Плохие новости из тюрем и следственных изоляторов поступают практически каждый день. При этом исправительная система до сих пор остается одной из самых закрытых. СМИ и общественные организации пытаются тем или иным образом повлиять на происходящее, однако встречают активное противодействие со стороны силовых структур. Дмитрий Веселов провел день вместе с основателем и лидером общественного движения помощи осужденным и их семьям «Русь Сидящая» Ольгой Романовой и попытался выяснить за что сегодня можно оказаться в тюрьме, кто помогает заключенным и какие опасности подстерегают человека после освобождения.
Вперед и вверх
Прихожая в офисе «Руси Сидящей» до потолка завалена вещами. Коробки с одеждой, обувью и детским питанием оставляют маленький проход к двум комнаткам, где базируется организация. В коридоре координатор «Руси Сидящей» Петр Курьянов перевязывает плотной лентой инвалидную коляску.
— Около полутора лет назад с нами связался человек по имени Павел, который тогда вышел из колонии. У него не было ни денег, ни родных, и мы помогли ему устроиться на стройку в Домодедово. Все было хорошо, но вчера он позвонил мне и рассказал, что недавно его сбила машина. Недавно ему сделали операцию, и теперь у него в одной ноге спица, а на другой — аппарат Елизарова. Сегодня Павла выписывают, но с работы его уже уволили, а из строительного общежития выгнали. Поэтому сейчас я заберу человека из больницы и на метро повезу в социальный центр «Люблино». Там его должны немного подлечить. Кроме того, всяческую помощь Павлу окажет «Русь Сидящая». Например, обеспечит теплой одеждой. Ну, а когда здоровье человека улучшится, будем думать, как дальше ему помочь.
Другой координатор, Ольга Романенко сразу же просит указать размер одежды Павла.
По мере того, как на улице светлеет, в офисе появляются остальные сотрудники движения. Инна Бажибина включает компьютер и, пока система загружается, рассказывает историю самого Петра Курьянова.
— Петр также некоторое время находился в местах лишения свободы, где узнал о «Руси Сидящей». Вернувшись из тюрьмы, он встретился с представителями организации в Сахаровском центре, после чего стал активным участником движения. В колонии его здоровью был нанесен определенный ущерб. Особенно пострадали зубы, но сейчас Петр их лечит. В этом ему помогает мама одного их осужденных — врач-стоматолог Ольга Терновая.
Из прихожей раздаются громкие голоса и смех. Раскрасневшаяся от мороза основатель и лидер «Руси Сидящей», известная журналистка Ольга Романова входит в офис с шутками и ироничными комментариями. Почти сразу начинается совещание. Рабочий день в самом разгаре.
Затяжное сражение
Ни один из сотрудников движения не проводит на своем месте более пятнадцати минут подряд. Координаторы Екатерина Шутова и Ольга Романенко регулярно забегают в соседнюю комнату, где выясняют у Артема Никитушкина, что именно и в каком количестве нужно отправить в колонии. Сергей Шаров-Делоне минут сорок сосредоточенно глядит в монитор, после чего неожиданно взрывается удивительными выводами, которыми тут же делится с кем-то по телефону.
Ольга Романова долго печатает на небольшом макбуке с дарственной гравировкой. Много раз перечитывает текст и только потом делает финальный щелчок мышкой.
— Только что я сделала в интернете пост о воспитательнице детского сада Евгении Чудновец, которую обвинили в распространении детской порнографии. 23 августа 2015 года она сделала репост во «ВКонтакте», где с возмущением опубликовала видео, на котором другие воспитатели издевались над ребенком. В итоге Евгении дали полгода реального срока. У нее остался трехлетний сын Лев и молодой человек, который борется за нее, хотя они знакомы всего несколько месяцев. В нашей стране попасть в тюрьму может любой, и я знаю это на собственном опыте. Мой супруг Алексей Козлов был арестован летом 2008 года и в марте 2009-го осужден на 8 лет лишения свободы. Деловой партнер, который занимал должность сенатора, не хотел делить с мужем бизнес и упрятал его за решетку. Бизнес Алексей, конечно же, потерял. Когда супруг находился в местах лишения свободы, я пыталась всеми возможными силами ему помочь. Вместе с другими родственниками заключенных мы организовали инициативную группу, которая со временем переросла в движение «Русь Сидящая». Тогда, восемь лет назад, я поняла, что система может лишить свободы любого из нас. ФСИН намеренно уничтожает человеческое достоинство осужденного и его близких. И самое главное — уметь дать сдачи в такой ситуации. Я сумела, и в сентябре 2011 года Верховный суд РФ отменил обвинительный приговор Алексею в связи с нарушением принципа презумпции невиновности и направил дело на новое рассмотрение. Вскоре мужа освободили из-под стражи.
Через некоторое время появляется и сам Алексей Козлов, который после освобождения активно помогает «Руси Сидящей». Муж Ольги тут же погружается в водоворот информации и начинает обсуждать с коллегами текущие дела.
— После освобождения Алексея я не бросила «Русь Сидящую» потому что стало жалко приобретенного опыта. К тому же за пять лет мы превратились в боевую организацию и научились действительно помогать людям.
На вопрос о возращении в журналистику Ольга отвечает искренним смехом.
— Куда-куда вернуться? Журналистики уже не осталось. Зато здесь работы полно. Обычно люди приходят слишком поздно. Когда выясняется, что адвокаты обманули, а деньги кончились. Чаще всего к нам обращаются как к последней инстанции. Но в этот момент мы можем уже только посочувствовать или помочь семье материально. Если же люди обращаются сразу, «Русь Сидящая» как минимум помогает подобрать адвоката и предостерегает от возможных ошибок. За восемь лет организация проделала большую работу, однако сказать, что мы добились ощутимого результата, я не могу. Людей как сажали, так и сажают, разве что сегодня больше народу знает о творящемся беспределе. Сейчас человек ясно понимает, что при любом неловком или ловком движении следующим станет он. «Русь Сидящая» оказывает поддержку тем, кто находится под следствием или за колючей проволокой, а также проводит юридический ликбез и профессиональную экспертизу уголовных дел. Все это бесплатно. Но главной нашей целью является самоликвидация. Она произойдет, когда не будет несправедливых приговоров, пыток в тюрьмах, вопросов по этапированию и социализации. Но пока что это утопия. Работы нам хватит лет на триста…
Лучи добра
В комнату врывается красивая женщина лет пятидесяти. После дружеских объятий она достает из сумки детские вещи, которые сотрудники раскладывают на столе и сразу начинают распределять по нуждающимся. Из разговора становится ясно, что это Анна Будон — жена известного французского адвоката. Анна и ее супруг хорошо знакомы с ситуацией в российских тюрьмах и регулярно помогают «Руси Сидящей». Впрочем, Ольга Романова говорит, что помощь оказывают самые разные люди.
— Движение существует в основном за счет фандрайзинга. Средняя сумма пожертвования составляет тысячу рублей. Как правило, деньги перечисляет средний класс. Это люди 35-40 лет, довольно успешные, активные. Они состоялись в жизни, но думают не только о себе. Некоторые приносят вещи, которые остались от родственников. Например, у человека болел отец, а потом умер, но осталось большое количество памперсов для взрослых. Обладатели каких-то сверхвозможностей к нам не приходят. По крайней мере, до тех пор, пока эти возможности не заканчиваются. А еще нам раз в год кто-то инкогнито присылает большую партию женского белья, которая моментально расходится по детским домам, тюрьмам и приютам. Мы не знаем, кто ее отправляет, но очень хотим отдать этим людям письма с благодарностями от девочек. Еще многие помогают как волонтеры — делают переводы, расшифровывают аудиозаписи судебных заседаний и так далее.
Офис «Руси Сидящей» украшают многочисленные картины, фотографии, плакаты. Координатор Ольга Романенко обходит комнату, подробно рассказывая о каждом экспонате:
— Вот афиша поэта Андрея Орлова, более известного как Орлуша. Он периодически дает концерты в поддержку «Руси Сидящей». А эту деревянную птицу нам подарили на прошлый День Рождения. Она чем-то похожа на орла с российского герба, только с одной головой. Есть еще афиша фильма «Освободите любовь». Также здесь множество рисунков знаменитого карикатуриста Алексея Меринова, который придумал нашу эмблему. А тут в рамочке висит письмо из тюрьмы от одного из наших подопечных. Рисунок Димы Врубеля мы продали на аукционе. Его купили и сразу же подарили нам назад. В коридоре висит афиша крутого английского блюзмена Уилла Джонса. Он делал концерт в нашу поддержку, а потом выступал в футболке «Руси Сидящей» на одном из фестивалей. Эти кадры показали все федеральные каналы, было очень круто.
Россия наизнанку
Появляется Петр Курьянов. Довезти бывшего заключенного Павла из домодедовской больницы в социальный центр «Люблино» на метро не вышло, поскольку на переходе не оказалось оборудованного спуска для инвалидных колясок. Координатор решил доставить Павла в офис на такси и оказать ему там минимальную помощь. Пока потерпевший заполняет необходимые бумаги, Ольга Романенко и Екатерина Шутова собирают для мужчины умывальные принадлежности и подыскивают ему теплую куртку. Ольга Романова смотрит на Павла спокойным бесстрастным взглядом. Жизненный опыт подсказывает ей, какое примерно будущее ждет мужчину.
— Мы плотно сотрудничаем с социальным центром «Люблино», отвозим туда одежду и медикаменты. Также «Русь Сидящая» отслеживает всех подопечных, которые оказываются в подобных учреждениях. После выздоровления Павлу предложат работу, и я думаю, что он сможет уцепиться за эту возможность. Проблема в том, что люди, отсидевшие в тюрьме, становятся легкой добычей для правоохранительных органов. На бывших заключенных вешают мелкие кражи и тому подобные правонарушения. Первые в группе риска — граждане без друзей и родственников. Такие как Павел. Виновата в такой ситуации палочная система МВД, согласно которой раскрываемость должна регулярно повышаться. Но если за человеком приглядывает благотворительная организация, незаконно осудить его гораздо сложнее.
Примерно к пяти часам вечера офис «Руси Сидящей» начинает напоминать муравейник. Крепкие мужики и утонченные интеллигенты, изысканно одетые дамы и бабушки в платках приходят и уходят. Звучат номера уголовных дел, люди рассказывают истории о несправедливых судах, однокамерниках, а иногда даже и чудесном спасении из рук фемиды. На протяжении всего дня Ольга Романова находится в эпицентре событий.
— Конечно, работа сильно влияет на мое восприятие мира. Я вижу людей, которым могу помочь, и это здорово стимулирует. Чем больше делаешь, тем больше у тебя опыта. В принципе, уже сейчас мы можем написать учебник по тюремной правозащите. Кроме того, я встречаю много интересных людей, с которыми в обычной жизни судьба меня не свела бы. Причем, это касается всех сфер жизни и сословий российского общества. Ну, и в третьих мне довелось побывать в таких отдаленных местах России, куда нормальному человеку даже не придет в голову поехать. Бывает окажешься где-нибудь на севере Урала, а там такой морок… И выясняется, что настоящая жизнь как раз-таки в подобных местах, а не в столицах.
Дело «Торфянки»
В шесть часов вечера сотрудники «Руси Сидящей» остаются на своих местах, поскольку многие люди могут приехать на прием только после работы. Также продолжается рассмотрение текущих дел. Координатор Сергей Шаров-Делоне рассказывает Ольге Романовой о последних новостях от защитников парка «Торфянка». Сама Ольга считает этот случай весьма показательным.
— Уже больше года на северо-востоке Москвы горожане протестуют против строительства храма в зеленой зоне. 14 ноября сотрудники полиции при поддержке ОМОНа задержали наиболее активных жителей Лосиноостровского района по подозрению в оскорблении чувств верующих. Также в их квартирах были проведены обыски. Сейчас вообще, развивается все, что связано с парками и экозащитниками. Например, на юго-востоке Москвы тоже задержали несколько человек. Они выступали против строительства Северо-Восточной хорды через усадьбу «Кусково». Ситуация выглядит следующим образом. «Болотным» делом власти пытались подавить политическую активность, а сейчас такими же способами пытаются подавить активность гражданскую. Мне кажется, решение по данному вопросу окончательно еще не принято. Так что будем действовать по ситуации.
Принимая посетителей и отвечая на телефонные звонки, Ольга начинает потихоньку собираться. Ее ждут на мероприятии в Сахаровском центре. Перед тем как надеть пальто основатель «Руси Сидящей» успевает съесть кусочек пирога и перекинуться несколькими фразами с координатором Екатериной Шутовой, которая, как и многие сотрудники движения, не понаслышке знакома с тюремной системой.
— Я два года отбывала наказание по 160 статье. В 6-м СИЗО познакомилась с Инной Борисовной Бажибиной, только она вышла из него, а я «поехала» дальше. Пока не закончился срок, мы переписывались. В ноябре 2013 года я освободилась и меня практически за ручку привели в «Русь Сидящую». Здесь каждый занимается собственным направлением. Один собирает посылки, а другой, например, принимает вещи. Поскольку у меня экономическое образование, я курирую финансовые вопросы.
Бесконечный вдох
Сев в такси, Ольга Романова на минуту устремляет взгляд в окно. Кажется, появилась небольшая возможность выдохнуть, однако телефон известной правозащитницы продолжает разрываться от смс-сообщений и писем.
— Как только человек попадает в руки ФСИН, с ним может произойти все, что угодно. Начнем с того, что тюремщики не считают зазорным обращаться к человеку на «ты». Дальше уже идут унижения и пытки, которые для сотрудников колоний являются обычными воспитательными мерами. Здесь нужно помнить, что изначально суд лишил заключенных свободы, а не обрек их на издевательства. А вообще грани между жертвой и палачом практически не существует. Вся наша тюремная жизнь — это один большой стэнфордский эксперимент: в 1971 году американские психологи разделили группу добровольцев на охранников и заключенных. Получилось примерно то же самое, что сейчас происходит в России. Все большие ученые давно заявляют, что концепция наказания себя изжила и ее нужно менять. Перевоспитывать и наказывать сегодня нужно по-другому. А еще сотрудники ФСИН очень часто говорят в порыве откровения: «У заключенных срок закончится, и они уедут. А мы останемся здесь навсегда». И это действительно правда. Работники исправительных учреждений находятся в тюрьме пожизненно. Их дети играют под вышками, а когда вырастают, тоже идут работать в тюрьму. И так поколение за поколением. Потому что работать больше негде, а учиться не выберешься. Сельское образование плохое, культуры чтения и потребления информации нет. Чего тут ожидать?.. Чтобы изменить ситуацию, ФСИН надо разрушить до основания. А на место тюремщиков набрать людей без подобного опыта работы. Можно ли это осуществить, я не знаю, поскольку предугадать, как повернется ситуация в нашей стране, просто невозможно.
Встреча в Сахаровском центре проходит довольно быстро. После короткой речи Ольга одевается и выходит на улицу. На часах двадцать один ноль-ноль. По тротуару идут влюбленные парочки и шумные компании молодых людей. Мимо проносятся иномарки с включенной на полную мощность музыкой. В Москву пришла пятница, и город готовится провести ее вечер подобающим образом. Ольгу встречает муж Алексей Козлов.
— Сейчас у меня по плану встреча с адвокатом, которая продлится до одиннадцати часов. Потом домой. Ну, а завтра в шесть утра мы с супругом выезжаем в Кострому, где нам предстоит посетить колонию.
В этот момент телефон Ольги начинает привычно вибрировать. Правозащитница снимает трубку и начинает консультировать кого-то из сотрудников. Звонят из офиса «Руси Сидящей». Там до сих пор идет прием.
Источник: Eclectic
Текст: Дмитрий Веселов
Фото: Елизавета Королева, Дмитрий Веселов
