От Ольги Романовой
Судебная коллегия, она же тройка, во главе судья Неделина. Прокурор некто Якушева, на вид она моложе большинства подсудимых. Судья Неделина с трудом произносит фамилию знаменитого адвоката — Клювгант. Она явно слышит ее впервые. В зале два плотных ряда адвокатов — и звезды, и очень толковые юристы, с которыми я только начинаю знакомиться. В аквариуме тоже два ряда, там очень плотно сидят подсудимые. Очень интеллигентные лица. В коридоре суда скандируют: «Свободу!», Ребята в аквариуме слышат, кажется. Рядом с аквариумом сидит черный ротвейлер, пристав с ним ласков, и рычит только на нас. Приставы преисполнены рвения и собственной значимости. Прокурор что-то лепечет, но не слышно даже слушателям в зале — а уж о людях в аквариуме и говорить нечего. «Товарищи!’ — говорит нам пристав. «Женщины-обвиняемые!» — обращается к сидящим на скамье с адвокатами Маше Бароновой и Саше Духаниной судья. Слово «гражданин» никто не произносит. «АкИменков», говорит судья-докладчик. Вообще-то он АкимЕнков, и если ты изучал дело, ты ты знаешь, как его зовут. Прокурор тоже талдычит — АкИменков, и склоняет забористо. Из обвиняемых Бароновой и Барабанова вообще слепили одного — некоего Баранова. Обвиняемый Кавказский (ой, весьма грамотный парень) вскользь цитирует Оруэлла, поминая министерство любви, но судьи явно не читали. Судья Заурбекова вдруг пристаёт к Бароновой Маше — судья считает, что в ходе процесса Баронова играет с телефоном, тогда как Баронова пальчиком записывает в «Заметки» то, что происходит вокруг нее — как и я, собственно. Судья понятия не имеет, что в телефоне есть и другие полезные функции, кроме игр. Судья не может запомнить, как кого зовут. Все время спрашивает людей в аквариуме: а Вы кто? Потом лезет в материалы дела и водит пальчиком, сверяясь.
Маша Баронова отлично сказала по поводу обращения к ней и к Саше — «женщины-обвиняемые». Мы не в клетке по гендерному принципу? Или по какому? Вот я,например, по образованию химик, я много чего умею — но не делаю же! Так почему я на свободе, а ребята в клетке? Я не призываю посадить в клетку меня, говорит Маша — но я призываю пересадить на скамейку подсудимых и отпустить их под подписку о невыезде.
Никто не понимает, почему всех судят скопом, не утруждаясь ни запомнить кого-то в лицо, ни правильно произнести фамилию. «Вы скоро будете просить суд осудить «вон тех» — говорит один из адвокатов прокурору, и вскоре ровно это и происходит. Хотя один позитивный сдвиг за полный день процесса у прокурорши все-таки случился: защитник Мохнаткин научил-таки прокурора Якушеву пользоваться микрофоном. А то совсем была беда.
Я вот что думаю: обвиняемым пора прекращать в этом участвовать. Ну, то есть надо выходить из камеры, приезжать в суд, заходить в клетку — и всё. Не вставать, не отвечать на вопросы, вообще не реагировать. Пока их элементарные права — например, право на защиту, чего они сейчас полностью лишены, поскольку общаться с адвокатами им не позволяют — так вот, пока их права не будут соблюдены.
