Павел Ходорковский, The Telegraph
Лишение свободы Михаила Ходорковского, невиновного человека, доказывает, что российский режим прогнил до мозга костей. Сможет ли российский президент Владимир Путин удержать власть мирным путем, не выглядя еще более авторитарным?
Павел Ходорковский, президент Института современной России.
Президент России Владимир Путин должен освободить моего отца и уважать закон
Девять лет назад в этот день режим Владимира Путина арестовал моего отца, Михаила Ходорковского, по сфабрикованным политически мотивированным обвинениям. Руководимая им компания ЮКОС, являвшаяся тогда крупнейшей в России, была впоследствии разрушена, а ее активы – экспроприированы посредством принудительного банкротства и сфальсифицированных аукционов.
На этой неделе эти активы находились в центре внимания, когда BP и «Роснефть» подписали свою сделку на многие миллиарды долларов. Как заявил редактор отдела деловых новостей газеты «Daily Telegraph», «Роснефть» сама является результатом экспроприации (если «хищение» – слишком сильное слово) активов ЮКОСа».
Продолжающееся лишение свободы моего отца оказало устойчивый негативный эффект на Россию, как политически, так и экономически. А перспективы его освобождения неразрывно связаны со сложившимся в России политическим климатом.
В декабре прошлого года россияне впервые за 20 лет вышли на улицы в знак протеста против своего правительства после сфальсифицированных парламентских выборов. Зима вброса бюллетеней растаяла в весну жестких действий против оппозиции перед мартовскими президентскими выборами. Иллюзорные надежды уходящего Дмитрия Медведева были сметены возвращением очевидной путинской жесткости. Панк-рокеры из «Pussy Riot» оказались за решеткой, блоггеров поставили на прослушку, а любая некоммерческая организация, получающая средства из-за границы, получила ярлык «иностранного агента».
В прошлом месяце прошли прямые выборы региональных губернаторов – основа мнимых медведевских продемократических реформ, но прошли они с фирменным вмешательством партии «Единая Россия». Оппозиционному активисту Евгении Чириковой было позволено выставить свою кандидатуру на пост мэра г. Химки, но ее сторонники были запуганы лояльными Путину лицами. Прокремлевское издание странным образом предположило, что причиной ее поражения явилась ее связь с Институтом современной России, президентом которого я являюсь.
Демократия и права человека в России остаются хрупкими, но ни я, ни мой отец не теряем надежды. Более 82 000 россиян проголосовали на прошлой неделе на первых выборах в Совет оппозиции. Результаты менее важны, чем факт того, что 165 000 россиян зарегистрировались, загрузив свои фотографии на избирательный вебсайт, рискуя навлечь на себя месть правительственных сил.
Но сторонникам демократии нужно еще многое сделать. Парадокс авторитарного правления Путина состоит в том, что хотя его популярность за последний год снизилась, а оппозиционное движение выросло, справедливые выборы – в Думу, на посты региональных губернаторов и на пост президента – все равно привели бы к прокремлевскому результату.
Значительная часть России по-прежнему предпочитает путинский стиль правления любым альтернативам. Но вместо того, чтобы воспользоваться своим положением, Путин ставит его под угрозу, подавляя оппозицию все более жестко, подливая масла в оппозиционный огонь. Демонстрация им своего авторитаризма, такая как лишение свободы трех девушек из группы «Pussy Riot» за исполнение 30-секундной песни в церкви, сделала его смешным.
Но Россия вскоре станет объектом пристального международного внимания, учитывая ее неуступчивость по Сирии, ведущую к новым жертвам, ее недавнее вступление в ВТО и ее роль хозяйки зимней Олимпиады 2014 года. Вопрос для Путина заключается в том, как удержать власть мирным путем, не выглядя еще более авторитарным, нелепым и бесконтрольным.
Я и моя семья надеемся, что часть ответа на этот вопрос могла бы заключаться в освобождении моего отца. Я не настолько наивен, чтобы думать, что Путин внезапно воспылает любовью к верховенству закона и ослабит свою хватку судебной власти, и не считаю, что его особенно волнует его отрицательный имидж в мире. Но западные правительства, включая правительство США и Великобритании, уважаемые борцы за мир от Эли Визеля до Аун Сан Су Чжи, правозащитные группы, такие как «Международная Амнистия» и «Freedom House», и известные правовые организации, такие как Международная ассоциация юристов, все согласны в одном: освобождение моего отца повысило бы международную легитимность России, открыла бы ее рынок для иностранных инвесторов и продемонстрировала бы ее серьезность в отношении верховенства закона.
Мой отец часто заявлял, что не имеет политических амбиций. Единственными высказанными им стремлениями являются возврат к благотворительной деятельности и образовательным программам, таким как Фонд «Открытая Россия», созданный им десять лет назад. Он не хочет возвращаться к нефти.
Однако пока его будущие решения являются гипотетическими. Но оставаясь в тюрьме, он остается гальванизирующей фигурой – и занозой для Путина. Его статьи о демократии и свободе читаются и вызывают восхищение в России и по всему миру, его видение новой России встречает резонанс в мыслях каждого из нас. «Убежден: единственный правильный путь – ненасильственный протест с целью добиться либерализации общественно-политической жизни, – заявил он недавно одной из немецких газет. – … вероятность [либерализации] весьма значительна в ближайшие 3-5 лет».
Если Путин хотел, чтобы Михаил Ходорковский исчез, ему нужно было отправить его, как многих других, в ссылку неизвестности на нью-йоркские или лондонские коктейльные приемы. Вместо этого, начиная свой десятый год вдали от нас, мой отец чувствует себя ближе, свои слова – более актуальные, свои мысли – более способными привести к чему-то революционному, чем когда-либо за последние 9 лет.
