7 декабря суд в Москве признал виновным 31-летнего бывшего охранника и инкассатора Ильдара Дадина в неоднократном нарушении порядка проведения публичных акций и назначил наказание в виде трех лет лишения свободы в колонии общего режима. Дадин — профессиональный пикетчик — ранее несколько десятков раз привлекался к административной ответственности за нарушение порядка проведения публичных мероприятий. Интернет пестрит фотографиями и видеозаписями молодого человека крепкого телосложения то в окружении полицейских, то в автозаке, часто с окровавленным лицом и одеждой.
Ранее к уголовной ответственности Дадин не привлекался. Мерой пресечения на следствии был избран домашний арест. Максимальная санкция по статье — пять лет, то есть речь идет о преступлении средней тяжести. Прокурор в прениях просил два года колонии.
По данным Верховного суда, в прошлом году за преступления средней тяжести к реальному лишению свободы осуждено 50 000 человек, или 33% от всех осужденных за такие преступления. За последние пять лет число осужденных к реальному лишению свободы за преступления средней тяжести снизилось вдвое. Причем среди этой категории более половины были ранее судимы. Таким образом, хотя для отечественной судебной системы посадка ранее несудимого человека в колонию по делам средней тяжести не редкость, есть многолетняя тенденция к сокращению числа подобных эпизодов. Статистически Дадин «попал» примерно в 15% осужденных по этой категории.
Фактически, конечно, следствие по его показательному политическому делу велось в ручном режиме и срок был спущен сверху.
В июле 2014 года в российский Уголовный кодекс была введена новая статья 212.1 «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования». Нарушение признается неоднократным, если обвиняемый ранее привлекался к административной ответственности за совершение правонарушений, предусмотренных статьей 20.2 КоАП, более двух раз в течение 180 дней.
Ильдар Дадин четыре раза за полгода — 23 августа, 13 сентября, 5 декабря 2014 года и 15 января 2015 года — участвовал в несогласованном с московскими властями пикетировании, за что наказывался штрафами и административным арестом. В январе Дадина под конвоем доставили в суд на очередной процесс по административному делу о пикете. Судья по явно определенному сценарию административное дело прекратил, передав материалы в Следственный комитет для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела по новой статье УК. Такая процедура была применена впервые. Конвой препроводил Дадина к следователю, тот его задержал как подозреваемого в совершении преступления. На следующий день Замоскворецкий суд продлил срок задержания еще на 72 часа, а по их истечении 3 февраля судья избрал ему меру пресечения в виде домашнего ареста.
После вынесения приговора по уголовному делу 7 декабря суд постановил взять Ильдара под стражу в зале суда. Апелляцию на приговор он будет ожидать в следственном изоляторе, а после практически неизбежного вступления приговора в силу отправится в одну из исправительных колоний.
Таким образом, Дадин с 15 января текущего года и до 30 января 2018 года лишен свободы за участие в мирном протестном собрании.
Одновременно с ним уголовному преследованию по той же статье 212.1 УК РФ подвергаются еще три человека — все в Москве — 76-летний Владимир Ионов, 46-летняя Ирина Калмыкова и 47-летний Марк Гальперин. Вместе с Дадиным они, можно сказать, «привычные» пикетчики, для которых уличный протест против действий властей — многолетняя неотъемлемая часть жизни.
Все четверо, безусловно, не только знали о криминализации (то есть признание определенного поведения преступлением) их действий, но публично заявляли о намерении продолжать пикетирование и осознанно шли на риск уголовного преследования. При этом тактика правоохранительных органов в отношении каждого из четырех слегка различается.
В отношении Ионова судебное следствие завершено. Ему вменяется четыре нарушения порядка проведения публичной акции, всего за 2014-2015 годы он восемь раз привлекался за это к административной ответственности. Уже в течение 2015 года Ионова дважды привлекли по новой ч.8 статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях — как раз за неоднократное нарушение порядка на пикетах и митингах. Санкции по этой части заоблачные — на пенсионера суд наложил в общей сложности 300 000 рублей штрафов. В случае признания Ионова виновным назначение любого наказания обяжет судью применить апрельское постановление Госдумы об амнистии и освободить его от отбывания наказания. Предложение прекратить дело за амнистией высказывал Ионову еще следователь, но тот отказался, поэтому дело ушло в суд.
У Марка Гальперина картина схожая — несколько административных штрафов за пикеты, рекордный административный арест (38 суток) прошлой зимой, затем штраф 200 000 рублей за неоднократность, наконец подписка о невыезде. С начала осени расследование замерло без движения. Возможно, Следственный комитет ожидал приговора по Дадину, и теперь дело Гальперина активизируется.
В июне 2015 года по статье 212.1 возбуждено уголовное дело против Ирины Калмыковой. В обвинении сказано, что она с декабря 2014 по май 2015 пять раз привлекалась к административной ответственности за нарушение порядка проведения акций. Предварительные слушания по ее уголовному делу прошли в октябре. Как и остальные трое, вину Калмыкова не признала. Крупного штрафа за неоднократность ей также не удалось избежать, суд в октябре этого года постановил взыскать с нее 150 000 рублей.
Все четыре уголовных дела расследовал отдел по особо важным делам управления СКР по Центральному административному округу Москвы, следственная группа в составе 9 следователей. Многие из них участвовали в расследовании Болотного дела. Именно им власти доверили обкатку новой статьи на практике.
Жесткость наказания Дадина объясняется, судя по всему, несколькими причинами. Прежде всего, это первый приговор по новой статье, введенной в уголовный кодекс прицельно для устрашения участников мирного протеста конца 2011 — начала 2012 годов, тех 150-200 тысяч москвичей, выходивших на проспект Сахарова и Болотную площадь, и еще нескольких десятков тысяч активистов в крупных российских городах.
Раз задача — устрашение, то и наказание должно быть соответствующим.
Очевидно, что из четверых первых обвиняемых пожилой Ионов и мать подростка Калмыкова на посадку не годились. Колебания между Гальпериным и Дадиным, возможно, прекратились после получения оперативных материалов из Центра «Э». В обвинительном заключении Ильдара Дадина есть такие слова: «Неоднократно выезжал на Украину, где участвовал в беспорядках на стороне «Правого сектора». Почему судья назначила более строгое, чем просил прокурор? Во-первых, время задержания и домашнего ареста Дадина включается в срок лишения свободы, то есть почти год он уже отбыл. Срок два года позволял ему фактически сразу после апелляции ходатайствовать об условно-досрочном освобождении. Во-вторых, это ясный и четкий сигнал руководства Мосгорсуда — не ждать от судей по таким делам снисхождения.
Специфика следственной и судебной практики по новым составам преступления заключается в том, что неопределенность есть только при рассмотрении первого дела.
Если обвинительный приговор успешно вынесен и устоял в апелляции, дальше включается конвейер.
Сейчас в ситуации, формально дающей основания для возбуждения уголовных дел по новой статье, только в Москве находятся десятки человек. Система сама заставит оперативников и следственный аппарат возбуждать новые аналогичные дела. Делать выводы о тактике следствия пока преждевременно, она еще какое-то время будет отрабатываться.
Юридически пикетчик оказывается даже не два, а три или даже четыре раза наказанным за реализацию конституционного права собираться мирно без оружия. Вначале задержание и штраф до 20 000 рублей за нарушение порядка проведения акции (иногда параллельно с арестом за неповиновение требованиям полиции). Затем штраф до 300 000 рублей за неоднократность. И наконец уголовная ответственность до 5 лет лишения свободы за ту же неоднократность.
Здесь надо напомнить, что Европейский суд по правам человека по делам против России и нескольких других стран неоднократно высказывался, что отсутствие согласования участников мирной акции с властям — недостаточный повод для ее разгона, задержания и наказания ее участников. Если «демонстранты не участвуют в актах насилия, государственным органам важно продемонстрировать определенный уровень толерантности по отношению к мирным собраниям с тем, чтобы гарантированная статьей 11 Конвенции свобода собраний не была лишена своей сути», утверждает Суд. Свобода собрания, таким образом, не обусловлена обязательным прошением соизволения властей на ее реализацию.
Следует напомнить, что еще 10 лет назад мирный протест не вызывал резкой реакции властей. Впервые жесткую реакцию милиции вызвал Российский социальный форум леваков-антиглобалистов в Петербурге в 2006 году. Тогда сотрудники милиции стали отлавливать участников по дороге на мероприятие, снимали их с поездов по ориентировкам. Системное противодействие с задержаниями и арестами за неповиновение пошло с создания «Другой России» и последующих маршей несогласных 2007-2008 годов. Массовые наказания начались с мелких штрафов до 1000 рублей за нарушение порядка проведения акций и обвинений в неповиновении требованиям милиции, где предполагался арест до 15 суток.
Вплоть до Болотного дела в мае 2012 года арест до 15 суток был очень действенной и чувствительной мерой для подавляющего большинства протестующих.
В 2012 году в КоАП были внесены изменения, повышающие штрафы за нарушение порядка проведения акций с 1000 сразу до 20 000 рублей, а организаторам — до 30 000 рублей. Последующий год применения это статьи показал, что судьи, как правило, больше не арестовывают, а штрафуют по минимальной планке 10 000 рублей. В сочетании с другими факторами эта мера привела к резкому сокращению числа и численности протестных акций в целом по стране, но не к их исчезновению.
И, наконец, с лета прошлого года участие в публичных акциях стало грозить реальным сроком. То, что еще 10 лет назад не вызывало никакой ответной реакции властей и вообще в большинстве случаев не считалось нарушением закона, сегодня материализовалось в три года колонии общего режима.
После первого приговора нормативный порог участия в протестных публичных акциях стал запредельным, демонстративно несправедливым. Действия властей все больше теряют легитимность в глазах тех, на кого они направлены. Протестующие же, в свою очередь, приобретают больше моральной поддержки, сочувствия и солидарности, как минимум, среди определенного слоя населения, тех же 150-200 тысяч участников митинга на проспекте Сахарова в декабре 2011 года.
Текст: Павел Чиков, руководитель Международной правозащитной группы «Агора»
Источник: Forbes
