпевший), и правда могла бы стать важным сигналом бизнесу, но пока те, кому власть вроде бы собирается его послать, настроены скептически. Основания для этого у них есть: к механизму амнистии для верности планируется «прикрутить фильтр». Логика авторов заключается в том, что не все осужденные по классическим предпринимательским статьям являлись предпринимателями. Михаил Барщевский в каждом интервью приводит в качестве примера «условную цыганку, продающую на вокзале латунные кольца под видом золотых». Но будут и менее очевидные ситуации.
В 2010 году Мосгорсуд отказался признать предпринимателями тех же Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, напоминает корреспонденту «Денег» лидер движения «Бизнес-солидарность» Яна Яковлева, которая сама в 2006 году провела под следствием в СИЗО около семи месяцев. В этом месте интервью прерывает телефонный звонок, и собеседница «Денег» сообщает кому-то, что его прошение об условно-досрочном освобождении отклонено. Выясняется, что из мест лишения свободы звонит бывший бизнесмен-строитель: выйти на свободу ему не смогла помочь не только Яна, но и заступничество бизнес-омбудсмена Бориса Титова и губернатора области.
Все дело в том, что в уголовном законодательстве до декабря прошло года термин «предпринимательская деятельность» попросту отсутствовал. «В конце прошлого года 159-ю статью разделили на множество составов: все ветви власти признали, что она была «резиновой» и что ее использовали в рейдерских захватах,— говорит Яна Яковлева.— Однако переквалификацией со старой 159-й статьи на четвертую часть новой 159-й, которая посвящена предпринимателям, суды не занимаются».
Михаил Барщевский признает, что будет трудно отличить предпринимателей от мошенников, и предлагает дать право осужденным доказывать в суде, что они бизнесмены. «Если нашему правосудию предложат отличать предпринимателей от непредпринимателей, исход этого кастинга предрешен,— опасается Яна Яковлева.— Мне кажется, рабочий сценарий только такой: короткий, на полторы страницы, текст — амнистия объявляется по таким-то статьям. Это же акт милосердия? Тогда пускай государство прощает всех: и преступников, и тех, кто осужден несправедливо. Пока же получается, что, объявляя амнистию, власть боится выпустить преступников».
Символично, однако, что размеренное обсуждение амнистии для осужденных по экономическим статьям ведется на фоне громкого экономического процесса над Алексеем Навальным в Кирове.
