КОРРЕСПОНДЕНТ: Во-первых, мы вас поздравляем, в последние дни только и ждали, что может быть, может быть… Поделитесь, как все прошло, Ваши первые впечатления, первые часы на свободе?
М. АЛЕХИНА: Меня вывезли тайным образом на «Волге» из колонии, поэтому, к сожалению, я не успела попрощаться с осужденными. Впечатлений у меня много. Они все довольно яркие, я намерена заниматься правозащитной деятельностью.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Мария, нам рассказали, что вас вывезли в тюремной робе и даже не дали толком собраться.
М. АЛЕХИНА: Мне вообще не дали собраться, не то что «толком», а просто не дали и все.
КОРРЕСПОНДЕНТ: То есть вы до последнего не знали, когда освободят?
М. АЛЕХИНА: Мне ничего не сообщали заранее: не за несколько дней – не за пару часов даже. Т.е. я увидела по телевизору ряд репортажей о том, что объявлена амнистия и я под нее попадаю, поэтому я заранее собрала книги и раздала вещи. Больше, к сожалению, я ничего не успела сделать. Я не знала ни дня, ни часа.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Т.е. фактически – «с вещами на выход», вам сказали.
М. АЛЕХИНА: Фактически.
КОРРЕСПОНДЕНТ: А потом посадили в машину и повезли куда-то…
М. АЛЕХИНА: Да, на вокзал.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Сейчас вы находитесь в Комитете против пыток. Что вы там делаете, какие вопросы поднимаете на этой встрече?
М. АЛЕХИНА: Я общаюсь с правозащитниками, относительно ситуации во второй колонии. Т.е. те вещи, которые я писала в статье, я намерена ими заниматься дальше. Также мне хотелось бы обеспечить безопасность тех осужденных, которые дали свидетельства правозащитникам. Их довольно много, около 20 человек, и мне не хотелось бы, чтобы после моего освобождения эти женщины подвергались бы какому-то давлению со стороны администрации. Ряд женщин хотели бы обратиться в судебные инстанции, в прокуратуру. Сейчас я занимаюсь тем, что выясняю сроки, процедуры этих действий.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Каковы ваши ближайшие планы, что вы собираетесь делать в ближайшие часы, дни после этой встречи?
М. АЛЕХИНА: Я собираюсь встретиться с Надеждой Толоконниковой.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Пока непонятно, когда ее выпустят.
М. АЛЕХИНА: А еще не выпустили?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Нет, коллеги ждут…
М. АЛЕХИНА: Думаю, что это решится в ближайшее время. Мы сразу же решим, где это сделать. Либо я вылечу в Красноярский край, либо они вылетят сюда. И мы будем общаться с журналистами.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Т.е. в Москву вы пока возвращаться не собираетесь?
М. АЛЕХИНА: В том случае, если мы одновременно решим вылететь в Москву, то соответственно, будем общаться в Москве. Просто пока что какие-то реальные вопросы я не могу детально вам прояснить.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Мария, можете пару слов сказать о своем отношении к амнистии вообще? Вы попали под нее, а ряд ребят, «узников Болотной», — они по-прежнему сидят. Много таких примеров.
М. АЛЕХИНА: Я считаю ситуацию с амнистией возмутительной, я вообще не считаю ее амнистией – я считаю ее профанацией. Т.е. я возмущена тем, что не отпущены все политзаключенные, сидящие по Болотному делу. Со стороны власти я считаю данную амнистию актом, не имеющим отношения к гуманизму, а имеющим отношение к некоторому улучшению имиджа в преддверии Сочинской олимпиады.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Т.е. если бы не Олимпиада в Сочи, вы бы сидели до конца?
М. АЛЕХИНА: Именно так. Т.е. это попытка власти найти некое компромиссное решение для того, чтобы Олимпиаде не объявили массовый бойкот.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Мария, скажите, пожалуйста, а вы не собираетесь встречаться с представителями Русской православной церкви – ну, может быть, не сейчас, а как-то позже – обсудить то, что произошло?
М. АЛЕХИНА: Если те или иные представители РПЦ выскажут желание встретиться с нами, то я не намерена им отказывать.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Т.е. вы к диалогу открыты?
М. АЛЕХИНА: К диалогу – конечно.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Тогда еще вопрос. Как вам кажется, почему ваш выезд из колонии был обставлен такой сверхсекретностью – наверняка вы в курсе, что почти так же вывозили Ходорковского…
М. АЛЕХИНА: Я думаю, что это обусловлено тем, что ФСИН является закрытой структурой и не намерен делать какие-то шаги в обратном направлении. Это тот характер действий, который присущ им в полной мере. Они делают все тайно, закрыто, чтобы избежать излишнего внимания к себе.
