Ольга Романова
Вот что меня всегда поражало в тюремном начальстве, так это полное отсутствие инстинкта самосохранения. Я долго размышляла над этим феноменом — ну почему? Почему люди не держатся за звания и должности — потому что презирают их, потому что это работа из-под палки, потому что она неуважаема обществом, потому что мало платят? Вот мы с мужем отсидели пять лет, за это время мы совместными усилиями причинили массу неприятностей сотрудникам, в основном начальству, причем по делу. И каждый раз, когда нас препровождали в очередную тюрьму или зону, мы начинали один и тот же разговор: давайте будем действовать по закону, а не так, как у вас принято. Потому что у вас сейчас появилась проблема: это мы. Мы умеем, мы знаем, давайте мирно пройдем этот путь… Да вы кто, да вы че, да я щас… Ага, попробуй, напугай ежей, а наше дело — предупредить.
Ровно год прошел с того дня, как мы окончательно и бесповоротно освободились, имея на руках дважды отмененный приговор. Из тюрьмы мы вышли, но она из нас не ушла: у меня по-прежнему «Русь сидящая», у мужа тоже, и выходные мы проводим именно там. И вот муж поехал во Владимир, на большую начальственно-тюремную тусовку под названием «Совещание по вопросам трудоустройства лиц, содержащихся в местах лишения свободы».
Со всем начальством пообщался, повыступал. С бейджиком, официально зарегистрированный «Алексей Козлов, предприниматель». И каждый высокопоставленный тюремщик его с интересом, граничащим с обсуждением условий отката, спрашивал: «А вы откуда все это знаете, вы что, с тюрьмами работаете как предприниматель?» В итоге имеем групповое фото с генералами ФСИН и Козловым Алексеем на фоне роскошной цитаты из Путина о нестяжательстве. Копирайт на которую до сих пор принадлежал гражданину Христу Иисусу Иосифовичу, неправосудно осужденному.
В общем, как и предполагалось, высокий семинар оказался мероприятием внутрифсиновским, слегка разбавленным общественниками и экспертами. Попытки поднять вопросы, связанные с переподготовкой, обучением и адаптацией перед освобождением, пресекались или заигрывались. Однако некое зерно можно отделить от многочисленных глупейших плевел.
Фактически обсуждались три пути реформирования трудовых отношений в системе УИС — ради повышения эффективности, а вовсе не для социальной адаптации осужденных, ну да это мелочи. Итак, три карты:
1.Госплан. Это когда на бесконкурсной основе ФСИН предоставляет госзаказ на 100 процентов его мощностей. Это то, что хотят начальники колоний — не париться.
2.Руководство ФСИН хочет Торговый дом. Это когда все заказы идут под его неусыпным оком, что серьезно уменьшает коррупцию на местах, позволяет оптимизировать трудовые и финансовые потоки, но систему подневольного труда не меняет, по сути. Да, по факту это облегчит жизнь: проверять надо не 800 колоний, а один Торговый дом. Но ситуации это не меняет.
3.Известный правозащитник Валентин Гефтер предлагает создать госкорпорацию — то есть гражданское ведомство. Руководители ее — гражданские люди, не входящие во ФСИН. Корпорация занималась бы вопросами трудоустройства осужденных, согласно законодательству об охране труда. Эта концепция подразумевает, что сотрудникам ФСИН остается лишь охрана по периметру, ну и проведение иных оперативных мероприятий, связанных с недопущением в колонии запрещенных предметов. А все, что касается труда, регулируется на основе гражданско-правовых отношений.
Первый вариант с Госпланом нереалистичен, потому что он во многом нарушает антимонопольное законодательство, а в случае если продукция ФСИН будет дороже продукции других российских производителей, то разницу придется покрывать Минфину, на что он будет не согласен в условиях дефицита бюджетных средств.
Тема вторая — это фактически воссоздание ГУЛАГа в версии 2.0: «Как нам наиболее эффективно использовать дармовую рабочую силу в виде зэков». Есть исторические параллели, которые нынешние начальники ФСИН не до конца усвоили. В 1953 году Берия начал демонтаж ГУЛАГа не потому, что он хотел выпустить уголовников на свободу. А просто экономически это стало затратно и невыгодно государству. Нынешнее руководство ФСИН предлагает теперь все это воссоздать. Ребята, историю изучите.
Третье. Идея госкорпорации, как бы это ни звучало, — прогрессивная. Разделение ФСИН на гражданское ведомство и ведомство по охране заключенных — давно назревшее решение. Более того, это крайне актуально в рамках построения эффективного государства. Потому как лишение погон значительного числа нынешних сотрудников ФСИН, перевод их в гражданское ведомство лишает бюджет такой колоссальной нагрузки, как повышенная и досрочная пенсия, — что сотрудникам ФСИН положено как бы по праву рождения. А также лишает их многих других надбавок, которые, например, по заслугам получают боевые офицеры, реально рискующие жизнью в горячих точках. А то, что сотрудник ФСИН чем-то там рискует, — так не смешите тапочки моей бабушки. Никак не больше, чем мы все, выходя на улицы родного города.
