Евгений Бойко, редактор, PublicPost
1 июля прошлого года в Барабинске Новосибирской области около 19.30 незнакомый мужчина завёл восьмилетнюю девочку за сарай во дворе школы и предложил совершить то, что квалифицируется по сегодняшним законам как «действия сексуального характера». Испугавшись, девочка закричала. Мужчина сбежал.
О случившемся девочка рассказала 13-летней соседке, которая бросилась на поиски извращенца.
Два часа спустя на автобусной остановке её взгляд остановился на 25-летнем Антоне Бойченко, внешность которого она сочла подозрительной. Приметы преступника были ей неизвестны, тем не менее она предположила, что он и есть нападавший. Почему так решила, пояснить позже суду не смогла.
Находясь в возбуждённом состоянии, она указала двум молодым людям на Антона Бойченко как на «педофила». Набросившись, те стали избивать молодого человека.
Приехавший на вызов майор полиции Андрей Олифиренко отпустил нападавших, даже не взяв объяснений, после чего задержал Антона, привёз в отдел полиции и запер в помещении для временно задержанных.
Не тот
25-летний Антон Бойченко приехал в Новосибирск два года назад, окончив Омский железнодорожный техникум. В этот час оказался на остановке, возвращаясь с работы. Он служил электромехаником, и в те часы, когда произошло происшествие, находился на посту электрической централизации, что и подтвердили пятеро его сослуживцев.
На этом история не закончилась. Около полуночи того же дня Олифиренко пришел домой к потерпевшей. Без протокола он допросил несовершеннолетнюю девочку о том, как выглядел человек, который завел ее за сарай. Родители в тот момент отказались от составления заявления, поскольку ещё раздумывали, стоит ли вообще его писать — таким образом, допрос был незаконным. Примет извращенца девочка не запомнила, но определенно заявила, во что тот был одет: белую кепку, камуфляжную куртку, темные штаны «на завязках».
Ни одного из этих предметов одежды на задержанном Бойченко не было. В комнате общежития, где проживает Антон с гражданской женой, их также не нашли. Следователям, нагрянувшим в 9 утра следующего дня, супруга Елена Кулинич ответила, что таких вещей муж не носит.
Исходя из ситуации, просматривалось только одно уголовное дело — о незаконном задержании Бойченко и удержании его более 3 часов в городском отделе полиции без достаточного повода. «Спасать» ситуацию было решено, выбив чистосердечное признание. Дело стали раскручивать по классическим законам жанра.
Посадить во что бы то ни стало
Утром 2 июля Антона Бойченко привели в кабинет старшего оперуполномоченного. «Там находились еще ряд оперативных сотрудников. Один из них нанес мне сильный удар кулаком в лоб, другой замахнулся связкой ключей, правда, бить не стал, а придавил голову к коленям, причиняя сильную боль в области шеи и позвоночника. Это длилось долго, из-за чего у меня до сих пор, хотя прошло уже более полугода, болят шейные позвонки. Оперативники угрожали, что поместят меня в камеру к насильникам», — рассказал Бойченко.
«Оперативники уверили, что все доказательства моей вины уже собраны, и если я буду отпираться, то получу 10 лет, а если дам признательные показания, то меня отпустят под подписку о невыезде, и дело рассмотрят по легкой статье — 133-й, по которой мне будет грозить только штраф».
В результате такого давления неопытный в общении с полицией молодой человек подписал явку с повинной.
При задержании у Антона изъяли телефон. Ни майор Олифиренко, ни назначенный следователь Андрей Крылов не разрешили совершить звонок родителям — о том, что сын в полиции, они даже не догадывались. Разумеется, если бы родители обо всем узнали вовремя, никакой «явки с повинной» не было бы, стражи правопорядка прекрасно знали это.
После того как были выбиты «признательные» показания, Антона отправили в ИВС, где некто Виктор Ермолаев, подсадной сосед по камере, стал настоятельно рекомендовать: «Как переведут в СИЗО, не отказываться от своей вины, потому что в противном случае меня изнасилуют, а может, убьют».
Позже, по показаниям Бойченко, в следственном изоляторе «… сокамерники Юрий Малышев и Василий Казаков потребовали, чтобы я написал им записку о якобы совершенных мною ранее действиях эксгибиционизма. Угрожали физической расправой, а также насилием со стороны неизвестных мне лиц в отношении моей гражданской жены. Я воспринял эти угрозы реально, так как они знали подробности моей личной жизни, хотя я им ничего о ней не рассказывал».
Лишь через 7 месяцев, когда Антона по настоянию адвоката перевели в обычную камеру, у него появилась возможность написать жалобу на действия следствия и оперативников. Впрочем, их ответ не заставил себя ждать.
Эпизод второй
31 января 2011-го (по другим данным — 28 января) неизвестный мужчина зашел в женский туалет школы №48 Барабинска Новосибирской области и схватил 8-летнюю девочку. Он причинил ей боль — впрочем, ничего более. У происшествия достаточно свидетелей — в этот момент рядом находились ещё две ученицы, некоторые видели этого человека в фойе, а школьная техничка разговаривала с ним — тот спросил её, как пройти в 1 «Г» класс.
Нет сомнений, что имя этого человека следствию известно — ранее за абсолютно аналогичное деяние он уже был осужден районным судом, но освобожден от уголовного наказания в связи с признанием его невменяемым.
Опознать человека из школы №48 несложно — существует запись с камер видеонаблюдения этой школы Зальцевского района Новосибирска от 1 февраля 2011 года, где он совершал развратные действия. Одет он всегда одинаково (темная куртка, темные штаны, черные кроссовки), действовал не таясь — спрашивал у сотрудника школы, где находится определённый класс, разговаривал по мобильнику. Ранее при обыске дома у этого человека обнаружены расписания занятий в различных школах.
На Антона Бойченко насильник разительно не похож — согласно фотороботу, составленному экспертно-криминалистическим центром при УВД с участием трех свидетелей его рост 170–180 см, возраст 45–50 лет, телосложение плотное. Антону Бойченко 25 лет, его рост 160 см, телосложение худощавое.
Как у человека абсолютно постороннего, на дату преступления у Антона Бойченко имеется неопровержимое алиби — 31-го (как и 28) января 2011 он весь день находился на работе, чему есть показания свидетелей. Одежда ни в одной своей детали не совпадает с тем, во что был одет школьный насильник. Мужчина, который издевался над детьми в школе из школы №48, по свидетельствам очевидцев был пьян (похоже, пил он и прямо там — на месте преступления была обнаружена бутылка из-под водки «Снегирь»), Бойченко же никто из свидетелей ни разу не видел в нетрезвом виде.
Тем не менее следователи это преступление повесили на Антона Бойченко. В качестве второго.
Алиби ничего не значит
Дело Антона Бойченко рассматривалось в Новосибирском областном суде. Рассмотрение завершилось обвинением в «насильственных действиях сексуального характера», совершенных в отношении двух малолетних девочек. Приговор огласили в понедельник 13 августа 2012 года — 14 лет колонии строгого режима.
Как такое возможно — вопрос риторический. Сделать из невинного человека опасного преступника — в этом у российской фемиды богатейший опыт многих поколений, возможно непревзойдённый ни в какой другой стране мира. К примеру, техничка из школы №48 не признала в Антоне Бойченко нарушителя порядка — её свидетельство не было принято во внимание. Все ходатайства адвокатов Бойченко о проверке причастности известного гражданина к совершению преступления в школе №48 Барабинска отклонены.
Почему? На этот вопрос, как и на другие, заданные «Новой газетой», следователь Андрей Крылов отвечать отказался: «Обращайтесь в пресс-службу Следственного управления», — заявил он журналисту этого издания. В следственном управлении ответили, что комментариев по этому делу они не дают, так как оно передано в суд. Круг замкнут.
Педоистерия в России — свершившийся факт
Общественное мнение в России в отношении проблемы педофилии полностью сформировано средствами массовой информации с однозначным уклоном — характер его воинствующий, борьба с педофилами объявлена приоритетной. Ведомство г-на Бастрыкина, подхватившее из рук бывшего президента Медведева флаг непримиримой борьбы, создаёт специальные подразделения по поиску педофилов. Деньги выделены и успешно осваиваются. Постарались и падкие на сенсации СМИ — ежедневные рапорты о поимке очередного педофила сформировали картину национального бедствия.
Мало кого при этом интересует, что педофилия — относительно редкое психическое отклонение, не более распространённое, чем зоо-, некро- или дендрофилия. Ещё более редко оно реализуется в опасных для детей насильственных формах. В российском законодательстве достаточно норм, защищающих права детей, а законодатели не могут не понимать, что дальнейшее усиление ответственности приведёт к обратному следствию.
Если сегодня за преступление сексуального характера можно получить от 12 до 20 лет, а за убийство — от 6 до 15 лет, такие законы нельзя трактовать иначе, как устанавливающее приоритет убийства. Как мы можем видеть на примере приговора Новосибирского областного суда, сегодня к особо тяжким сексуальным преступлениям причисляется эксгибиоционизм, над которым ещё лет десять назад посмеивались, и даже действие, когда человек может просто схватить ребёнка, «причинив ему боль». Уже есть примеры, когда в сексуальном насилии обвинили человека, у которого в зоне ширинки порвались брюки (дело калининградского журналиста Сергея Большакова).
Фактически сегодня, если ребёнок случайно увидел кого-то обнажённым, человеку грозит минимум 12 лет колонии строго режима без права на условно-досрочное освобождение за сексуальное насилие, либо от шести лет с правом досрочного выхода из заключения за примерное поведение за его убийство.
Какой выбор у преступника, нередко невольного, принимая во внимание, что у осужденных по 132-й статье («Сексуальное насилие в отношении несовершеннолетних») мало шансов выйти из тюрьмы живым? Можно ли считать, что такие законы защищают права детей? Не является ли принятие подобных законов преступлением против детства?
Картина нового национального бедствия
Откуда в таких количествах берутся педофилы в России, хорошо характеризуют самые громкие дела — музыкального педагога Анатолия Рябова, оклеветанного матерью ученицы в отместку за исключение её дочери из класса, чиновника Минтранса Владимира Макарова, супруга которого не догадалась о том, что её шантажируют, вымогая взятку за обнаружение несуществующих сперматозоидов в моче дочери. Дело пластического хирурга Владимира Тапиа-Фернандеса, ставшего жертвой рейдерского захвата собственности со стороны супруги накануне развода.
На самом деле таких историй — сотни, если не тысячи. Дело журналиста Олега Леонтьева, дело учителя Александра Яковенко из Краснодарского края, имевшего неосторожность рассказать в летнем лагере мальчишкам, откуда на самом деле берутся дети (его «сдал» местный священник). Дело 53-летнего директора детского лагеря в Сочи, который вечером вошёл в комнату, где спали 4 девочки и потребовал от детей утихомириться и заснуть. Масштабы бедствия ещё предстоит оценить — не все случаи попадают в прессу.
Благополучно закончилось оно только для Анатолия Рябова, за которого вступилась музыкальная общественность и СМИ — обвинения были настолько абсурдными, мотивы обвинителей столь очевидными, что позволить себе определить позицию по данному делу смогли многие.
Впрочем, спасло Рябова не это, а независимый суд присяжных — судебная и следственная система не раз демонстрировала полное пренебрежение голосу общественности и прессы, отсутствию доказательств вины и даже наличию железного алиби у обвиняемых, как в деле Антона Бойченко. Владимир Тапиа-Фернандес много месяцев в заключении ожидает окончания следствия и начала суда, Владимир Макаров осуждён на пять лет и отбывает наказание в колонии. Его жена Татьяна, спасая мужа, обращается в одну инстанцию за другой и ждёт пересмотра дела в Верховном суде.
Кто виноват?
Но вина за происходящее лежит не только на развращённых полицейских-бандитах и судьях, выносящих преступные приговоры. Уверен, что если невинно осужденные не дождутся законного наказания для фабрикующих дела следователей и выносящих неправосудные приговоры судей, рано или поздно мы столкнёмся с фактами суда Линча. И когда это произойдёт и примет размах у отчаявшихся добиться справедливости, общество погрузится ещё в более страшную пучину беспредела.
В происходящем сегодня виновно и само общество, поддавшееся всеобщей педоистерии. Сегодня педофилов ловят все, кому не лень, часто извлекая из этого профит. Вы можете привести своего ребёнка в больницу, где в его моче найдут сперматозоиды — после случая с Владимиром Макаровым родители гораздо быстрее поймут, что означает фраза: «Ну что, звоним в полицию?», трижды прозвучавшая из уст заведующей Светланы Рубель из больницы Святого Владимира в Москве.
Сегодня можно войти в лифт с незнакомой девочкой, которая внезапно нажмёт кнопку остановки и скажет: «Давай тысячу, а то закричу». В гости могут зайти соседские мальчишки поиграть в компьютер, а бдительная соседка позвонит на телефон Следственного комитета. Наконец, можно просто стоять на остановке, ожидая автобуса после работы, в то время как ваше лицо кому-то покажется подозрительным. Это не преувеличения — попавшие в подобные ситуации люди уже получили многолетние тюремные сроки.
Поэтому в следующий раз, когда вам расскажут историю про поимку очередного педофила, не спешите радоваться и гневно осуждать, видя его «чистосердечное признание» — следователи умеют их получать. И не спрашивайте, по ком звонит колокол.
оригинал
http://publicpost.ru/blog/id/15716/
