В феврале этого года журналисты France 5 (французское телевидение) приехали в очередную экспедицию в Россию со съемками документального фильма о русских женщинах и ГУЛАГе.
Главной героиней фильма стала Ольга Романова, основательница и лидер общественного движения Русь Сидящая.
В канве фильма, который снимали французские журналисты было еще несколько героинь, одной из которых Ольга Романова предложила стать мне.
В составе съемочной группы я приехала в Челябинскую «пятерку» — женскую колонию, о которой идет речь в статье Натальи Дзядко – моей теперь коллеги по правозащитной деятельности и просто очень хорошего человека и красивой женщины. Мы с Наташей поговорили о той нашей с французами поездке, и она попросила меня написать комментарий к ее статье о колонии. Причина моей поездки и причина просьбы Наташи прокомментировать статью именно меня заключается не только в том, что мы в Руси Сидящей (Ольга Романова, Светлана Бахмина) начали большой волонтерский и правозащитный проект «Тюремные дети». А еще потому что в Челябинской «пятерке» я и мой сын Вадим были до наступления моего УДО. Когда мы «освободились», Вадиму было полных два года и пять месяцев. Поскольку законодательство РФ позволяет маме и ребенку быть «вместе» в условиях несвободы только до достижения ребенком возраста трех лет, у меня не было другого выхода, кроме как освободиться условно-досрочно, что скажем прямо, при тогдашней политике было очень и очень непросто. К этому я стремилась изо всех сил, поскольку отдавать Вадима кому-то из родных я не хотела по принципиальным соображениям.
Дом ребенка, который вы видели при прочтении статьи на фотографиях, мы с Вадимом видели «живьем». В том самом виде, в котором его не увидит теперь уже никто. Буквально за полгода до нашего с сыном освобождения в октябре 2007 года Галина Геннадьевна Пешкова (руководитель медслужбы ИК-5) и руководство медслужбы ФСИН области объявили здание Дома Ребенка аварийным и переселили наших детей в максимально подготовленное для их проживания здание общежития одного из отрядов. К слову сказать, создать условия тогда, конечно, получилось, но представьте только себе, каких усилий это стоило – сделать ремонт, создать прогулочные площадки с нуля… А усилия были объединенными, то есть, усилия администрации и женщин, живущих в колонии. Вы уж извините, но в моих текстах вы никогда не встретите обычных понятийных слов – «осужденные» и «спецконтингент».
И это решение — объявить здание Дома ребенка аварийным послужило толчком к еще одному событию, положившему начало очень и очень радостной практике. В связи с капитальным ремонтом Дома ребенка администрация колонии получила указание рекомендовать к условно-досрочному освобождению и освобождению по отсрочке исполнения наказания как можно больше женщин с детьми, у которых появлялась такая возможность. Образно говоря, это было похоже на открытие окна в затхлом душном помещении. А если сказать юридическим языком, женщины с детьми получили законное право пользоваться законом в его чистом виде, без оглядки на практику применения. Со мной и моим сыном были освобождены условно-досрочно еще десять (громадное количество!) женщин. И это было невероятно.
В нашу февральскую поездку, с французскими журналистами Мари и Давидом, Ольга Горшенина, представитель администрации колонии рассказала, что и сейчас очень много мам освобождается и условно-досрочно, и есть случаи освобождения по отсрочке исполнения наказания. Что ж, это радостно.
Тем не менее, на февраль месяц 2012 года в Доме ребенка «пятерки» было около восьмидесяти детей. К слову, на этот момент всего в российских тюрьмах наших тюремных детей было около семисот. Можно сказать – о, так это же очень мало! Да, это мало с точки зрения поставленных нами с Русью Сидящей волонтерских задач. Но если только вы посчитаете количество таких детей хотя бы за десять лет, вы поймете уровень бедствия. Надо разрывать порочный круг, приводящий к разлуке детей с мамами, к брошенным детям, к детям, получающим жизненный опыт в детских домах, а потом оказывающихся в тюрьмах, воспитательных колониях, на вокзалах и улицах.
То, что описала в своей статье Наталья Дзядко и то, что увидела в Доме ребенка «пятерки» я, почти идеально с точки зрения создания условий для детей, по принципу «как дома».
Но в статье Натальи Дзядко нет еще одной очень важной картинки. Коллеги не сфотографировали бывшее так называемое «кефирное помещение» — небольшой домик, в котором полковник Пешкова создала то, что когда-то представлялось мне лично голубой мечтой – Дом для совместного проживания мам с детьми. Поскольку мы до сих пор говорим о совместном проживании мам с детьми в колонии, как об эксперименте, предлагаю оценить уровень бедствия еще раз. В «пятерке» этот вопрос решен – условия для совместного проживания там есть, построены специальные комнаты. Их, правда, всего восемь, но и эти восемь уютных комнаток еще никем не заняты. Почему? Я не берусь объяснять это по разным причинам. Это — тема отдельной большой статьи. Я лишь констатирую факт. ИК-2 в Явасе, ИК-5 в Челябинске, ИК-5 в Можайске – три колонии, в которых есть нормальная жизнь мамы и ребенка. Три из тринадцати. Около шестидесяти детей из семисот просыпаются и засыпают рядом с маминым лицом и руками. Могут слышать колыбельные и сказку Колобок, спетые и рассказанные самым правильным голосом – голосом мамы.
Впереди у этих детей может быть нормальный дом (что редко), детский дом (что чаще) и много жизненных испытаний. А может случиться так, что они встретят не только Галину Пешкову или людей, которые работают в доме ребенка ИК-2 поселка Явас. Идеально, если на их пути окажется много людей, которых будет интересовать именно их судьба. Каждого из них. Будут ли это социальные работники, или фостерные семьи, готовые взять малыша к себе и воспитывать его до выхода мамы из тюрьмы. Идеально, если на пути этих женщин окажется кто-то, кому интересна и важна их судьба тоже – для начала хотя бы в интересах их детей. Потому что ребенку лучше всего быть с мамой.
В нашем сегодняшнем мире – по крайней мере, том мире, который видим у нас в Руси Сидящей и окружающем ее новом гражданском обществе – такое количество неравнодушных и активнодушных людей, что мы весьма уверенно смотрим в будущее находящихся за решеткой семисот детей. Более или менее уверенно мы смотрим и в будущее их мам, с социальной реабилитацией которых мы также будем что-то думать и делать. Дело за малым – добиться совместного проживания во всех тринадцати Домах ребенка. Сократить до минимума количество беременных женщин и женщин с маленькими детьми в колониях ( вполне оправданное временем и основанное на наблюдениях требование).
Добиться нормальной социальной реабилитации после освобождения (сегодня освобождающаяся женщина с ребенком получает выходное пособие в размере 762 рублей. Больше ничего – я не шучу. Ни жилья, ни работы, ни временных пособий, ни психологической помощи).
Дать женщинам, которых провели через унижения и ужас родов в тюрьме, хотя бы какую-нибудь надежду, что когда-то все будет хорошо.
Мария Ноэль
