В праздник мы решили именно туда поехать, потому что там работают некоторые хорошие адекватные сотрудники, которым как-то удается не накручивать общественных наблюдателей, чтоб те потом по радио не ругались. Не в плане проблем, проблемы всюду есть. В плане — помогать и сдерживать эмоции. Проблемы — обсуждать можно.
Что какие-то графы новые опять, сверх ПВР, в журналы навыдумывали? В одну графу надо внести две фамилии… Как это можно сделать? Я думала, может, из Административного регламента это вдруг прилетело, так нет, смотрю сейчас, образец — только в ПВР. По сути вы правы, эти графы — не лишние. Но тогда не надо делать запись на одну строчку. Заполнить имеет смысл две или три. Одним заявлением. И будет очень нормально. Просто не надо сокращать разделы «содержание заявления» и «результат с подписью». Никто не заставляет регистрировать каждое заявление одной строкой.
Где журнал-то регистрации жалоб и заявлений в психиатрической больнице? Вот одно обращение поступило «никто журнала не видел», я обратила внимание руководства. Вот второе поступило «никто журнала не видел» — давайте мы увидим журнал? И странные слова: «там журнала не нужно, там все под наблюдением докторов» — неправильные. Нормы ПВР и 103-ФЗ распространяются на больницу, коль скоро та в режимном учреждении находится. В части соблюдения прав человека — однозачно. Очень хочу увидеть журналы. Все четыре.
Пища. Вот Михаил Косенко говорит, что есть ее невозможно, а приходится иногда. Кашу разбавленную… суп иногда съесть можно. Хозотряд есть другую еду, а то бы он так не готовил. Хлеб — несъедобный, говорит. Он что — первый мне это говорит?
А в ответ: ну, вот это, что он говорит, конечно, не надо слушать и принимать всерьез… Я, правда, не поняла, почему: потому что заключенные всегда врут (с), или потому, что Михаил сидит в психбольнице?..
Ну, мы идем тогда с Еленой Гордеевой на пищеблок радоваться там еде. Черт, зачем мы пообедали? Ну ладно. Дальше — интересно. Вот как раз кипит ужин. Открываем — ну что, борщ и борщ… Кисловат слегка. Ну ладно. Мясо там есть. Кусками. Хорошо. Закрываем. Нам говорят: хороший ужин? Ужин? Ну да, так обед уже раздали же… Откройте, пожалуйста, еще раз. ПОЧЕМУ ОН ЖИДКИЙ? Почему он — суп? Ой, он еще не доварился. Пойдемте к той кастрюле, в которой он уже доварился. Странно. А зачем нас кормили недоваренным ужином?
Чан номер два. Воды чуть поменьше. Но только это нельзя есть. Воды меньше — потому что разварилась та кислая капуста, которая существенную часть блюда составляет. И всё это стало невыносимо кислым, извините, у меня гастрит, и живот заболел через десять минут. Лена — лучше общественный наблюдатель, чем я, она много еды съела, всё пыталась сравнить, распробовать, страшно подумать, что с ней сейчас. Уважаемый сотрудник, который не всегда говорит на черное «белое», берет у меня ложку и говорит: да, капустка что-то кисловата… (ой, помните, один СИЗО, «картошечка что-то испортилась…»? А чего оно правда такое кислое?
Женщина тут эта пожилая, милая такая, чуть не в слезах: мы же так старались, мы же не на воде это готовили, мы на бульончике… а капуста… вот она такая… мы не виноваты… она с уксусом… Хозотряд куда-то в панике отползает… А я верю: старались, готовили, а потом бухнули в еду вот эту кислую маринованную капусту — и 135 как минимум миллионов рублей в год по семи изоляторам УФСИН Москвы, минуя рты и пищеводы, утекает в унитаз. В унитаз… если бы. Ее еще и выбросить потом сложно. А те, кто вынужден это всё же есть, — получают изжогу и гастрит.
Не надо вот ни на кого ругаться тут, никого наказывать, надо спокойно разобраться в ситуации. Две темы. Первая и самая простая: капусту надо промывать. Про-мы-вать. Это — действительно самое несложное. Все сейчас слышат Елену Гордееву и меня? ПРО-МЫ-ВАТЬ.
Вторая. Это не проблема СИЗО-2. Заключенные всех СИЗО города жалуются на эту капусту. И все мы знаем, да? что запасы свежей капусты заканчиваются где-то в январе, подгнившую на складах выкидывают в начале марта. И с января-февраля начинается сезон кислых щей. И обостряются желудочно-кишечные заболевания у заключенных. И я тут содой отпаиваюсь. И мы в столовой едим, когда нас любезно угощают, «свекольник», а это — такой борщ без капусты. Почему без капусты? Правильно, капусты-то нет. И морковки, кстати, тоже. Только маринованная. В уксусе.
Это — проблема ФСИН, или кто там дает установки по закупкам? Надо просто поставить в изоляторы свежую капусту и морковку для соответствия пищи нормативам. Возможно, свежие овощи сейчас дороже, допускаю. Но значит, надо найти пути и изыскать возможности, потому что травить спецконтингент — это не путь. Мы против такого пути возражаем. Я думаю, что существуют нормы по кислотности, надо брать тогда пищу, класть в банку и нести в СЭС, или кто сейчас этим занимается, нести специалистам, независимым экспертам, потому что это — вредно. Есть это каждый день — очень вредно. Если надо стать специалистами по питанию — давайте члены ОНК станут теперь специалистами по питанию. Это не так сложно. Не сложней ПВР СИЗО УИС и даже нормативки по медицине.
Но, мне кажется, проще принять волевое решение и пересмотреть закупки и поставки. Но я спрашиваю руководителя: а кто это должен сделать? К кому нам обратиться? А мне говорят: не знаю.
Ну что ты будешь делать… а малосъедобная вредная еда-то в вашем изоляторе… не в моем… у меня вообще нет изолятора… Извините, вынуждены обратить внимание на качество еды в вашем изоляторе. В общем, еще одна системная проблема. Вдогонку замечательной рыбе путассу. Из-за которой заключенные не могут кильки и сардин поесть. Только суп из кильки (я промолчу). Потому что почему-то нельзя давать консвервы, пока есть замечательный натуральный продукт, великолепная рыба путассу на двести лет вперед.
135 миллионов, блин… из-за того, что готовится несъедобное… Мне говорят: технологии не нарушаются. Да? Почему второе блюдо и ужин в огромном количестве случаев — жидкие? Там нормы воды вообще где-то указаны? Ну, давайте разбираться. Или просто: ХВАТИТ ЛИТЬ ВОДУ! это моя нижайшая сто первая просьба. Желудок портится и зубы летят. Вам всё равно? Да. А мне нет. Меня прислали к вам защищать права человека в местах принудительного содержания. Прислали бы проверять качество боеголовок — делала бы это. Хватит, пожалуйста, лить воду.
Мы обнаружили сегодня две очень странные ситуации по разным СИЗО. По-моему, острые, и я до сих пор звоню по телефону. Они требуют допольнительного расследования и исследования. Я разберусь, если будет воля Всевышнего на то, я напишу о них чуть позже. Но я честно говорю: больше всего в изоляторах меня шокирует медицина. Доктора, что с вами? Так не надо, так нельзя. Я позвоню вам завтра, я приду.
Вот всех хороших адекватных сотрудников — с прошедшим праздником. Кого знаю — всех поздравила. Кто помогает — спасибо. Я вообще в шоке от добрых дел. А к тому, что всё время обманывают, мы научились относиться философски. Ну, обманули… ну, проверим… ну, извинились… ну, перепутали. А добрые дела — это классно. В восторге. И не забудем.
Не знаю, что тут сказать… с прошедшим праздником. Не люблю повторяться, но в данном случае песенка старая. А сказать больше нечего потому что. Всё так.
http://www.audiopoisk.com/track/aleksandr-rozenbaum/mp3/susumanskaa-liri4eskaa/
Весна пришла к тому же.
