Однажды мне крупно повезло: в Осташков (Тверской области), на суд к учителю рисования Илье Фарберу, меня повезла заслуженный учитель (истории) Тамара Натановна Эдельман. Пять часов туда и пять часов обратно в сопровождении лучшего лектора — это редкая удача. Спросите меня теперь, отчего сын князя Игоря женился на дочери Кончака и что потом с ними было, — о, я вам отвечу с подробностями до седьмого колена. Впрочем, на самом суде нам не сильно повезло: судья Алексей Лебедев удалил нас с Тамарой Натановной через 5 минут после начала заседания — просто так. Мы ему не понравились: хотя мы вели себя, как патентованные отличницы. Впрочем, я знаю, как действовать дальше, и мы с многоуважаемой Тамарой Натановной в итоге накатали десяток жалоб.
Через неделю судебные приставы в том же суде сообщили мне, что нас с Тамарой отлучили от суда навсегда, что позволило мне накатать уже заявления о совершении преступления, подпадающего под действие ч. 2 ст. 144 УК РФ (воспрепятствование деятельности журналиста с использованием служебного положения — до 2 лет). Я радовалась как дитя, ибо сошлась характером с участковым, который по молодости и наивности искренне заинтересовался этой историей. Участковый сидел в абсолютно разрушенном здании, где на доске объявлений его сослуживцы вешали бумажки с призывами купить у них разное оружие, а также шкафы для их хранения и боеприпасы. А сами сослуживцы в соседнем кабинете обсуждали свои рабочие будни с применением такой лексики, что участковый сначала истово краснел, а потом долго передо мной извинялся. «Да ладно, — успокоила я участкового. — Вот я много лет боролась с линейным отделом милиции на станции метро «Таганская», коей пользуюсь каждый день: там менты такое загибали, что я к ним ежедневно заходила, видя вблизи ребенка или старушку, и всяко их стыдила; а потом всё внезапно прекратилось. Я думала: исправились, а потом заглянула из любопытства… и обнаружила полную смену личного состава: там теперь работают выходцы из южных республик бывшего СССР, потому что за такую зарплату никто работать больше не хочет. Новый состав плохо меня понимает (но ничего, научится), зато они вежливы и галантны — просто выставочные образцы.
…Ну раз не пускают в один суд, надо ехать в другой. И тут снова повезло: внезапно обнаружилось, что вот-вот начнется первое заседание по делу нацбола Сергея Череповского, всего в каких-то несчастных двух часах езды, в Центральном райсуде Твери. Я люблю нацболов: люди они молодые, искренние, задорные, идейные. Идеи у нас с ними разные, но я точно помню: плох тот консерватор, который в молодости не был радикалом. А вот к консерваторам, кстати, есть вопросы. Ну да не будем здесь об идеологии. Когда дело идет о неправедном суде — тут не до идеологий, перед неправедным судом все «идейные» одним миром мазаны.
Судили Сергея Череповского, и не было поблизости с судом ни одной живой души, кроме нашей маленькой кибитки. Мы помчались, ибо дело возмутительное: Сергей и его партийный товарищ Настя (18 лет) вышли в Первомай на санкционированную демонстрацию в Твери. Их скрутили не сразу: сначала какие-то люди в штатском начали им подмигивать и манить скрюченным указательным пальцем — что молодые красивые ребята сочли домогательством взрослых извращенцев. Но как только Настя и Сережа в колонне демонстрантов развернули красный флаг «Другой России», на них тут же набросились полицейские. Как сказала Настя, «менты не топтали наш флаг, а просто набросились сзади — и помешали нам честно получить свою 318-ю». («Применение насилия в отношении представителя власти», до 10 лет.) Настя получила 6 суток в ИВС по ст. 19.3 КоАП («Неповиновение законным распоряжениям сотрудников полиции»). Могла получить больше: ей подкинули пакетики с маленькими зелеными шариками. Настя грустно сидела в коридоре Следственного отдела СК и спросила «какого-то чувака», который тоже сидел в коридоре, что это за шарики и сколько ей за них дадут. Чувак оказался пришлым следователем, который рассказал ей, что эти шарики называются «насвай», их в Средней Азии употребляют вместо сигарет, «можешь дальше употреблять». Настя подарила шарики пришлому следователю — он взял.
В общем, ничего у Насти не нашли, допросили как свидетеля, но без адвоката, оставили в ИВС, где отобрали крестик. Потом в мужских наручниках повезли в суд, пристегнутой к кому-то в штатском, он купил Насте йогурт и всё интересовался, готова ли она «сесть за идею». Наручники сваливались.
Судья сказала Насте, что она идиотка и испортила судье праздник и теперь получит по максимуму. Настю затошнило, и ее вывели в туалет. В итоге о решении суда — 6 суток — она узнала только по выходе, тогда же ознакомилась и с обвинением, прочитав о себе в интернете.
О рассмотрении дела Сергея мы узнали так же. Потерпевший полицейский на суд не явился, а второй потерпевший от показаний отказался (и правильно сделал: есть ведь видеозапись задержания). Местный адвокат минут за 30 до оглашения решения судьи в точности сообщил нам, что судья решит по поводу следующего заседания и по продлению сроков задержания, и отправился по своим делам. Очевидный сговор никого не смутил. Неправда творилась тихо, открыто и буднично. Как чаще всего и творится настоящая История — спросите вот у Тамары Натановны.
