История тюремного заключения бывшего координатора штаба Навального в Архангельске Андрея Боровикова началась с того, что 29 апреля 2021 года суд признал его виновным за «распространение порнографии» в виде перепоста видеоклипа песни «Pussy» группы «Rammstein» во ВКонтакте. Суд его приговорил к 2 годам и 6 месяцев лишения свободы, но затем смягчил наказание до 2-х лет и 3-х месяцев в связи с рождением у Андрея сына. Правозащитный центр «Мемориал» * признал Андрея Боровикова политическим заключенным.
Андрей не чужой «Руси Сидящей» человек, мы уже брали у него интервью в прошлом году, когда он находился в архангельской ИК-7. Тогда в феврале 2022 года он рассказал нам об условиях содержания в СИЗО и колонии, а также о том, как тюрьма наживается на труде заключённых – через мизерную зарплату на производстве и очень высокие цены на продукты в тюремном ларьке и услуги телефонной связи.
И вот 23 мая 2023 года Андрей вышел на свободу. Мы снова поговорили с ним о том, что произошло с ним за этот год, о рецептах моральной стойкости, и о том, как не потерять прожитые годы в тюрьме даром.
Здравствуй, Андрей. В первую очередь, от лица «Руси Сидящей» поздравляем тебя с выходом на свободу! Ты держался очень достойно весь срок, несмотря на все сложности. Ты рассказывал СМИ, что несколько раз администрация ИК-7 отправляла тебя в штрафной изолятор (ШИЗО). Расскажи какие там были условия?
Я был пять раз в ШИЗО – на 10 суток, 8 суток и 15 суток, в районе 45–50 дней в общей сложности. Я встретил там 2023 год, и за то, что 31 декабря я лежал в ШИЗО на полу, мне дали ещё 10 суток. Дело в том, что там пристёгивают нары к стенам, чтобы мы не лежали на кроватях, но полежать очень сильно захотелось, подремать. Полы там очень чистые, потому что времени свободного много, и я их отлично помыл. И один раз я лежал себе на полу, отдыхал спал.
Без матраса, без подушки и без ничего?
Конечно, ведь матрас и подушку забирают. После подъема забирают матрас и подушку, нары пристёгивают, спишь на деревянном полу. Потом привыкаешь уже – резиновый тапок кладёшь под голову, чтобы было относительно мягко, голове не твёрдо и видишь даже хорошие сны. На самом деле всё относительно. Да, тяжело, да, влажность, холод – но и к этому привыкаешь, к сожалению. Я где-то прочитал, кажется у Фромма, «человек ко всему привыкает, только не спрашивайте у него как»
За какие «провинности» тебя пять раз сажали в ШИЗО? Насколько эти нарушения были надуманы?
Я не могу знать точно, до меня доходили только слухи. Как говорили «лояльные» сотрудники колонии, по мне было указание с самого начала прибытия в колонию. В сентябре 2021 года им пришло указание, чтобы я освободился оттуда с надзором, как злостный нарушитель правил. Администрация колонии повела себя немного хитрее, они решили из меня не делать сразу такого «злостника», а сделать это под конец строка, чтобы было меньше шумихи. Может быть, они думали, что под конец срока про меня уже и забудут, что они смогут совершенно безнаказанно это делать. Или может быть я в конце срока действительно стану каким-нибудь злостным нарушителем и им не придётся выдумывать эти нарушения, а они дадут это по факту и скажут: «Посмотрите, какой это плохой человек».
В ШИЗО могут отправить того заключенного, который попал в немилость администрации, отправляют в ШИЗО по любому поводу. Были такие, что попадали в немилость администрации, их отправляли по всяким надуманным нарушениям. Есть такой сленговый термин «попасть на отстрел», вот они «попадали на отстрел». Дело в том, что камеры слежения по всей территории колонии стоят, и вот буквально бирка или нагрудный знак неправильно пришит или неправильно представился администрации — за любую такую ерунду, за которую остальных не трогают этих заключённых, отправляют в ШИЗО.
Но и так получилось, что уже оставалось уже полгода до моего освобождения, а я до сих пор ещё не был в ШИЗО ни разу и ничего не нарушал. Поэтому ровно за полгода, 16 ноября они пошли уже по такому нехорошему пути, что начали придумывать нарушения – надо было ведь выполнять указания свыше. Первое ШИЗО мне дали за то, что после отбоя я пошёл попить воды и пил воду слишком долго – мне дали за это 8 или 10 суток. Потом за гель для душа, потом что в Новый Год я на полу лежал спал, потом за что что я из столовой вышел и кусок хлеба свой же с собой взял. Так делают в колонии очень многие, прямо в открытую несут, а мне дали ШИЗО, там многие из-за этого удивлялись. За это нарушение меня признали ещё и злостным нарушителем, отправили в строгие условия содержания.
Я попал в немилость администрации по заказу свыше, с администрацией общался вежливо и культурно. И сами по себе они ко мне претензий не имели, опять-таки поначалу. Но когда меня уже начали отправлять в ШИЗО постоянно, я уже из принципа решил сделать чего-нибудь плохое для администрации. Поэтому я подавал в суд на условия содержания, там действительно ШИЗО скотские и я даже выиграл дело, я выиграл 5 тысяч рублей, хотя просил 100 тысяч. Но дело не в этом, а дело в резонансе и такой оплеухе со стороны администрации, ну и потом безусловно, они имели на меня личные неприязненные счёты. Но поначалу всё было мирно, большую часть срока проблем с администрацией у меня не было.
Когда отправляют в СуС, то колония автоматически подаёт документы на надзор по освобождении. Они подали документы о том, что я злостный нарушитель, меня таковым признал Исакогорский суд дал мне надзор. Колония просила 3 года надзора и 4 отметки в месяц, суд дал 2 года надзора и 2 отметки в месяц. Из-за ограничения свободы мне нужно 2 раза в месяц в первый и третий понедельник месяца приходить в ОВД по месту фактического проживания и там отмечаться, расписаться. Недавно я в первый раз встал на учёт, я перемещаться могу по России свободно, только надо брать по месту проживания путевой лист.
За два нарушения надзора меня могут отправить обратно в тюрьму. Сделать мне нарушение за десять лет назад поставленный лайк — очень легко, десять лет назад поставил где-то лайк, я даже сам не помню. Или не дай бог я взял да вышел в какой-нибудь пикет, а ещё хуже если что-нибудь больше. Ещё одно нарушение – поехал в тюрьму, не на 2 года конечно, а на 3 месяца как обычно отправляют. Но потом надзор можно продлить до 5 лет, до 8 лет, в этом прицел.
И вот тебя поместили в СуС – в строгие условия содержания, какие были там условия?
СуС – это колония внутри колонии, «микроколония». Это отдельный барак, который находится внутри колонии, в самом центре. Этот барак обнесён дополнительным отдельным забором. Там нельзя перемещаться, быть на улице, когда тебе хочется, выводят в прогулочный двор на полтора часа в сутки. Там нельзя заниматься спортом, там нет доступа к спортзалу, нет спортивных мероприятий – вот полтора часа, пожалуйста, ходи дыши. Ну естественно, мы там договорились и у нас там были брусья гимнастические, сделали мы самодельный турник, я активно занимался спортом, я в хорошей форме. Я думаю, что многие, даже будучи на свободе, имея доступ к самым совершенным спортзалам, не могут набрать форму, потому что у них просто нет такого желания – дикого желания назло специально заниматься спортом, когда тебе запрещают. Запретный плод он всегда сладок. Запрещают заниматься спортом, и прямо такая тяга есть позаниматься, и поэтому все ребята у нас там в отличной форме.
Помещение СуСа рассчитано примерно на 40 человек, но дело в том, что в ИК-7 людей совсем немного стало, население колонии около 150 человек, а в СуСе ведь находятся злостные нарушители, то есть это меньшее процентное соотношение. Нас там было всего лишь 5–8 человек в разное время, сначала было 8 человек, из них некоторых перевели в более строгие условия – это не предел, есть еще барак усиленного режима. Три человека уехали туда, и мы остались там впятером.
Ты в одном из интервью упоминал, что в тюрьме потерял 30 кг, это последствия твоих занятий спортом или последствия недоедания или даже голода?
В той колонии, где я был, от голода никто не умирал. Качество еды, конечно, не домашнее, зачастую варёная капуста, много невкусного для вольного человека. Бывало, кстати, что-то вкусное приготовят. Но нельзя сказать, что всегда кормят каким-то кормом. Допустим, на завтрак какой-то корм, чуть ли не комбикорм, а на обед довольно-таки вкусный суп. Дело в том, что, когда я попал в тюрьму, я весил 124 кг – это лишний вес безусловно, а в колонии всех кормят с таким учётом, что человек весит от силы максимум 75 кг. Расчет калорий на мужчину 75-килограммового, и поэтому все мужчины в колонии становятся 75 килограммовыми плюс-минус. Ну вот и я тоже планомерно двигался к этой цифре и за эти полтора года, что я там был я просто скинул лишний вес и стал 95 кг, было 124. Ещё и спорт наложился, но не оттого, что я там голодал или умирал от голода, такого нет, наговаривать не буду, в голодные обмороки никто не падал. Когда приезжали люди с воли, ребята довольно-таки полные, смотришь, а через 3 месяца они уже стройные. В независимости от конституции тела, ширины кости и генетики все становились стройными. Если и был человек с животиком, то он скорее всего получал много посылок.
Как твое здоровье изменилось в тюрьме? Чувствуешь ли ты физическое или моральное истощение? Можно ли сказать о том, что можно пройти тюрьму и не испортить здоровье?
Чаще всего, на мой взгляд, здоровье заключается не в продуктах, хотя, казалось бы. Здоровье у нас в сознании. Я ощутил на практике что означают соматические заболевания, я увидел, как люди теряют своё здоровье, имея хорошее количество продуктов с воли и хорошее количество денег на магазине. Дело не в продуктах. Когда нет поддержки с воли, когда человек накручивает себя, он заболевает. У него обостряются старые болезни, появляются новые, пропадает иммунитет. У меня была очень большая поддержка, я получал порядка 50 писем в месяц, и я горд тем, что ни одно письмо я не оставил без внимания, я ответил на все письма. Целый баул писем я забрал с собой, ничего не оставил. Они меня отправили в тюрьму, думая, чтобы я там загнулся весь, заболел и умер, стал каким-нибудь чахлым. А я вопреки думал: «не буду болеть, буду в хорошей форме и настроении». Читаю письма, люди меня поддерживают, письма действовали на меня как антибиотики – это я так настроился, не у всех так получается политических заключенных настроиться. Я знаю, что многие себя изводят мыслями о том, что все потеряно, но это очень вредно. Эти мысли и мне приходили в голову, но как только эта мысль как червь зашла в мое сознание, я сразу ее вытравлял, гнал – поэтому я здоров. Безусловно, есть какие-то небольшие мелочи, у всех заключенных проблемы с зубами. Косметический ремонт безусловно нужен, но в целом всё нормально.
По поводу лечения в тюремной больнице – лечение таблетками неплохое, но диагностика отвратительная. Я лежал в больнице, потому что у меня резко упал гемоглобин, когда я был в СИЗО в Кирове. То ли поначалу, так как я не все эти плохие мысли переборол, то ли, потому что начал резко худеть – непонятно. Меня отвезли в больницу для заключённых специализированную. Казалось бы, проведите диагностику, скажите почему, и аппараты есть, не все так печально, но квалификация врачей вызывает вопросы. Все исследования провели и сказали: «Мы не знаем почему, вот тебе таблетка для повышения гемоглобина». Таблетками меня покормили месяц, гемоглобин поднялся, потом почему-то не падал, почему он тогда упал – непонятно, почему он падать перестал – тоже непонятно.
Ты находился в СИЗО и колонии во время эпидемии коронавируса, расскажи, какие меры предпринимались для остановки его распространения?
Надо понимать, что сотрудники ФСИН имеют определенную психологию, она очень схожа с психологией полицейских и военных. Как мы часто шутили: «Не стоит искать логику, там, где её нет». Мы говорили: «Ну как же так, это не логично, они же ходят домой, в бары, рестораны, клубы, приходят сюда к нам, они могут разнести коронавирус» — ну это с точки зрения логики. А военные, ФСИН, полиция они не мыслят в такой парадигме, вот пришёл указ свыше, надо для отчетности показать, надо создать вид работы. Я сам когда-то был военным, я 2 года срочной службы служил на флоте, я понимаю эту психологию. И вот они делают вид работы, чтобы «сдать отчёт на отчёт» как мы говорили, поэтому пускали пыль в глаза и не пускали родственников на свидания. «Если родственников на свидания не надо пускать, значит это меньше работы нам, как замечательно» — говорят они.
Мы носили маски гигиенические эти идиотские, нас в этих масках сажали в битком набитый вагон, в так называемый «столыпинский вагон». И мы ехали из всех тюрем, из всех вагонов, 10–12 человек в одном купе, жарища, все в поту, друг на друга дышим. В распределительные камеры нас засовывали в Ярославском СИЗО, в Кировском СИЗО по 50 человек, по-разному тасовали по этим камерам. Какая может быть тут изоляция? Это так, для вида. Потом ковид победили резко и маски отменили.
Расскажи про бытовые и санитарные условия, были ли с этим проблемы?
По поводу санитарных условий – с помывкой всё в порядке, 2 раза в неделю положена помывка для заключенных, и в ШИЗО в том числе. В принципе, к этому претензий нет. Но санитарные системы в колониях так изношены, что, когда я пребывал в ШИЗО, постоянно забивались трубы канализации в коридоре, все эти нечистоты затопляли пол на несколько сантиметров. Пол был полностью погружен в нечистоты от канализации. Это всё откачивали, и мы, находясь в камерах все равно всю эту вонь чувствовали, это уже ни в какие рамки. Казалось бы, помывка и санитарные условия есть, но изношенные системы, постоянно их забивает.
Вентиляции нет ни в бараках, ни в камерах. Люди, которые не знакомы с тюремной системой скажут: «Ну ничего себе, им еще и вентиляцию подавай, у нас на воле многие без вентиляции живут». На это я всегда парирую тем, что: «Позвольте, вы отправили людей в тюрьму за нарушение закона, тогда покажите людям как нужно соблюдать закон, ведь положена вентиляция в бараках и ШИЗО по закону, нормы прописаны. Раз это прописано по закону – дайте то, что прописано по закону, ничего сверх этого не просят. Покажите заключенным как соблюдать закон, раз они сидят за нарушения». Вентиляция отсутствует, поэтому всегда влажность, по стенам текут ручьи, насекомые всякие ползают, летают комары. Поэтому мы видим, что в тюрьмах многие часто до сих пор заболевают туберкулёзом, это всё из-за влажности.
В ИК-7 в ШИЗО нет толкового доступа света, потому что наварены железные листы на окнах. Люди бывают разные, у кого-то клаустрофобия, кому-то просто неприятно это, а солнечный свет положен. После 15 суток в темноте в камере 4*4 метра с небольшим окошком, потому что на большую часть окна наварен железный лист действительно становится как-то не по себе даже человеку со здоровой психикой как у меня. Но надо понимать, что преступники далеко не все со здоровой психикой, а я-то просто не преступник, вот в чем дело.
Много на что можно обратить внимания, например, положена горячая вода, а её нет. Её можно получить два раза в неделю в бане, а из крана её нет. Скажут: «Что им ещё и горячую воду», но это прописано по закону – дайте, или не прописывайте.
В ИК-7 ты работал на швейном производстве, расскажи пожалуйста об условиях труда? Ты рассказывал нам в прошлом интервью о том, что там была сдельная оплата труда, зарплата могла быть всего лишь несколько сотен рублей в месяц, тем не менее были ли условия работы приемлемыми?
Я выучился в ПТУ на оператора швейного оборудования 3-го разряда, это считается немного выше, чем швея. Я могу работать в более широком профиле, устроили меня работать в раскройный цех, я был раскройщиком. По поводу условий труда – я не так хорошо знаком с трудовым кодексом, но на вскидку могу сказать, что наверняка там можно накопать нарушения с точки зрения закона. До того, как я пришел на производство, ребята работали дольше чем 8 часов в день, как только меня распределили на швейное производство, все стали работать не больше 8 часов. Не могу сказать, что это из-за меня, но ребята сказали, что Андрей пришел на работу, сделали нормальное количество часов. Ну я говорил ребятам, что да, наверное, так и есть, немножко тщеславия.
Дак вот, по поводу оплаты труда, это важный вопрос. Мне платили зарплату каждый месяц 380 рублей, при этом я работал 5 дней в неделю и мне платили 380 рублей, независимо от количества выполненной продукции. Юридически они это оформляют как сдельная оплата труда, но это всё «филькина грамота», бухгалтерия колонии до такой степени изгаляется над этими бумажками и документами, что всем платят 350–380 рублей. Безусловно, некоторым платят минимальный оклад, тем осужденным, которые с администрацией в неплохих отношениях. Все остальные получают вот такую ерунду. Вот так и показывают, как соблюдать закон.
В России на данный момент более 500 заключённых, которых «Мемориал» * признал политическими и их количество, к сожалению, только продолжает расти. Действительно ли это так, что письма поддержки даже от незнакомых людей помогают политическим заключенным лучше себя чувствовать и адаптироваться в тюрьме, к среде, к которой они не привыкли?
Письма безусловно помогают. Письма – это лекарство для души, это как антибиотик, когда у тебя болит душа и тело. Кому-то кажется, ну что там я напишу незнакомому человеку: «А ну давай держись, желаю тебе всего хорошего», три строчки банальных строк, ему наверняка уже написали, это вам здесь так кажется. Я призываю, пожалуйста пишите заключённым! Когда человек сидит в тюрьме, он получает письмо с этими, казалось бы, дежурными строчками, это задевает какие-то струны души. Желаю всем, кто прочитает это интервью, никогда не ощущать этого целебного эффекта писем, но пожалуйста пишите. Я сам до тюрьмы написал как-то один раз Ивану Сафронову письмо, даже не письмо, а открытку, и с такими же мыслями, что там я буду писать «держись там»? Хотя, казалось бы, я человек, который занимался когда-то общественной деятельностью, но нет, я поленился и только один раз написал, а потом жалел в тюрьме, когда мне так нужны были эти слова поддержки. Мне со всего мира люди писали письма, я на все письма отвечал, этот обмен энергией он действительно давал силы. Вот благодаря этому я продержался, если бы не письма, я даже не знаю каким бы я вышел. Спасибо в очередной раз хочу сказать всем этим людям.
Влияет ли большое количество писем со всего мира на отношение и поведение администрации колонии? С одной стороны, они видят, что о таком политическом заключенном не забывают и он может всегда рассказать о нарушениях, но с другой стороны не вредит ли это?
Я не могу сказать про другие колонии, а там, где я был, могу сказать, что да влияет, то, что приходят из-за границы и со всей России письма. Администрация видит, что об этом человеке беспокоятся, что он со многими на связи, и они понимают, что, «а вдруг чего, мы сейчас где-то передавим, перегнем, а вдруг резонанс?» У них у каждого в голове идея «фикс» доработать до пенсии, получить свои пенсионные. А у кого пенсия далеко – чтобы проверки никакой не приехало, а там еще где-то неугодного сотрудника ФСИН посадили, они видят новость. И они думают: «Да нафиг он нужен, он сидит вроде бы спокойно, пусть сидит».
Эта психология сотрудника ФСИН дает определенную защиту, когда приходит большое количество писем. Письма, они ведь не только антибиотик, но и в какой-то степени бронежилет. Особенно это был бронежилет до всех этих событий, в 2021 году он был намного толще и прочнее, в 2022 – еще поменьше. А в 2023 они видят, как раздают срок за все что угодно и уже в принципе на многих наплевать, они конечно, уже видят, что защиты поменьше. Но всё же, много писем – много защиты.
Чувствовал ли ты себя в изоляции от новостей и текущей реальности? Насколько строго цензоры проверяли полученные и отправленные письма? Или таких проблем не было и ты получал все новости с воли и писал обо всем чём хотел?
Здесь все зависит от администрации. В ИК-7 надо отдать должное, даже скажу хорошие слова по поводу сотрудников, они доставляли все письма полностью, поэтому я в курсе всей информации. Мне «Новая газета», когда она ещё не была запрещена подарила подписку, я её читал и ребята читали с удовольствием. Друзья мне делали подборку новостей, присылали и я читал. «Тюремный вестник», есть такая редакция, вот они тоже присылали мне подборку своей газеты. Поэтому я в курсе основных новостей, когда я освободился, у меня не было ощущения, что я что-то пропустил. Безусловно, медийное я что-то пропустил, например топовых блогеров, нашумевшие интервью я не видел конечно же. Много музыки я, кстати, пропустил, я люблю разную музыку, сейчас я много новых альбомов слушаю, удивляюсь много чему. Но это у меня так, опять-таки. Если бы не эта поддержка, если бы не эти новости, я бы, конечно, очень удивился окружающей меня реальности, выйдя из тюрьмы.
Зацепила меня, пожалуй, озлобленность общества с которой я столкнулся, это сразу мне бросилось в глаза. Как только поднимаешь тему о ситуации в стране с людьми иных взглядов, и сразу же слышишь эту ненависть: «Убить, повесить, сжечь! Так им и надо! В радиоактивный пепел!» Что вы говорите такое? Вам не жалко людей? Это же люди! У них такие же фамилии как у вас! А в ответ: «Да наплевать вообще!» и вроде бы смотришь – человек вменяемый, даже с достатком и даже богаче меня, правда сейчас это легко быть богаче меня, но этот человек, состоявшийся в жизни, и он тебе пересказывает повестку федеральных каналов. Интересная книга была у Глуховского «Пост» – аудио оружие, оно всё-таки существует.
Ты говорил, о том, что в колонии много читал. Во многих колониях и СИЗО передача книг с воли – это огромная проблема, были ли какие-либо ограничения в передаче книг у тебя в ИК-7?
Снова хочу сказать добрые слова администрации ИК-7, я хочу быть объективным. Администрация ИК-7 спокойно относилась к передаче книг, огромное количество книг, порядка 80 я оставил в библиотеке ИК-7, все читают, кому это интересно. Собирали мне основную часть в Архангельске на «бессрочке», когда она ещё была. Люди совершенно незнакомые и знакомые приносили на площадь Ленина книги, потому что ребята написали в соц. сетях, что хотим отвести Андрею книги. Мне за раз привезли 70 книг, это было очень приятно, некоторые были с разными подписями.
Отлично читал книги весь срок, они тоже давали определённый заряд сил. Чтобы отвечать на в среднем 50 писем в месяц, нужно иметь какую-то подпитку, потому что невозможно писать одно за другим письмо, нужно мысль и вдохновение поймать. Книга всегда помогала, написал письмо – почитал книгу, как-то от книги подзарядился и эту энергию от книги выплеснул в письмо. Диалоги в письмах вели интересные с большинством авторов, много чего обсуждали.
Уже стало общеизвестным, что ЧВК «Вагнер» и Министерство обороны вербуют заключенных. Тем не менее, бытует мнение, что заключенные доверяют больше ЧВК «Вагнер», в частности Пригожину нежели армии, так ли это?
Надо понимать, что Пригожин не мог приехать в каждую колонию, может быть, в каких-то колониях, где он был лично он действительно привлек больше. Если говорить объективно, он довольно-таки харизматичный человек, если посмотреть его интервью. Людям формации заключенных такой посыл, такая энергетика всегда нравится больше, он себя преподносит именно так как понравится людям в тюрьмах. Такие люди авторитетно смотрятся для заключенных, но он не мог быть во всех колониях, ему времени не хватит.
Сказать о том, что кого-то больше привлекла ЧВК, а кого-то больше Минобороны, я не могу, я не увидел разницы. Когда приезжают в первый раз, больше боятся, во второй раз уже меньше, на третий раз уже кто-то с кем-то связался через родственников и узнал, что действительно обещания держат, что не обманывают и уже вроде смелости побольше. Это не секрет, но, когда по началу это было впервые, это меня шокировало, а сейчас уже никого не удивишь новостью о том, что ЧВК или Минобороны приехало в колонию. Если раньше это было секретно, и думали можно было ли об этом говорить, то теперь это в новостях, теперь это уже наша реальность. А то, что заключенные туда пошли – они свободы хотят, кто-то хочет рискнуть, у кого-то на свободе ничего нет, ничего не осталось. Кто-то уже на такое социальное дно упал, и он сам себе по-честному признает и говорит, что именно в ЧВК или в Минобороны он видит социальный лифт, что он может начать как-то жить более обеспеченно, пусть так.
Количество завербованных заключенных я сказать не могу, если я скажу цифру, мне скажут: «Он выдал количество наших войск и сейчас, он шпион». Не могу цифру сказать, могу лишь сказать, что очень достаточное количество, и мне кажется это не конец, желающие еще есть. В разговорах с ребятами я часто слышал: «Эх, что ж я, в прошлый раз надо было идти, интересно, приедут еще или нет», до сих пор ждут, можно набирать и набирать. Госдума об этих настроениях знает и принимает законы, что теперь можно и на контракт официально оформлять и на командные должности. Такой вот выбор, люди его сделали? Осуждать их? Да кому это интересно, можем осуждать их сколько угодно, они делают как делают и наше осуждение не имеет для них никакого значения.
В России большое количество политических заключенных. Эти людям, как правило очень тяжело адаптироваться к среде внутри российской тюрьмы. В своей свободной жизни они в большинстве своем не сталкивались с тюремной культурой, средой и понятиями, какие советы ты бы им дал чтобы наилучшим образом адаптироваться в тюремной среде?
Универсальных рекомендаций не существует, потому что одно дело тут советы давать, а другое дело проявить их на практике. Один день ты держишь себя в руках – два дня-три, неделю-две, люди к тебе подбираются. И вот через месяц на тебя началась потихоньку атака, покусывают тебя морально-ментально и проверяют тебя на прочность. Там мужской коллектив, агрессивные мужчины, зачастую с разными психологическими комплексами, с проблемами психологическими. Они привыкли жить с сознанием, что чтобы что-то получить, надо это отобрать, чтобы быть более уверенным среди остальных нужно выбрать жертву, они живут именно по таким понятиям. Там по этим понятиям живут так или иначе все в большей или меньшей степени.
Если человек попал впервые в тюрьму, будь то политический заключенный или нет, для начала могу посоветовать меньше говорить, а если говорить, то думать, что ты говоришь. Безусловно, не говорить на темы секса, то есть как ты со своей девушкой занимался сексом, с девушкой ли ты занимался сексом – тем более. На такие темы не говорить, если задают вопросы, отвечать, что это лишнее. Это самая популярная уловка: «Расскажи, как ты занимался сексом со своей девушкой», сначала они начинают рассказывать про себя, а потом спрашивают. Огромное количество тюремных уловок построено на сексуальном подтексте. Не рассказывать о своем достатке, богатый ты или бедный, особенно когда только попал в тюрьму желательно не получать огромное количество посылок и большое количество денег на счёт – присмотреться к обстановке. Не рассказывать, что у тебя там есть из имущества, не дать понять, что у тебя есть деньги.
Заниматься спортом. Надо заниматься спортом просто потому, что мышцы дают подсознательно понять, что лучше тебя не трогать, что ты можешь дать отпор. Заниматься спортом чтобы уметь постоять за себя. Но естественно, научить человека быть дерзким, чтобы научить эти мышцы применить в действии, это уже, конечно, почти невозможно, но нужно быть в форме. Если человек впервые попал в тюрьму, посоветую не материться, мат исключить из своего общения – много уловок построено на мате, можно так сказать, подтянуть за слова как там говорят. И в то же время не позволять говорить матом с собой, это не всегда получается. Да безусловно будет не всё всегда идеально, будут возникать конфликты. Из каких-то конфликтов я выходил хорошо, из каких-то плохо, не всё идеально получалось, но я достойно взял срок, нечего стесняться. А если в конфликте кого-то обозвали, или он по лицу получил, а в ответ не смог дать, испугался, главное не загоняться ни в коем случае, и не говорить: «Ой, всё пропало, я такой плохой!» Нет, искать выходы и выходить из ситуации, не унывать – вот это такие основные советы.
Какие последствия могут быть, если новоприбывший заключенный от незнания поведется на эти уловки? Его сместят вниз по так называемой «тюремной иерархии»? Существует ли эта тюремная иерархия, состоящая из «каст» на самом деле или это лишь стереотип?
Надо понимать, что отбывают наказание люди, которые зарабатывали всю свою жизнь, допустим, вымогательством. Они привыкли вымогать, то есть искать слабые точки и выжимать что-то из человека. Есть люди, которые не первый раз сидят, или сами по себе такие, что как вампиры привыкли человека гнобить и за счет него «выезжать». Мужская психология предполагает собой, что в тюрьме необходимо выявить лидера, выявить вожака, выявить альфа-самца. Никак от этого не уйти, как ни крути. Иерархия, конечно, существует, опять-таки ту классическую, про которую мы читали в каких-то произведениях, её уже нет, но её мутированные «прото-версии», безусловно есть, потому что кому-то надо делать грязные работы. Кому-то не хочется работать – надо найти слабого, потому что кто-то же должен эту работу делать за тебя, поэтому ищут слабого.
Что может самое страшное произойти если человек эти проверки так называемые не пройдет? Он будет делать самую грязную работу, и он будет самым презренным в этом мужском обществе. Возможно будет и сексуальное насилие по отношению к так называемым «самым низшим кастам», это зависит от глубины падения этого человека. Вы удивитесь насколько большая в таком замкнутом обществе может быть глубина падения. Я видел и такое.
Как администрация на такое реагирует?
По-моему, Макиавелли сказал: «Разделяй и властвуй», мне кажется, это даже преподают в институте ФСИН как управлять толпой агрессивных людей – разделять и властвовать. И вот поэтому тюрьма – это Россия под микроскопом, «разделяй и властвуй», этот принцип работает и здесь. Не дать объединиться, разделить и властвовать кнутом и пряником, показательными порками и показательным возвышением.
То есть, физическое насилие между заключёнными в тюрьме не исключено?
Не исключено, но оно редко происходит из-за видеокамер, которые повсюду стоят. Можно из-за этого уехать в строгие условия содержания, но есть мертвые зоны у видеокамер. Физическое насилие это бог с ним, получить по лицу это не так страшно, страшен так называемый абьюз, как сейчас модно говорить и глумление. Толпа найдет слабого, начнет над ним потешаться — вот это страшно. Нет безусловного рецепта, это просто мой опыт, мне вот так повезло, а кому-то не везёт. Мы знаем такие кейсы как саратовский «тубонар», где 500 изнасилованных заключенных только официально, кроме саратовского «тубонаря» изнасилованных заключенных сколько! А ведь среди них были и сильные, и дерзкие и боевые ребята, вот и посмотрите, что с ними сделали. Можно попасть и в такие, говоря тюремным языком, прожарки. Такие места как тюрьма — это ещё и фактор везения.
Ты достойно держался во время своего заключения, ты много читал и общался по переписке с людьми со всего мира, ты не пал духом и выдержал. Тем не менее, для многих испытание тюрьмой это морально невыносимый опыт, многие опускают руки, впадают в депрессию, не могут смириться с потерянным в тюрьме временем. Каков твой рецепт для таких людей?
Безусловно, тюрьма сжирает наши годы, как ни крути, это надо признать. Но «кто ты по жизни» нужно выбрать тебе, я очень часто возвращаюсь к тюремной лексике, к сожалению или к счастью. Некоторые мысли про тюрьму можно объяснить только тюремной лексикой. Есть такой термин «сказать кто ты по жизни». Можно по жизни быть «человеком-матрасом», то есть жить в рутине «кровать-столовая-помывка-туалет, кровать-столовая-помывка-туалет», быть в депрессии и быть просто биороботом, но это приведёт к печальному исходу. К таким людям и общество тюремное относится с презрением, в то же время такие люди и здоровье теряют от соматических заболеваний, от депрессии и от психологии. И да, стопроцентно эти годы у них проходят впустую, они теряют годы жизни.
Я часто писал в письмах: «Чувствую себя великолепно назло врагам». В тюрьме у тебя есть какое-то свободное время, вот пожалуйста, назло врагам говори себе: «Не буду стареть, не буду дряблым, не буду хилым и больным, буду заниматься спортом». В тюрьме есть возможность всегда заниматься спортом, будь то растяжка, будь то железо, турник какой-то. В ШИЗО нет вообще никаких возможностей, 4*4 каменный мешок – значит отжимайся от пола. Есть какая-то худо-бедно библиотека, читаешь книги, развиваешь свои литературные познания, назло врагам, и чтобы хоть как-то время не тратить впустую, чтобы хоть что-то приобретать. Вот что ты приобрёл для себя, об этом ты можешь общаться в письмах на довольно-таки сложные литературные темы. Приобрел? Приобрел. Хорошую форму приобрёл? Приобрел. Кто-то ищет выход, профессию приобретает, нужна ли она ему? Да, может быть, и нет – так, чтобы занять себя. У нас были отличные швеи, шили отличную одежду, даже получали заказы с воли, куртки шили и робу, кто-то в столярке работал.
В тюрьме нужно что-то делать – специально не давать себе проводить время впустую и не для того, чтобы показать администрации какой я молодец, а чтобы время с пользой проводить. Если ты политический, то бесполезно администрации показывать активность, никто тебя не отпустит досрочно, если не будет указания свыше. Они скажут, что отпустят, но обманут. Да, безусловно, тюрьма сжирает наши годы, но можно отдать ей 100% времени, а можно отдать ей 20%, а можно 30%. Мне кажется, я отдал 10% своего времени, потому что я не давал этой гидре, этой гадине сожрать все 100%.
Каковы твои планы на ближайшее будущее?
По поводу работы рассматриваю разные варианты, скоро уже определюсь. Сейчас что-то говорить бесполезно, скажу одно, а будет совершенно по-другому. В течение месяца будет уже известно, чем я буду зарабатывать. Есть некоторые предложения, безусловно, они не связаны с активистской деятельностью, потому что в России этим сейчас заниматься – это самоубийство, к сожалению. Поэтому чем-то буду зарабатывать. Я всегда был коммуникатором, я зарабатывал всегда в продажах, в разных организациях работал. Может быть, и сейчас будет что-то подобное. Возможно, я буду помогать сугубо благотворительному проекту, потому что всё-таки хочется сделать что-то доброе.
*Мемориал признан Минюстом РФ иностранным агентом
Источник фото: соц. сети Андрея Боровикова
