Тогда, осенью 2007 года СК при МВД России, против Николая и неустановленных лиц, было возбуждено уголовное дело за незаконное предпринимательство и незаконное использование чужого товарного знака– лишь спустя полгода после изъятия всей продукции . ( Хотя это можно назвать милицейским ноу-хау — изымать вещдоки за полгода до начала уголовного преследования! )
Расследованием дела вначале занимался следователь по особо важным делам Яковлев И. , затем следователь по особо важным делам Белякова С. , позже оно было поручено следователю по особо важным делам СК при МВД РФ Монину А.
( см. список. (http://newtimes.ru/articles/detail/57335?sphrase_id=2275491 )
Впервые попав в кабинет к Монину, я старалась как можно лучше и убедительнее объяснить, что муж ни в чём не виновен , что изъятое кофе продаётся в регионах и на рынках Москвы .
Но вскоре я поняла , что бесполезно разговаривать и приводить убедительные аргументы в оправдание Николая, бесполезно сотрясать воздух в ответ на бездоказательные обвинения, бесполезно рассуждать о том, что нельзя сажать невиновных… Тот, кто не хочет слушать, не услышит и не поверит, а тот, кто верит и понимает, не нуждается в объяснениях
Там , в кабинете следователя , попросту была — гранитная , непробиваемая стена .
Самые прочные стены строятся не из камня и бетона, а из непонимания…
Именно там я впервые услышала о сроке наказания – 6 лет , именно тогда у меня пропала надежда , что следствие разберётся, и моя заученная фраза : «это страшное недоразумение , ужасная ошибка — следователи разберутся, Николая обязательно выпустят, он вернётся ко мне –и мы опять будем счастливы вместе » рассыпалась вмиг…
Следствие велось долго — почти полтора года, а на протяжении этих полутора лет суд нам по закону обязан был каждые два месяца продлять арест в качестве меры пресечения.
Много позже я узнала , что такие сроки следствия — обычная практика в «заказных делах».
Каждые два месяца Николая вывозили в Тверской суд.
Там очередной дежурный судья : Ухналёва; Сташина и др.
( см. список. (http://newtimes.ru/articles/detail/57335?sphrase_id=2275491 ) , с явным выражением скуки на лице, выслушивая монотонное выступление гособвинения : «может скрыться», «оказать давление», а затем — пламенную речь адвоката: «не судим, не привлекался », зачитывал свой вердикт – очередное постановление о продлении меры пресечения. как клон похожее на предыдущее , разница – только в дате и фамилии судьи , а доводы гособвинения о необходимости ареста, сухие казенные формулировки гособвинения —те же ….
Постоянные продления сроков содержания под стражей в Тверском суде – не вникая в суть , судьи своими подписями — проштамповывали как на конвейере .
Ходатайства о залоге, о подписке о невыезде, о домашнем аресте, словом, о применении других мер пресечения, суды и следствие попросту игнорировали , считая недозволенной роскошью.
За эти почти полтора года следователь по особо важным делам СК при МВД РФ Монин пришел впервые в СИЗО к Николаю – лишь в конце следствия , перед подписанием
« результатов расследования по делу » под названием «обвинение».
Следствие, СИЗО и суд —через них проходит любой, кто попадает в жернова правоохранительной машины.
Как говорится, следователь написал, прокурор подписал, а судья – проштамповал.
Наслушавшись о «независимом » суде, убедившись на практике о том , что российские суды не выносят оправдательных приговоров , мне всё-таки хотелось тогда надеяться – что справедливость восторжествует. Конечно же , надеяться всегда лучше, чем отчаиваться.
Много позже , Медведев ( в 2011г. на открытии Петербургского международного экономического форума ) скажет , о необходимости «выдавливать тех, кто плюет на закон, порядок и своих добросовестных и честных коллег», именно — о тех следователях, «которые превращают необоснованное возбуждение и расследование уголовных дел в инструмент рейдерства и по сути в «бизнес».
Однако , это будет впереди , а тогда в начале 2009г. наше дело в спешке готовилось для передачи в суд…
