Быть может, теперь, когда под арест попали активисты международной организации, мир обратит внимание на ужас, творящийся в российских зонах?
Неправда, что осужденные не поддержали письма Толоконниковой. Причем вне зависимости от того, читали ли они его и знают ли вообще о его существовании. С 25 сентября держит голодовку осужденная Оля Романенкова, мать троих детей, симпатичная молодая женщина ростом 160 см и весом 50 кг. Она «экономическая», отбывает наказание в Ёдве, это в Коми. Получила 15 суток ШИЗО, ей оформили нарушение и с понятыми оформили изъятие котенка (кота она, понимаешь, завела — а у кого на зоне нет кота, тот заводит мышей). На 17 октября назначен суд, Оле будут оформлять перевод из колонии-поселения в зону общего режима — это вместо УДО. А все из-за чего? Из-за того, что Оля борется: пишет в прокуратуру, пишет правозащитникам и журналистам про безобразия в колонии.
Про то, что до 2011 года КП-45 руководил Онищик Николай Максимович. За время его правления работающие осужденные получали по 15 тысяч рублей зарплаты и в колонии не было не то что ЧП (типа голодовки), но даже нарушения режима со стороны осужденных, а само учреждение как хозяйственная единица имело даже небольшую прибыль. Поселок Ёдва мог жить нормальной жизнью: работали централизованная котельная, магазины, школы, поликлиника.
Два года назад главой КП-45 был назначен некто Шахматдиев, и за два года долги достигли 80 млн руб., а труд заключенных перестал оплачиваться. В КП-45 содержатся 540 мужчин и 70 женщин. Если женщина забеременела на длительном свидании, ее заставляют написать отказ от еще не родившегося ребенка. Сразу же после рождения ребенка его куда-то забирают, и никто до сих пор не выяснил судьбу этих детей. Администрации лень этапировать женщин с детьми в специализированные колонии для «мамочек», поэтому и практикуют принудительные отказы. Начальник требует от осужденных одного: покорности и молчания, иначе сразу обещает проблемы.
Мы маленькой группой «Руси Сидящей» были в Ёдве и видели все это своими глазами. Видели, что для будущей зимы товарищ Шахматдиев заготовил горбыль — это в тайге-то. Его и на неделю не хватит. Не надо удивляться, если мы услышим из новостей, что замерзает поселок Ёдва Республики Коми. Обо всем увиденном мы незамедлительно сообщили дежурному по УФСИН республики, а на следующий день подали в прокуратуру жалобу, на которую до сих пор не получен ответ.
20 августа Оля Романенкова была вынуждена написать заявление о поступающих в ее адрес угрозах и просить о предоставлении ей безопасного места содержания, это заявление зарегистрировано в журнале и хранится в личном деле Ольги. А еще через месяц она начала голодовку.
Как раз в августе «Новая» написала о Ёдве. С тех пор в «Русь Сидящую» пришли адвокаты и родственники очень многих людей, сидящих именно в Коми. Приходили и уже отбывшие срок, и даже один действующий прокурор, который и принес нам занимательную таблицу про состояние дел в тамошних зонах. И мы обнаружили в этой таблице, что все руководящие должности во всех зонах Коми занимают выходцы из одного рода Дагестана. Исключение — две зоны в самом Сыктывкаре, одна зона строгого режима для особо опасного рецидива (ИК-35) и строгая зона для бывших работников судов и правоохранительных органов (ИК-49). Прокурор, добро сощурясь по-ленински, объяснил нам очевидное: крыша в Москве. Да мы знаем, дяденька, и фамилию знаем, ты скажи лучше, что делать-то? Струсил прокурор. А Оля Романенкова борется и голодает в ШИЗО.
Или вот еще история, случившаяся поближе к Москве. Закрыли тут в Талицах «черную» зону, ИК-9, это в Ивановской области. Ее мы очень хорошо изучили, у меня там муж сидел год назад. Безобразия там были совсем другого рода, в основном наркотики, антисанитария, отсутствие воды и, конечно, коррупция, куда ж без нее. И повезли зэков из Талиц в Брянскую область, в Клинцы и в Стародуб (ИК-6 и ИК-5 соответственно), многих везли аж через Питер. Встретили в брянских зонах наши этапы смертным боем. И данные про эти зоны очень нехорошие: в июне на «шестерке» от пыток и истязаний погиб заключенный Булгаков Владимир — его папа, Василь Василич, правды ищет, все пороги обивает, добился возбуждения дела, но наказывают, как обычно, стрелочника, и влегкую. Пока собирались в дорогу, звонили местному омбудсмену. Толку, понятно, из этого не вышло: омбудсмен приехал и нашел два комичных нарушения (не работала радиоточка, а на стенде в магазине «представлен не весь ассортимент товаров»). Зэков запугали, и говорить они не стали. Это зря, конечно, — бить не перестанут и уже оглядываться не будут. Зато зэки из ИК-4 в Плавске (это Тульская область) поступили грамотно: и письма ухитряются передавать с фотографиями, фамилиями, подписями и подробностями, и всех местных знают, включая омбудсмена, и никому не доверяют. Фотографии — с побоями и увечьями в интерьере — опубликовали в соцсетях, закрыв лица и без фамилий, связываемся сейчас с международными организациями, нашли вот заинтересованного человека в Европарламенте. В наш-то парламент не пойдешь, позор один.
Вот и как с этим бороться? Похоже, только всем миром — в буквальном смысле. Похоже, история с «Гринписом» и то, как она развивается, и весь цивилизованный мир подведет к той же мысли.
