По словам представителей ведомства, это связано с ростом активности запрещенной в РФ террористической группировки «Исламское государство» (ИГ). Эксперты и бывшие заключенные отмечают рост популярности ислама в пенитенциарных учреждениях, где он не только приходит на смену воровским порядкам, но и вынуждает силовиков пересматривать свой подход к оперативной работе в колониях.
«С учетом актуальности террористической угрозы подразделения уголовно-исправительной системы ориентированы на активизацию работы в этом направлении»,— заявили “Ъ” представители ФСИН в ответе на запрос о том, какая работа ведется в российских колониях в связи с оттоком россиян в Сирию. В ведомстве признают, что за последний год число осужденных и арестованных мусульман в РФ возросло. «Данное обстоятельство обусловлено в первую очередь незначительным увеличением числа выходцев из стран Центрально-Азиатского региона»,— говорят сотрудники федеральной службы. По словам источника “Ъ” во ФСИН, исповедующие ислам осужденные все чаще объединяются в неформальные ячейки, в которых может вестись вербовка и распространение экстремистской литературы. Только за минувший год на профилактический учет было поставлено более 800 человек. Хотя это буквально капля в море — всего в России насчитывается больше 600 тыс. осужденных, собеседники из ФСИН признают наличие проблемы.
Джамаат против блатных
Тюремные джамааты в российских колониях появились далеко не вчера, поясняет старший научный сотрудник РАНХиГС, эксперт по Северному Кавказу Денис Соколов. После старта второй чеченской кампании мусульмане впервые стали отправляться в российские тюрьмы столь массово, говорит он. «Это создало проблему спецслужбам: ломать людей по одному легче, чем целый джамаат. Тюремное начальство всегда умело управлять зонами лишь через блатных, но через джамааты, видимо, не получается»,— рассуждает господин Соколов. Ислам в российских тюрьмах действительно становится все популярнее, поэтому с некоторых пор наравне с «черной зоной», где царят блатные порядки, появился термин «зеленая зона», подразумевающий, что неформальный контроль над ней взяли мусульмане.
Придерживающийся правых взглядов оппозиционер, член оргкомитета акций «За честные выборы» и скандально известных митингов «Хватит кормить Кавказ!» Даниил Константинов оказался в СИЗО «Матросская Тишина» в 2012 году. Можно предположить, что на сокамерников нетитульной нации господин Константинов изначально смотрел с некоторой предвзятостью, тем не менее он описывает их готовность противостоять давлению: «Я сразу удивился сплоченности мусульман. Был арестант-мусульманин, которого прессовали за проявления религиозности, их в тюрьме никто не любит. Парня несколько раз избили, но молиться он не прекращал». После очередного избиения на «братву» с воли вышли некие, как их описывает националист, «серьезные исламисты», сообщившие, что в следующий раз отрежут участникам избиений головы. Травля молодого мусульманина прекратилась. У членов мусульманской ячейки в «Матросской Тишине» был и свой «общак», отдельный от того, в который скидывались обычные арестанты. Эта же группа отказалась жить по местным «понятиям», окончательно обособившись, а вскоре начала вести проповеди среди обычных заключенных.
«Обычным зекам туда не попасть»
Обращение к религии в тюрьме, подтверждает Денис Соколов из РАНХиГС, распространенное явление. Однако лишь у мусульман получается противопоставлять себя и адептам тюремных порядков, и надзирателям. «Джамаат — это и физическая защита, и защита от унизительных обычаев. Ислам позволяет им как-то примирять себя с действительностью, оставаться людьми. При этом необязательно речь идет о вербовке и о чем-то незаконном»,— говорит он. Фактически стать частью джамаата — единственный способ спастись для мусульманина в тюрьме.
При этом колония не перестает быть идеальным местом для создания экстремистских ячеек. «Иногда в камерах появляются люди, которых можно заметить за какими-то радикальными проповедями, оперативники стараются их отсаживать в другие камеры, но понятно, что это не всегда получается»,— говорит источник “Ъ” из ФСИН. Один из самых громких подобных случаев датирован 2012 годом. Тогда сообщалось, что осужденный Валерий Ильмендеев, оказавшийся в ульяновской ИК №2 за экстремизм, начал активную вербовку сокамерников. Он давал им слушать проповеди Саида Бурятского (один из лидеров боевиков на Северном Кавказе, убит в 2010 году), показывал ролики запрещенного «Имарата Кавказ», раздавал экстремистскую литературу. Валерий Ильмендеев — член так называемого ульяновского джамаата — группировки, члены которой были приговорены к длительным срокам в 2006 году. На их счету разбои, похищения и убийства, а также распространение экстремистских идей. Другой член этой же ячейки Дмитрий Тимофеев в 2009 году был этапирован в ИК №8 в Бурятии. Как рассказал “Ъ” один из бывших заключенных этой колонии, поначалу он вел себя довольно неприметно, с окружающими не общался. «В 2013 году вдруг начался поток в колонию кавказцев, азиатов, даже один египтянин был,— вспоминает он.— Тимофеев тут же примкнул к ним, они организовали себе молельную комнату. Когда я выходил, он был дневальным в спортзале. Целыми днями они там с собратьями качали железо и что-то обсуждали, а обычным зекам туда было не попасть».
Сирийский этап
Обособленность мусульман в колониях и следственных изоляторах очень нервирует и самих заключенных, и правоохранительные органы. «Меня, например, шокировало, когда в 2011 году в “Бутырке” меня вывели на прогулку, а весь двор кричал и радовался. Оказалось, это полковника Буданова убили»,— вспоминает другой осужденный. Как говорят представители ФСИН, в учреждениях уголовно-исполнительной системы прекрасно понимают, что мусульман в камерах становится все больше, а значит, с ними нужно вести работу. По данным ведомства, в колониях и изоляторах функционирует 61 мечеть, более 230 молельных комнат. Только «официальных» мусульманских общин в пенитенциарных учреждениях насчитывается более 950, в них входят около 9 тыс. мусульман, которым приходят читать проповеди муфтии из Духовного управления мусульман.
Часть мусульман не склонна доверять «официальному» духовенству, при этом не будучи сторонниками радикального ислама. Они предпочитают существовать на зонах обособленно. По мнению Дениса Соколова, ФСИН несколько преувеличивает актуальность ИГ для российских тюрем, считая, что там обязательно будет вестись вербовка. При этом бывший осужденный из бурятской ИК №8 вспоминает, как его сокамерник, осужденный за разбой, в 2014 году заявлял остальным, что скоро выходит, а за время отсидки понял, что ему необходимо ехать в Сирию, чтобы примкнуть к антиасадовским силам. Тем не менее неизвестно, сколько россиян среди сторонников ИГ прошло через тюрьмы и СИЗО на родине. «Спецслужбы предпочитают не останавливать вербовку, чтобы иметь агентурную сеть,— говорит господин Соколов,— но контроль над тюрьмами их руководство рискует потерять».
Текст: Григорий Туманов
Источник: Коммерсант
