Четырежды судимый, четырежды оправданный

02.07.2013

К нам на заседание «Руси Сидящей» пришел красавец. А мы побросали все дела свои скорбные и уселись на кухне слушать красавца Виктора Красина.

Ему 84 года, дай бог каждому. Он философ и рассказчик, он экономист и записной оптимист, и у него за плечами четыре ходки, эмиграция и возвращение. Его отец, китаист Александр Красин, был арестован в 1937-м, а через год расстрелян. Его мать к 1940 году добилась невозможного — реабилитации. Не зная, что ее муж уже расстрелян. Кстати, сам Виктор через 13 лет попал в тот же лагерь, где сидел его отец. Попал, потому что в 1949-м студентов психологического отделения философского факультета МГУ, в том числе Виктора, арестовали «за критику марксизма-ленинизма». По статье 58.14 УК РСФСР («Контрреволюционный саботаж») дали ему 8 лет и отправили в Озерлаг, это Тайшет. Там он встретил фронтовиков, которым дали по 25 лет — за то, что были взяты в плен и отправлены в немецкие концлагеря. Они бежали впятером, разоружив конвой. На третий день их поймали и прибавили по 10 лет, что было примером выдающегося гуманизма — таким за побег прибавляли не меньше 20. Однако и конвою дали по три года — за халатность. Вот тогда Виктор и попал на Колыму, в лагерь, где погиб его отец. Он вспоминает, что зэки в том лагере делились на «малосрочников» (срок 10 лет) и «долгосрочников» (это 25 лет).

Потом он уже сидел как диссидент, в 1969-м и 1972-м. В перерывах он успел окончить экономфак МГУ, аспирантуру и написать диссертацию по кафедре статистики, но защититься ему не дали, ибо диссер не соответствовал стандартам марксизма-ленинизма. Ну еще бы! Кстати, к тому времени по первым двум ходкам Виктор был реабилитирован. А потом его реабилитировали и по двум вторым. Как и его жену, Надежду Емелькину — она отсидела пять лет за то, что пять минут ухитрилась постоять с плакатом «Свободу политзаключенным!» на Пушкинской площади. В общем, в 1975-м они уехали.

Имя Виктора Красина упоминается в резолюции Сената США № 168 от 12 сентября 1978 года «Об отношении к советским диссидентам» вот в каком ряду: «Физик Андрей Сахаров, писатель Александр Солженицын, историк Петр Якир, экономист Виктор Красин и другие советские граждане продемонстрировали гражданское мужество и интеллектуальную честность в защите основных гражданских и политических свобод, в объяснении необходимости свободного распространения идей и в отстаивании элементарного человеческого достоинства. В ответ они встретили нарастающие преследования и опасность практически неизбежного уголовного наказания».

Ой, не модно у нас сейчас цитировать резолюции американского Сената. Но что ж поделать, когда-нибудь, наверное, на обломках самовластья и наш Сенат напишет эти имена.

Три года назад жена Надежда умерла, и Виктор вернулся в Россию. И вот — пришел к нам. С его-то опытом… в общем, мы не отпускали его несколько часов, и теперь уж не отпустим.

Виктор говорит, что в зонах сейчас ситуация хуже, чем при Сталине в спецлагерях: «При Сталине не было такого отношения к зэкам, как сейчас». Ну, у него есть возможность сравнивать. «Когда я говорил, что при Сталине не было такой ситуации в лагерях, как сейчас, я имел в виду конец 40-х и начало 50-х, а не 37–38-й, и имел в виду лагеря, а не следствие. В мое время на следствии тоже били, но не так, как в 37–38-м. Кроме того, я имел в виду не общие, а особые лагеря для политических (58-я статья), в которых я отбывал срок, — сначала в Озерлаге, затем в Берлаге. Такого издевательства над политзэками, как в нынешних лагерях, в политлагерях не было. В жизнь зоны мусора не вмешивались, кроме поверок и периодических шмонов по баракам. В остальном мы были предоставлены сами себе — работайте и дохните с голоду. Не нарушайте режим, и никто вас трогать не будет. Сейчас сплошные избиения зэков только из-за нежелания быть сломленным и покорно подчиниться произволу, и современное изобретение — сексуальное надругательство над личностью. Этого не было в сталинских лагерях».

А еще Виктор Красин сказал очень важную вещь: идущим «по политике» надо бы отказываться от участия в судебных разбирательствах — по крайней мере до тех пор, пока не будут соблюдены элементарные права. Можно не выходить из камеры в СИЗО. Можно не выходить из конвойки в суде. И можно отказываться вставать и отвечать на вопросы в самом процессе — например, до тех пор, пока не дадут возможность нормально общаться с адвокатом, пока не пересадят из аквариума-душегубки на человеческую скамью, пока не дадут воды или не вызовут врача. Надо сказать, что это решение требует большого мужества. Однако хуже не будет. Идиотский принцип «не злить судью» к политическим точно не относится — их вообще не судья судит, их приговоры давно написаны. А вот процесс для соблюдения цивильного блезира им нужен.

Главное, надо помнить: наша Родина — большой гурман, она не просто жрет своих сыновей, а выбирает лучших. Это не моя фраза. Это сказала Люба Богушевская из «Руси Сидящей» — ее сын… в общем, как все. Привет ему от мамы, папы и сестричек, привет всей его екатеринбургской зоне. Мы ждем его. Ведь все сроки когда-нибудь кончаются, о чем хорошо знает Виктор Красин, хозяин своей судьбы и просто красивый человек. Четырежды отсидевший и четырежды оправданный. Потому что в России надо жить долго.