На фото: Елена и Александр
Что мне в таком случае делать?
Май 2017 года. Все были дома — Елена, ее муж Александр и 32-летний сын Елены Женя со своей подругой. Накануне Женя пришел домой в 5 утра очень пьяный, разбудив Елену и Александра, привел девушку. Елена сделала сыну замечание, мол, это некрасиво, Женя не отреагировал, ушел в свою комнату. Ругаться не стали, легли спать.
Днем Женя предложил посидеть, выпить за знакомство с девушкой. Не отказали, приготовили обед, сели за стол.
— Сын начал выступать, Саша сделал ему замечание: «Ты пришел домой, к матери, у тебя гости, ты ведешь себя неправильно». Женя его оттолкнул, ответил, что он у себя дома и будет делать здесь все, что хочет. Слово за слово, началась бузня, как я называю…борьба их. Я была в комнате в это время, и этого всего не видела. Если бы видела, конечно, остановила бы, — вспоминает Елена. — И потом уже я только из комнаты услышала грохот, слышала, как упал цветок с подоконника. Вбежала в кухню, а они уже оба на полу, у Саши кровь из головы и из руки, у сына кровь под шеей. Сашка испугался, вскочил, подал сыну салфетки, скорую вызывал.
Женю забрали в больницу. В подобных случаях врачи скорой помощи обязаны вызывать сотрудников полиции, так что Елена с мужем остались ждать полицейских. Приехал наряд, сотрудники походили по квартире, поспрашивали, что случилось.
— Я им объяснила – так и так, скандал, неаккуратное падение. Я так поняла, Женя с Сашей упали на стулья, задели стол, со стола упала посуда, и что-то разбилось. А они как раз в этот момент со стульев соскользнули на пол, один из стульев перевернулся. Видимо, Женя упал на осколок. Все произошло очень быстро – буквально за несколько секунд, — рассказывает Елена. — Полицейские все записали, но о составлении протокола речи не было, ничего не изымали. Уже потом только в деле я увидела черно-белые фотографии кухни и протокол осмотра. Хотя они нас ни о чем не предупреждали.
После того, как полицейские уехали, Елена и Александр отвезли вещи Жене в больницу. Ему к тому моменту уже зашили рану, но он все еще был нетрезв и не отошел от наркоза.
В 2 часа ночи раздался звонок в дверь – пришли два полицейских и забрали Александра, сказав, что все объяснят в отделе, что потерпевший написал заявление. В ту ночь уснуть она больше не смогла.
Утром Елена приехала в больницу к сыну. Там же, к своему удивлению, встретила участкового Сходненского отдела, капитана полиции Владимира Ивановича Герасина.
— И участковый Жене моему прямо с порога говорит: «Ну, красавчик, давай». Сын говорит: «Я ничего писать не хочу». А участковый ему: «Пиши. Ты что, вообще, что ли? Тебя порезали, а ты писать не хочешь. А Вы, – ко мне обращается, — выйдите. Там Вас ждет другой полицейский для разговора». Я вышла, меня снова опросили, вернулась в палату, а Женя уже подписывает заявление. Причем я у него спрашиваю: «Ты сам писал заявление?» Он мне говорит: «Нет, мам, участковый мне его диктовал – заявление на возбуждение уголовного дела». Женька был после наркоза, он сказал, что очень плохо себя чувствовал, подписал, даже не читая, потому что прочитать не мог. И психологически участковый начал на него давить: «У тебя полно хвостов. И мы тебя можем подтянуть, если ты не подпишешь». Мой сын судим, и участковый об этом знал. И первая фраза Жени была: «Мама, что мне делать? Что мне в таком случае надо было делать?», — рассказывает Елена.
Хвосты
Елена была замужем около 30-ти лет. Муж не принимал участие в воспитании сына, занимался своей жизнью, гулял, изменял. Елена растила Женю одна, сама тянула и школу, и переходный возраст, и все, что было потом. И тюрьму.
После окончания школы Елена уговорила Женю подать документы в ракетное училище в Серпухов. Женя пробыл там два месяца, а потом попросил мать забрать документы – не понравилось. В армию Женя тоже идти не хотел. Тогда Елена устроила его работать в ДПС, он служил там год.
На фото: Евгений
— У Жени на все мои предложения был ответ «нет, не буду», — говорит Елена. — Ну и это «нет, не буду» закончилось 4 годами в Рязани по 228 (ст. 228 УК – изготовление, хранение, распространение наркотиков — прим.ред.). У него была девчонка. И вот они на дискотеки ходили, в клубы или еще куда-то, а он говорил: «Мама, я на службу». А мне потом позвонил его начальник и сказал, что Женя месяц на работе не появляется. Ну и Женю, естественно, уволили. А потом посадили на 4 года. Это для нас вообще шок был. Отсидел, вышел. Года два или три он не употреблял, держался.
С отцом Жени Елена развелась, квартиру разменяли. Когда Женю посадили, его отец сказал, что сына у него больше нет, такой сын ему не нужен. Отношения у Жени с отцом и до этого были очень напряженные – мальчик видел, что отец обижал мать, все детство задавал вопрос: «Мама, зачем ты с ним живешь?» Поэтому, когда Женя сел, Елена осталась совсем одна, вся зарплата уходила на содержание сына в колонии.
Шесть лет назад в жизни Елены и Жени появился Александр – младше Елены на 13 лет, выпускник военно-морского училища, капитан запаса ВМФ. Служил на корабле во Владивостоке пять лет, был женат, хорошо разбирается в компьютерах, интересуется психологией. Елена и Александр познакомились на семинаре по психологии, начали общаться, через год съехались. Александр помогал делать ремонт, пытался привлечь к этому и Женю, но тот на контакт не шел.
— Саша старался держаться нейтрально. Они с Женей общались, смеялись, мы ходили в гости, на пикники вместе. Со стороны Женьки, конечно, была агрессия, ревность: «Мама, я его ненавижу, мама, выгони его». Женька бесконечно приводил странных друзей, девок, не работал, пил, просил у меня деньги. Конечно, Саше не нравились такая обстановка дома и такое отношение. Ну любому человеку не нравилось бы. Он мне говорил: «Что ты молчишь? Это твой сын, поговори с ним».
В 2016 году, когда Александр в очередной раз попросил Женю «пожалеть мать, вести себя нормально», Женя разозлился, схватил нож и бросился на Александра. Александр не получил серьезных травм, но заявление на Женю написал. Так у Жени появилась вторая судимость, дали год условно по ст. 119 УК РФ (Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью – прим.ред.) – когда Александр узнал, что Женя уже был судим, написал примирительное письмо, суд это учел. В 2017 году Женя снова попался с наркотиками, отделались штрафом. Итого три судимости, находка для участкового.
Угрозы
Александра Елена нашла в Сходненском отделе полиции.
— Сашка стоял около дежурной части. Его продержали там около окошка дежурного, потому что у них шел ремонт в одной камере, а во второй камере были женщины. Утром Сашу попросили подписать протокол – что он совершил хулиганские действия. Я спрашиваю: «Зачем же ты подписал?» Он мне отвечает: «Они мне сказали, что если не подпишу, меня посадят в камеру, где ремонт, и я буду там сидеть и дышать краской. Или вообще посадят на 15 суток». Я, говорит, уже домой хочу, я не понимаю, что происходит, — рассказывает Елена.
Через несколько часов приехал участковый. Александр с участковым знаком давно, пошел к нему с вопросами – что происходит, можно ли покурить, можно ли домой. Участковый от него отмахнулся – нельзя, стой, жди. Вскоре Александра снова вызвали на опрос, Елене разрешили присутствовать. Участковый позвонил кому-то, положил трубку и торжественно объявил, что начальство сказало возбуждать дело по ст. 105 УК (убийство), а потерпевший умер.
— Я ему говорю: «Вы что говорите? Как умер? Я только от него приехала, он в нормальном состоянии в больнице», а участковый мне отвечает: «Наше начальство сказало, что 105 возбуждаем и никаких разговоров». Затем он взял с Сашки обязательство по первому же звонку являться в отделение, причем в этом обязательстве участковый указал статью 119 УК, а не 105. Нас отпустили, ничего на руки больше не дали.
На фото: Александр
Через два дня Елена приехала забирать сына из больницы – Женю должны были выписать, но врачи заметили покраснение в области пореза, и молодого человека отправили в хирургическое отделение – пошло воспаление. Елене объяснили, что так бывает часто. Позже ей сказали, что у сына началась флегмона – гнойное воспаление. Женя пробыл в хирургии еще неделю.
— Хотя непонятно, была ли эта флегмона. Я часто видела участкового в больнице, и я думаю, что он с хирургом пообщался. Я ходила к хирургу, разговаривала с ним, он сказал, что была задета слюнная железа. Потому что именно из-за диагноза «флегмона» дальше все пошло так серьезно, — вспоминает Елена. — То есть из-за нее мог пойти этот процесс загноения. Но во всех медицинских картах – я потом уже посмотрела – никаких манипуляций со слюнной железой не проводилось. А потом Женя вообще сказал: «Мам, нафига это надо? Давайте я напишу заявление, чтобы не возбуждали дело. Я Сашку простил, все в порядке, это моя вина, я его начал задирать».
Женя написал отказ от возбуждения уголовного дела, отметил, что претензий к Александру не имеет, но участковый сказал, что сделать уже ничего нельзя, дело возбуждено, пути назад нет. Елена и Александр поехали с этим заявлением в прокуратуру, при них сотрудница прокуратуры позвонила в отдел полиции, в котором до этого заявление принять отказались, и ей сказали, что такого дела нет, а как можно принять заявление о невозбуждении дела, если дела не существует.
Семья успокоилась. Полицейские больше не звонили, домой никто не приходил, повестки не присылали – Александр специально проверял почтовый ящик каждый день.
Прошло три месяца. Середина августа, Елена уехала на дачу. Ей позвонил Александр и сказал, что у двери их квартиры стоит участковый и два полицейских и очень настойчиво просят открыть дверь. На все вопросы Александра из-за двери был слышен ответ «Сейчас приедем в отдел, и следователь тебе все предъявит и объяснит». Александр позвонил в службу собственной безопасности — специальная служба, которая должна следить за тем, чтобы сотрудники правоохранительных органов не превышали данные им полномочия, — и сообщил, что за ним пришли полицейские, но ордер и любое предписание предоставить отказываются. В службе безопасности Александру посоветовали не открывать дверь и вызвать другой наряд полиции. Участковый тем временем все громче стучал в дверь и все натуральнее угрожал ее выломать. Спустя час препирательств, криков и осады Александр открыл дверь, его забрали в Сходненский отдел полиции, а потом в следственный комитет — на допрос. Туда же вызвали Женю.
— Судя по всему, на тот момент уголовное дело не было возбуждено, потому что следователь звонил в канцелярию, запрашивал, какой номер дела там следующим идет. — рассказывает Елена. — Допрашивали сначала Сашу — час или полтора. Следующим начали допрашивать потерпевшего, моего сына. Хотя в материалах дела написано, что первым допрашивали Женю. Женя на допросе говорил: «Вы знаете, прошло уже три месяца, я многого не помню», на что следователь ему отвечал: «Так не пойдет, мы так не возбудим дело. Значит, так и пишем, что был именно удар. И если ты сейчас не подпишешь это, мы тебя по 306 (ст. 306 УК — заведомо ложный донос — прим. ред.) за клевету привлечем. Сын мне потом говорит: «Мам, ну я и подписал еще раз. Уже у следователя. А что делать?»
На следующий день была очная ставка, которая продолжалась от силы 3-4 минуты — все приехали в Карсногорский ИВС: следователь, Александр, его адвокат по назначению, Женя. И следователь решил, что спрашивать он ни о чем не будет, а просто перенесет предыдущие показания Александра и Жени. И они снова все подписали — потому что им угрожали, а когда угрожают, страшно бывает всем.
— Я говорю «Саша, ну ты-то зачем подписал?». А он мне говорит: «Лена, да я вообще думал, что меня отпустят. Они сказали, что ничего серьезного не будет – два часа подержим и все».
Потом был суд. Александра Никитина арестовали сначала на две недели — предъявили обвинение по ст. 119 УК, якобы он угрожал Евгению убийством и причинил ему тяжкий вред, ударив осколком посуды в шею. Потом арест продлили еще на месяц. Прокуратура дважды отказывалась принимать дело. А потом следователь заменил статью 119 УК на 111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), и прокуратура дело приняла.
В материалах дела появилось все: и протокол осмотра места, — до этого протокол никто не видел и не подписывал, хотя ст. 166 ч. 7 УПК гласит, что все, кто присутствует при составлении протокола, то есть в данном случае все, кто был в квартире, когда по вызову бригады скорой приехала полиция, должны его подписать, — и фотографии кухни, и судмедэкспертизы, якобы выясняющие, мог ли Женя получить ранение сам, когда падал, или его ударили. О назначении экспертиз в известность поставили только Женю, о результатах — не сообщили никому. По закону, кстати, о назначении экспертизы и ее результатах должны своевременно сообщать и потерпевшему, и обвиняемому. Из вещественных доказательств в деле только упоминание о медицинских картах и справках Жени, самих справок в деле нет, как нет и предполагаемого орудия, которым Александр якобы ударил Женю.
Александра ознакомили с результатами экспертизы, когда он уже был арестован. По словам Елены, государственный адвокат торопил Александра, кричал на него, заставлял подписывать документ, который подтверждает, что обвиняемый ознакомился с результатами экспертизы, хотя тот еще даже не успел их прочитать. Следователь твердил: «Нет, времени ознакомиться не дадим, я тут с пяти утра сижу. Мне что, охота тут с тобой еще два часа сидеть? Подписывай». Александр подписал.
В марте 2018 года Александра приговорили к 3 годам колонии общего режима. Елена обратилась в «Русь Сидящую», когда дело уже было передано в суд, перед прениями. Александра бесплатно защищает наш адвокат.
На фото: Елена
Александра вытащить сложно, потому что и его, и Евгения напугали, и они подписали все документы, необходимые сотрудникам правоохранительных органов для того, чтобы завести очередное уголовное дело, подправить себе отчетность. Когда среднестатистического человека задерживает полиция, все, что он хочет – это как можно скорее оказаться дома. Потому что, если отпустили домой, значит, не виноват, значит, все страшное закончилось и больше никогда не начнется. За это человек готов отдать все, что угодно, не говоря уже о том, чтобы поставить где-то свою подпись. Это же так просто. Люди часто меньше всего думают о том, что полиция, которая «нас бережет», может сшить новое дело благодаря всего лишь одной подписи на одном документе.
Любовь
— Сын мне говорит: «Мам, я эту систему и их всех терпеть не могу, я их боюсь. Они могут сделать все, что угодно. Тем более, мы живем в этом районе. В любой момент остановил участковый, и все, я сяду. Мам, оно мне надо?» Женьку я сейчас не часто вижу – пиво, девчонки. Сашки нет, и он вообще от рук отбился. Тот его хоть немного держал, стеснялся при мне что-либо делать. А я Женю защищала всегда: «Саш, ну ладно, ладно, не трогай его». Ну вот это мое «ладно-ладно» и привело к тому, что сейчас Саша сидит, а Женя продолжает хулиганить, — вздыхает Елена.
Елена по профессии товаровед-эксперт. В мае 2017 года фирма, в которой она работала, обанкротилась. Хотя у Елены стаж больше 20 лет, на работу ее не берут — ей 52 года, не самый «удобный» для работодателей возраст. Сейчас единственный доход Елены — съемки в массовке в кино. Она часто работает по 12 часов в сутки, за это получает 700-800 рублей в день. Иногда на съемочных площадках кормят.
Сын не работает.
Текст: Светлана Осипова
