Тамара Эйдельман заслуженный учитель РФ, историк
Уже довольно давно вокруг меня только и разговоров, что об амнистии. Сначала мы надеялись, что она все-таки будет действительно широкой, собирали подписи с требованием включить в амнистию политзаключенных. Потом возмущались тем, какой узкой и маленькой стала эта амнистия. Потом начались радостные сообщения – амнистировали нескольких узников 6 мая. Потом сенсация – Ходорковский! Потом выходят Толоконникова и Алехина. И все это, действительно, радость.
Но при этом стоит, наверное, не забывать о том, какое огромное количество людей, сидящих по политическим или по совершенно «обыкновенным» делам, НЕ ВЫШЛИ по амнистии. О судьбе Таисии Осиповой в последнее время ничего не слышно – вряд ли ее здоровье улучшилось, и дочка ее продолжает расти без матери. Илья Фарбер, надеюсь, скоро выйдет по УДО. Правда, как я понимаю, 3 миллиона его все равно заставят заплатить. Евгению Витишко, виновному в том, что он пытался защитить природу от губернатора Ткачева, переквалифицировали приговор и вместо условного срока собираются отправлять на три года в колонию.
Но эти люди все более или менее на слуху, а сколько еще есть тысяч людей, о которых мы ничего не знаем? Тех, за кого некому заступиться.
Тысячу раз спасибо Алехиной и Толоконниковой за то, что они сразу же после освобождения заявили, что будут теперь бороться за права тех, кого мучают в колониях. Тысячу раз спасибо Ходорковскому за то, что он сразу же сказал о необходимости помочь людям, осужденным по делу «Юкоса» и по другим делам.
А вот история про человека, о котором пока что почти никто не знает.
Ольга Романенкова была юристом, и, как я понимаю, вполне преуспевающим юристом. Сидит она заслуженно – за какие-то махинации с недвижимостью. Вину свою она признала. Суд сначала дал ей 15 лет, потом снизил до 8 лет и 4 месяцев. Было это ровно четыре года назад, в декабре 2009 года, когда ей было 29 лет. Значит, сидеть ей еще долго.
Ну что же? Пусть сидит. «Вор должен сидеть в тюрьме» — как говаривал народный любимец Глеб Жеглов. Есть, правда, некоторые детали…
Ну, начнем с того, что у Ольги Романенковой трое маленьких детей. Это обстоятельство почему-то не повлияло на решение судьи, который обрек ее на такой срок. К ней не была применена и 82 статья УК, по которой исполнение приговора для женщин с детьми откладывается до достижения их детьми 14 лет. Что же, эту статью не применили ни к Светлане Бахминой, ни к Марии Алехиной, ни к Надежде Толоконниковой. Я не могу сказать, что отслеживала применение этой статьи по всей стране, но из «резонансных» дел, насколько я помню, за последнее время ее применили только к женщине, сбившей на машине человека. К дочери какой-то начальницы.
Итак, Ольге Романенковой не дали дождаться, пока ее трое ( ТРОЕ!!!) детей достигнут 14 лет. Не стал дожидаться каких-то перемен и ее муж. 21 декабря 2009 года ей был вынесен приговор, а в 2010 году она уже была разведена. Детей теперь воспитывают ее родители. Невозможно спокойно читать, как она сама с гордостью пишет об их достижениях. О тех достижениях, которыми она не может любоваться: «Сейчас старший сын в Болгарии выступает на скрипке на детском фестивале, девочка выступает на конкурсах по бальным танцам, заняла 4 место по Москве, младший в этом году идет в первый класс.»
Ну что же, опять можно воскликнуть с упреком, повторив слова Папанова из «Берегись автомобиля» — «Тебя посадят, а ты не воруй!». Да, надо было, наверное, думать о детях прежде, чем совершать какие-то сомнительные операции. Но есть еще некоторые детали…
Сначала Ольгу отправили в колонию в Орловскую область, затем вроде бы режим смягчили, и ее перевели в колонию-поселение-45 поселка Ёдва Республика Коми. Начальник этой колонии некто Шахбанкадиев Джамалутин Магомедович. Здесь, судя по всему, поняли, что к ним перевели женщину, которая на воле была достаточно богатой. К тому же, она мать троих детей, а значит, ее всегда можно держать на крючке, угрожая лишить свиданий. И из Ольги Романенковой начали тянуть деньги.
Вот что она сама пишет: «С момента моего прибытия в КП-45 на протяжении года с меня постоянно вымогали деньги сотрудники администрации. Мной были вложены деньги в ремонт отряда, покупки сантехники и т.п. Отремонтирован спортзал, и комнату, в которой я находилась. Постоянно я выдаю деньги завхозу на содержание отряда. За это мне обещали УДО. В сентябре 2012 года мной было подано заявление в ОСБ республики Коми с сообщением всех этих фактов на начальника отряда. Сразу же стали поступать угрозы: отказ в УДО и обещания устроить проблемы. Я вынуждена была отозвать свою жалобу.
После моего отказа делать ремонт в клубе и покупать кабель, я была избита сотрудницей оперативного отдела. Есть зафиксированные синяки в мед.карте и постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Они у меня на руках.»
Вот так, оказывается, можно выживать в колонии – оплачивая ремонт, выдавая деньги на содержание отряда – и, естественно, не контролируя, куда они идут на самом деле. А когда Ольга Романенкова попыталась возмутиться, то ей стали угрожать. А она вдруг отказалась подчиниться и продолжила жаловаться. Мало того, Ольга связалась с «Русью Сидящей» и попросила о помощи. В августе к ней приехали Ольга Романова и Инна Бажибина. Приехали в колонию-поселение. Однако, господин Шахбанкадиев решил, что Романенкова не заслуживает права на свидание с какими-то правозащитницами, и их к ней не допустил. Они написали жалобу, ответа на нее не пришло. Мне повезло больше, чем Ольге Романовой, на мое обращение в прокуратуру, где я писала, что меня, как женщину и мать двух детей волнует судьба Ольги Романенковой, пришел ответ. Ответил мне С.Д.Сотченко, заместитель начальника управления по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний. Вот что он мне написал:
«В соответствии с Федеральным законом от 02.05.2006 N 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращения граждан Российской Федерации» направляется для рассмотрения жалоба Эйдельман Т.Н. от 15.12. 20013 в интересах осужденной Романенковой О.В.
О принятом решении прошу уведомить автора.»
Между тем, начальнику колонии не понравилось, что к Романенковой наезжают какие-то люди из Москвы. Ей стали угрожать, говорили, что, если правозащитники еще приедут, то ей устроят неприятности. Она опять не подчинилась и написала жалобу с просьбой перевести ее в безопасное место. Происходило это примерно в то же время, когда все мы переживали из-за конфликта Надежды Толоконниковой с начальником колонии. Только у ворот колонии Толоконниковой дежурила группа «Война», оповещавшая всех о происходившем, а про Ольгу Романенкову никто не слышал. Поэтому вскоре у нее действительно начались неприятности. Сотрудник колонии принес ей продуктовую передачу. В этой передаче была запечатанная банка кофе. А в запечатанной банке кофе лежал мобильный телефон.
Телефон тут же обнаружили, Ольгу Романенкову посадили на 15 суток в штрафной изолятор. А она и здесь не сдалась и объявила голодовку. В ШИЗО! И голодала она девять дней. И об этом не писали в твитере. И к ней никто не приехал. Совсем никто. А она ведь написала, как и полагается, заявления о начале голодовки – так же, как это сделала Толоконникова – в медицинскую часть, начальнику колонии и прокурору по надзору. Только для них ее заявления и ее жизнь – это ничто. Как и все наши жизни. В колонию как раз в эти дни приезжал помощник Косланского прокурора Мартаков Р.М. Вот только голодающую заключенную он не посетил и ничего не выяснил. Знаете, как он это объяснил? Сказал, что ему некогда.
И через девять дней Ольга Романенкова прекратила голодовку. Мать трех детей не может себе позволить доводить себя до смерти.
Но пока она голодала, администрация обвинила ее в злостном нарушении режима. Поясняю – злостными нарушителями считаются те, кто ТРИЖДЫ совершили какие-то серьезные проступки. Ольгу обвиняли в одном только злосчастном мобильном телефоне, но этого, конечно, было достаточно. А значит, ей должен быть ужесточен режим заключения. То есть ее должны перевести из колонии-поселения в колонию общего режима. Так решил суд. Кто-то принял это решение относительно матери трех малолетних детей. Принял это решение в ноябре, в тот момент, когда готовилась амнистия. Вот только амнистия ее не коснулась, — окончательное решение о том, достоин ли заключенный амнистии, выносит начальник колонии. А господин Шахбанкадиев явно так не считает.
А Ольга Романенкова продолжает бороться. Сейчас она пытается обжаловать решение суда , и ее перевели в СИЗО. Если она вернется в ту же колонию, то это будет катастрофа. Как пишет ее адвокат:«Нарушения закона в отношении осужденной носят масштабный характер»
А еще она подала прошение о помиловании, которое будут рассматривать в январе 2014 года.
А еще она также, как Мария Алехина и Надежда Толоконникова думает не только о себе и, похоже, что именно это придает ей силы. Вот, посмотрите, что она пишет:
«…Написала письмо Наде Толоконниковой. У нас похожая ситуация. Я ее понимаю, тем более на общем режиме все еще сложнее, чем на колонии-поселении. В СИЗО-1 мне удалось свободно вздохнуть от «дагестанской Санта-Барбары». Другого названия произошедшего со мной дать не могу. В СИЗО-1 я была год назад и меня вспомнили и дружественно встретили сотрудники. На вопрос – «Откуда приехала?» Отвечаю: «Из Дагестана». Все смеются. Пока в камере я одна – никого больше нет с поселений. 3 декабря еду в Верховный суд РК на апелляцию, которую с адвокатом будем переносить, пока Сыктывкарский городской суд РК не назначит день слушания по моему ходатайству по 82-й ст. УК РФ. Затем сразу подаем на УДО, а после на ст.80 – замена наказания. Итак – буду судиться по кругу снова и снова в Сыктывкарском городском суде, потому что в других судах РК правды нет. Судьи, по большему счету, юридически безграмотны. Материалы по пережиму меня обратно на общий режим должны быть направлены Удорским районным судом в Сыктывкар. Придется тянуть суды до марта, когда смогу поощрением закрыть ШИЗО.
В прошлом году я подняла статистику освобождений женщин с мест лишения свободы в РК по ст.82 УК РФ. Согласно письму, предоставленному ГУФСИН России по РК в год освобождаются по две женщины. В 2012 году при мне из СИЗО-1 ушла домой женщина с ребенком с соседней камеры (в которой я сейчас нахожусь). Может одной из этих двух женщин буду я? На самом деле институт отсрочки отбывания наказания женщинам, имеющим детей в возрасте до 14 лет практически не работает по России в целом. Я занимаюсь отслеживанием практики применения ст.82 УК РФ с 2009 года на своем (начиная с приговора) и всех осужденных женщин, опыте.
По этой статье отпускают только во Владимирской, Московской, Ростовской, Самарской, Ивановской областях. Это мои наблюдения за 4,5 года. После освобождения, думаю, займусь вопросом право применения отсрочки осужденным женщинам. Оказывается этим никто не занимается, несмотря на то, что в каждом регионе есть детские омбудсмены и правозащитные организации. А пока – буду готовиться к предстоящим судам – повышать квалификацию дальше. Планирую издать книжку, которую посвятила своим детям.
Когда человек испытывает то, что я испытала за 4,5 года, необходимо срочно подавить это любыми доступными способами и средствами. Занять мозг мыслями о самых ближайших делах. Когда мне тяжело – я пишу. Не важно что. В основном – заявления, жалобы и обжалования полученных ответов (читай, отписок). Когда выливаешь на бумагу весь негатив – становится легче.
Так и увеличивается мое дело, в котором уже 7 томов. Многим не понятно – зачем я все это делаю – все равно бесполезно. А затем сами бегут ко мне и строятся в очередь за помощью и консультациями. Очень верную вещь мне как-то сказал один из моих адвокатов, который тоже «сидел»: «В первые шесть месяцев пребывания на зоне ты работаешь над своим авторитетом, а все остальное время — твой–авторитет работает на тебя.» Он оказался прав. Везде, где я отбывала наказание, меня уважали. Даже администрация. Самое важное и приятное, когда видишь результаты своей работы.
Я считаю самой большой утопией убеждение, что существующее положение вещей может оставаться в неизменном виде.
Романенкова Ольга, СИЗО-1 Сыктывкар, 02.12.2013»
И знаете, что? Мне совершенно наплевать на то, какие экономические преступления совершила ОльгаРоманенкова. По-моему, она уже свою вину искупила. А человека, который так мужественно борется за свое достоинство и за свою свободу, необходимо защитить и поддержать. И как было бы хорошо, если бы ее поддержало много людей, если бы о ней начали говорить и писать. Мне кажется, что это помогло бы не только ей, но и многим другим заключенным. Да и нам с вами тоже это пошло бы на пользу. Милосердие – хорошее дело.
