Наталья ФОНИНА
ТРЕНИРОВКА ОМОНА, ЧТОБЫ ПОГАСИТЬ НЕДОВОЛЬСТВО И МЯТЕЖИ
Со сменой названия началась тренировка ОМОНа. Полицию обучают разгонять митинги и демонстрации. СМИ взрываются публикациями о беспределе милиции.
По итогам служебных расследований наказаны единицы.
Не оттого ли всё чаще полицейские превращаются в последователей майора Евсюкова, устроившего обстрел граждан в одном из супермаркетов? Не оттого ли рождаются такие явления, как «приморские партизаны»?
Не найдя защиты у уполномоченных лиц, кто-то в очередной раз может переступить грань. Но, по-моему, никому из проверяющих и чинов высшего ранга до этого дела нет. Пожалуй, лучшее достижение реформы полиции в том, что стало больше «цепных псов» путинского режима.
ОМОН – ПО СЛЕДУ «ПРИМОРСКИХ ПАРТИЗАН»
Два года назад многочисленный ОМОН окружил ребят, которых в Приморье окрестили «приморскими партизанами». Был дан приказ стрелять на поражение.
Ребята скрывались, уходя по лесным тропам от ОМОНа.
Рассказывает отец одного из «приморских партизан», Романа Савченко:
– Это случилось в начале июня. В то время я работал на стройках саммита. Прямо во время рабочего дня раздался звонок. Звонил инспектор УГРО Храпов. Он просил немедленно приехать в Кировку, потому что может произойти необратимое. Меня просили найти сына, который скрывается от ОМОНа.
«Вы можете не увидеть сына живым, потому что дан приказ не брать в плен, а стрелять на поражение». Я знал дорогу, по которой можно было уйти по лесу. Была перекрыта федеральная трасса.
На лесной дороге никакого движения не было. У меня создалось впечатление, что ребят просто специально «вели», чтобы в День России расстрелять у всех на виду.
Никто и не думал разбираться, что в действительности происходило в Кировке. Ребята же боялись оставаться в окрестностях Кировки. Считаю, в свете беспредела кировских милиционеров, с которым столкнулись, было очень вероятно, что там их убьют.
Я стоял на перехвате, надеясь, что они вот-вот появятся. Но на мобильный опять позвонили. Мне объяснили, что я должен быть в Кировке, потому что мой дом собираются обыскивать. Я не дождался ребят. Быть может, если бы не это досадное обстоятельство – обыск, то я бы предотвратил гибель Сухорады и Сладких.
Романа задержали, а потом мы пребывали в неведении несколько дней. Нам не сообщали, где находится наш сын. И лишь спустя некоторое время мы узнали, что его без адвоката возили в Варфоломеевку, Ракитное, Чугуевку для проведения следственных действий.
ЧЕМ-ТО ПОИЛИ, ДУШИЛИ, ПРОВОЦИРОВАЛИ?!
Когда следственные действия проходили на ул. Давыдова во Владивостоке, я наблюдал за всем со стороны. Я знал, что мой сын к этому преступлению не имеет никакого отношения. Наблюдая за проведением следственных действий, я увидел, что сына подталкивают, заставляя что-то делать, а через две минуты понял, что он в неадекватном состоянии.
Позже, в этот же день, я пришел в полицию и, увидев его, убедился в этом повторно. Я знаю, какой бывает сын в обычном состоянии. Я подумал, что Романа специально напичкали какими-то препаратами. Очевидно, чтобы быстро и без лишней волокиты получить необходимые признания. Я настаивал на проведении экспертизы. Но никто ее так и не провел.
В те дни я стал свидетелем еще одного инцидента. Зайдя в полицию, увидел, как моего сына душат. От него требовали сознаться в том, где находится видеозапись с компроматом на кировских милиционеров. Я понял, что на ней были засняты сюжеты из жизни кировских ментов, занимавшихся наркотиками.
Вскоре мне сообщили, что готовится провокация. Мне говорили, что ребят вывезут для проведения следственных действий в Уссурийск и якобы дадут шанс бежать, но потом убьют, как при попытке к бегству. Я пытался сообщить ребятам, чтобы они не поддавались на провокации. По поводу провокации и применения пыток к моему сыну я написал заявление Уполномоченному по правам человека.
Для проведения следственных действий в Уссурийск привезли только двоих – Максима Кириллова и Александра Ковтуна. Но, будучи предупреждены, они не пошли на побег, хотя, по словам ребят, охрана подталкивала их, давая, якобы, возможность сбежать.
В то время, когда из ребят выбивали показания, на них пытались повесить многие преступления, по большей части, убийства, о которых они даже ничего не знали. Любой висяк в тот момент могли перекинуть на них.
Я возмущен тем, что происходило при проведении следственных действий. Кто дал разрешение показать на всю страну по телевидению проведение следственных действий с моим сыном? Ведь существует презумпция невиновности… И суд присяжных пока не вынес никакого решения.
Я не понимаю, почему материалы уголовного дела рассматриваются в одностороннем порядке и почему к ответственности не привлечены кировские милиционеры, устроившие бойню и беспредел в Кировском районе?
НАРКОБИЗНЕС ПРОЦВЕТАЕТ?
О том, что наркобизнес в Кировском районе процветает, поведал всей стране один из московских журналистов. Собеседник журналиста пожелал сохранить инкогнито. Скрывшись под капюшоном от миллионной аудитории телезрителей, он согласился рассказать о наркобизнесе в Кировском районе.
Вертолет с журналистом и неизвестным взлетел в небо. С высоты птичьего полета виднелись поля и ближайшие окрестности. «Человек-маска» показал конопляные поля. А дальше поведал тайну об их взращивании и причастности кировских милиционеров к этому левому бизнесу.
Те конопляные поля, как рассказывают местные жители, и по сей день растут в Кировском районе. А на заявление Алексея Никитина о конопляных дилерах, работающих в одной связке с кировскими милиционерами, получен отказ в возбуждении уголовного дела. И значит, никто не наказан?
ПЫТКИ – НОРМА СЛЕДСТВИЯ?
Тот смутный для ребят 2010 год был полон скандальных событий. В расследовании дела «приморских партизан» принял участие герой прошлых публикаций «АВ» Олег Анатольевич Хан. На тот момент он занимал должность начальника криминальной милиции в Дальнереченске. И похоже, имел неплохой доход с левого леса, потому что водил дружбу с авторитетами этого бизнеса?
В момент захвата «приморских партизан», как видно, в его помощи возникла необходимость. Только в чем его заслуга по расследованию дела «приморских партизан»? Отвлекшись от «лесных дел», он поехал в Кировку. Именно там, по рассказам родителей, Олег Анатольевич зверски издевался над задержанными.
МАКСИМ СКАЗАЛ, ЧТО ОМОН БУДЕТ ЕГО УБИВАТЬ
Рассказывают Марина и Светлана Кирилловы:
– Когда ОМОН приближался к нашему дому, Максим сказал, что его едут убивать. Он пытался спрятаться в небольшом подполье. Но приподнятый коврик предательски выдал укромное место, где он находился. Омоновцы выдвинули Максиму ультиматум, требуя сдаться. Они говорили, что иначе откроют огонь. И Максим сдался. Прямо на месте задержания ОМОН избил его.
В милиции парня продолжили истязать. Очевидно, мастер пыток и психологических атак Олег Анатольевич Хан приступил к обычной для него процедуре.
По словам Светланы Кирилловой, которая сидела в коридоре, ожидая племянника Максима:
– Из кабинета, где находился Максим, доносились грохот, крики и отдельные грубые фразы полицейских. Судя по всему, там происходило что-то страшное. Периодически в коридор выходил Олег Анатольевич Хан. Он потирал руки, не обращая на меня внимания.
В один момент, когда открылась дверь, я увидела Максима. Он сидел на стуле. Его руки были скованы наручниками. По его виду я поняла, что Максима только что истязали. Хотя до этого я просила не бить его по голове, потому что у него эпилепсия. Но меня будто никто не слышал.
Чуть позже в кабинет зашел один из сотрудников полиции – Валерий Лекарев. Он стал настаивать на том, что Максим нецензурно выражался в кабинете полиции. Им нужен был повод, чтобы задержать Максима. Поэтому они быстренько составили акт административного правонарушения. И Максим остался в полиции.
Кстати, в тот день в нашем доме проводили обыск. Но когда нам предъявили санкцию на обыск, то мы увидели, что в ней фигурирует не наша фамилия, а Сухорады и Сладких. Мы отказались расписаться в документе. Тем не менее, обыск провели. Возле меня стоял конвой, похоже, для того, чтобы я не могла следить за сотрудниками полиции, которые проводили обыск. Я боялась, что мне подкинут что-то незаконное.
В 2010 году, после задержания, Максим Кириллов сочинил стихотворение:
«Меня осудят многократно,
Но ты не внемли всей их лжи…
Пусть за враньем скрывают правду,
Ты верить, слышишь, не спеши.
Ты оглянись, взгляни повсюду…
Ведь зло уже сжимает круг,
За вами тихо наблюдая,
Чтоб не поднялся кто-то вдруг.
Круг безкультурья, вырожденья,
Как в сне кошмарном наважденье,
Грязь похоти и яд разврата,
Тьма деградации и смрада
Прогнивших от неверья душ.
Неверие – сливная яма,
И рабства сточная канава.
По ней стекаете вы все.
Вас формируют словно стадо,
Другими вы им не нужны».
По словам родственников, расследование по делу переросло в пытки, от которых заговорит даже немой. Олег Анатольевич Хан оказался, видимо, в этом деле мастером.
О том, что произошло с ее сыном, рассказала Ольга Вячеславовна Никитина:
– Алексей в то время жил с женой во Владивостоке. Он собирался приехать в гости, ничего не подозревая. В то время по всему поселку появились ориентировки на парней, в том числе и на моего сына. Парней искали, многочисленный ОМОН наводнил поселок.
Я предупредила Алексея по телефону, что ехать в Кировку не стоит, потому что, похоже, началась «война». «Вас разыскивают», – объяснила я ему. Но он ответил, что ему скрывать нечего, ответит на все интересующие вопросы полиции.
Но моя опасения подтвердились. По приезду автобуса из Владивостока Алексея встретили полицейские во главе с О.А. Ханом. Всё началось с обыска в нашем доме. А потом, под утро, Алексея забрали в местное отделение полиции. Ночью в тот же день забрали Вадима Ковтуна.
События не предвещали ничего хорошего. Алексей сказал, что в случае пыток будет кричать так, что его все услышат. Мы, родители, стояли под дверью отделения полиции, откуда доносились жуткие крики наших сыновей. Мы пытались проникнуть внутрь, но безрезультатно.
Позже мы узнали от сыновей, как Олег Анатольевич Хан приковывал жертв к батарее наручниками. После этого изо всей силы прыгал на грудь ногами.
Мучения окончились примерно около двенадцати ночи. Алексей установил побои в центральной районной больнице. Врачи, описывая побои, спросили, где они получены. Алексей сказал, что в Кировском отделении полиции полицейский по имени Олег пытал его. Из больницы последовал звонок в отделение полиции. После участковый Камболин по этому поводу брал объяснение у потерпевших.
Позже Алексея пытали в ОРЧ-4, куда его забрали после того, как он принес в прокуратуру Кировского района заявление, которое мы публиковали на страницах «АВ» № 25(1005) (www.arsvest.ru/arhive/issue1005/politica/view2588.html).
Ольга Вячеславовна Никитина продолжает свой рассказ:
– После того, как Алексея забрали из Кировской прокуратуры, мы не могли найти его три дня. Следователь Тищенко говорил, что мой сын в СИЗО. В СИЗО мне отвечали, что такой не поступал.
Как позже расскажет Алексей, его пытали. Полицейские, которые его забрали, по его словам, начали избивать его еще по дороге, угрожая убийством. Они говорили, что убить моего сына для них не составит труда, потому что потом они скажут, что он был убит при попытке к бегству. В отделении милиции г. Уссурийска адские пытки продолжились.
В то же время полицейские приходили к жене Алексея. На тот момент она была беременна. Полицейские требовали подписать какой-то документ, компрометирующий Алексея, и оговорить мужа. Но она отказалась.
Мама Алексея рассказала о том, что при задержании милиционеры избивали четырех ребят до бессознательного состояния, что ребята не могли им сопротивляться. Всё это происходило в её гараже. Она написала заявление в следственный комитет по г. Лесозаводску. Но получила отписку.
В возмущении она отправилась в следственный комитет по г. Лесозаводску. Человек, за подписью которого пришел ответ, пояснил, что Безугленко сказал, что никого он не бил.
В этом, оказывается, заключалась вся проверка? Какой толк от подобных проверок?
Рассказывает Татьяна Ковтун:
– Вадим Ковтун в последнее время перед задержанием исполнял обязанности начальника станции Кабарга. У него не было лишней минуты, чтобы заниматься бандитизмом и состоять в преступной группировке.
Когда Вадима вместе с Алексеем Никитиным пытали в отделении кировской милиции, мы стояли под дверьми. И прекрасно слышали, что внутри отделения происходит что-то страшное – наши сыновья кричали. Но мы не могли помочь им ничем, потому что нас не пускали в отделение. Свидетелями этого были многие.
Никто из сотрудников и работников прокуратуры не обращал внимания на крики, которые доносились из здания милиции. После пыток в отделении кировской милиции Вадим попал в больницу.
Когда задерживали моего второго сына Александра Ковтуна, он понимал, что сейчас его будут пытать. Он знал, что это такое. Поэтому долгое время не сдавался. Дом в Уссурийске, где он находился, оцепили. Обещали обеспечить хорошую юридическую защиту и уберечь от пожизненного заключения. Но слова офицера, говорившего это, видимо, ничего не значили.
Помощник начальника по связям с общественностью А.В. Римская с экрана телевизора говорит: «Мы не дадим «приморским партизанам» списать преступления на мертвых – погибших Сухораду и Сладких».
КЛУБ «ПАТРИОТ»
Многие из «приморских партизан» – выходцы из военно-патриотического клуба «Патриот», который находится в пос. Кировский. Ранее они занимались в спортивных секциях.
Чтобы узнать, что по этому поводу думают руководители клуба, я отправилась непосредственно в «Патриот».
Мне сказали, что ничего плохого о ребятах сказать не могут, потому что они всегда были образцовыми учениками. Роман Савченко в торжественные праздничные дни возлагал венки к памятнику погибших солдат.
– Вообще в связи с произошедшими событиями родилось много легенд. Они прежде всего активно поднимались в СМИ. Писали о том, что в клубе «Патриот» якобы готовят спортсменов – своеобразных боевиков, которые якобы уничтожают всё вокруг. В связи с этим мнением, возникшим в СМИ, приезжало много проверок. И все пытались выяснить, чем занимается «Патриот». В итоге оказывалось, что мы обычный центр досуга, который есть в любом селе, где работает много секций и кружков, не только спортивных, кстати.
Все проверки показали, что всё у нас хорошо. И было неприятно, что мы попали под немилость и гнев. В других регионах работают секции и кружки. Мы не знаем, почему ребята взялись за оружие. Но посудите сами: что в этом плохого, если дети не пьют и не курят, а занимаются в спортивных и прочих кружках?
КАК НАЧАЛАСЬ ЭТА «ВОЙНА»?
Говорит адвокат Алексея Никитина Н.А. Рассказова:
– Ребята высматривали полянки конопли и уничтожали ее. Развязалась негласная война. Милиционеры с 2007 года во всех своих рапортах, объяснениях в прокуратуру, в СМИ заявляли о том, что Никитин со своими друзьями – скинхеды.
А Никитин с друзьями пытались своими силами противостоять наркобизнесу. На этот счет в материалах уголовного дела имеются подтверждающие документы, в которых, кстати, говорится о противоправных действиях сотрудников милиции.
Один из информаторов, пожелавший остаться на страницах «АВ» анонимным, уверяет:
– Наркобизнес в Кировке имеет куда более глубокие корни. За всем этим стоят конфликтные ситуации между чеченской мафией и паханами. Война разразилась, когда они не поделили территорию. Кировские менты – это винтики в большом, хорошо отлаженном механизме.
Такое случалось не раз. Однажды, девять лет назад, это выразилось в жестокой расправе над одной семьей. Бандиты вырезали семью из девяти человек. Это было шокирующим событием для всего района и Приморья.
И потом случались конфликты, жертвами которых становились люди. К этой кировской мафии причастен один из значимых людей в районе, который занимает высокий пост. Этот человек принадлежит к чеченской мафии. На изломе нового конфликта между двумя группировками появились «приморские партизаны».
В то время милиционеры полным ходом под видом конфискованных наркотиков вывозили мешками коноплю. За счет ее они обогащались. На всех дорогах им был «зеленый свет», потому что там были свои люди. В районе активно работали «сексоты» – так называемые шестерки. Они наводили милицию якобы на конопляные плантации. Но это были мелкие плантации, которые тут же уничтожались.
Крупные плантации, приносившие прибыль ментам и наркодилерам, оставались нетронутыми. (Мой собеседник назвал фамилии «сексотов». Если кого-то из проверяющих заинтересует эта информация, то обращайтесь в редакцию «АВ»).
В свете разворовывания Кировского района расформировали два крупных лесхоза. В районе работы нет. Зато промышляют «черные лесорубы».
Собеседник сообщил и другие шокирующие сведения о том, что привозят киргизов и прочих представителей ближнего и дальнего зарубежья для возделывания конопляных полей. Такую дешевую рабочую силу поставляют периодически с острова Русский. Многие из них так и остались в тайге, никто о них ничего не знает. Мигранты часто имеют просроченные паспорта. И найти их след в приморских джунглях потом просто невозможно.
Сейчас схемы наркобизнеса кировских полицейских изменились. Они немного приутихли в связи с происходящими событиями. Но надолго ли?
Наталья ФОНИНА
P.S. Не является ли то, что кировские полицейских живут слишком шикарно для своей скромной зарплаты, доказательством левого дохода? Вряд ли за небольшую зарплату опера можно выстроить особняк стоимостью, пожалуй, в десятки миллионов рублей (см. фото и видео на сайте «АВ»: arsvest.ru).
