В России уже не первый год ведутся дискуссии о пользе суда присяжных. С критикой этого института выступают представители власти и различных силовых структур, а общественность, в свою очередь, указывает, что большее число оправдательных приговоров, выносимых присяжными, в сравнении с вердиктами профессиональных судей, говорит о порочности не суда присяжных, а наоборот – следствия, отправляющего людей на скамью подсудимых без достаточных доказательств их вины.
Вновь эта тема обрела актуальность в связи недавним оправданием присяжными в Грозном троих обвиняемых в нападении на полицейских и убийстве одного из них. «Я убежден, что рассматривать подобные дела с участием присяжных еще преждевременно», – сказал глава Чечни Рамзан Кадыров, имея в виду дела, связанные с незаконными вооруженными формированиями (НВФ).
Оправдание подсудимых в суде присяжных происходит примерно в 20% судебных процессов с участием присяжных. Как заявил корреспонденту «Росбалта» адвокат Андрей Чуцков, это соответствует общеевропейскому опыту.
По замечанию юриста, поскольку более чем в 75% случаев присяжные признают вину подсудимых, то все обвинения в адрес якобы «жалостливости» присяжных абсолютно беспочвенны. В то же время оправдание в суде присяжных – это показатель неумения органов государственного обвинения доказывать свою позицию, считает эксперт.
«Более логичным было бы задать вопрос председателю Верховного суда: почему так разнится статистика приговоров судами присяжных и профессиональными судьями, ведь профессиональные судьи оправдывают менее одного процента», – отметил Андрей Чуцков.
Как считает юрист, институт суда присяжных является положительным явлением современной жизни. «По Конституции только народ является источником власти в стране, однако этот же самый народ фактически не участвует в управлении. Но самое короткое определение демократии – независимый суд. Судьи же по уголовным делам в большинстве своем – бывшие работники правоохранительных органов с соответствующей профессиональной деформацией. На одного проще надавить и заставить, чем на 12 человек. Ошибка полагать, что русский человек не способен принимать решение, руководствоваться логикой и бытовой мудростью», – подчеркнул Андрей Чуцков. Адвокат посоветовал органам обвинения научиться доказыванию вины, а не пенять на суд присяжных.
Такой же точки зрения придерживается криминолог Сергей Слепцов. «Российский суд сегодня – это не суд, а инструмент насилия. Продажный и к правосудию отношения не имеющий, по той причине, что в судах общей юрисдикции, то есть там, где судьи единолично выносят решения, оправдательных приговоров практически нет. А вот суды присяжных – это уже хотя бы первая подвижка с точки зрения нормального правосудия», – полагает криминолог.
Важным моментом Сергей Слепцов считает то обстоятельство, что присяжные не связаны коррупционной схемой федеральных судов. «Если вина не доказана, и присяжные вынуждены их освобождать по случаю недоказанности вины обвиняемых – это свидетельствует лишь о низком профессиональном уровне следствия», – подчеркнул криминолог.
Известный адвокат Дмитрий Аграновский припомнил, что в связи с Чечней уже были случаи, когда присяжных пытались обвинять в необъективном вердикте: это были процессы Худякова – Аракчеева и Ульмана. Тогда в делах совершенно не было доказательств, зато нужно было получить искомый результат, констатировал адвокат.
Причем русских офицеров Сергея Аракчеева и Евгения Худякова, обвиненных в убийствах мирных жителей Чечни, присяжные оправдывали дважды. После первого оправдательного вердикта прозвучало мнение, что русские присяжные оправдали офицеров из чувства национальной солидарности. Но и во второй раз присяжные, набранные из представителей других наций, оправдали Худякова и Аракчеева, признали их невиновными. Тогда дело передали профессиональному судье, и уже он вынес подсудимым обвинительный вердикт.
Дмитрий Аграновский полагает, что суды присяжных намного более объективны, ответственны и внимательны, чем так называемые профессиональные суды. «Суды присяжных не нравятся тем, кому нужен обвинительный результат. Можно припомнить, как одно очень высокопоставленное лицо сказало про дело Развозжаева – Удальцова: «Тут и так все ясно». И теперь мы знаем, какой будет результат процесса. А в суде присяжных это было бы исключено. Вот и недавно Рамзан Кадыров заявил, что недоволен исходом суда над предполагаемыми участниками НВФ: «Я же знаю, что они чего-то где-то делали…». То есть они относятся к суду как к некоему продолжению исполнительной власти. А это неправильно. Присяжные, напротив, абсолютно не ангажированы никакими органами власти. Хотя на них часто оказывается давление со стороны обвинения, но никак не со стороны защиты», – рассказал адвокат.
Аграновский напомнил про дело Евгении Хасис, обвиненной в соучастии в убийстве адвоката Станислава Маркелова. На взгляд Аграновского, тогда оказано давление на присяжных. «Одна присяжная была даже вынуждена покинуть коллегию, и в результате вердикт был «7 на 5». Если бы эта присяжная не покинула коллегию, то было бы «6 на 6″, а это – оправдание. То есть подобный случай принципиальным образом сказался на приговоре», – рассказал адвокат.
«Если в обычных судах процент оправдательных приговоров меньше 1%, то это говорит только об обвинительном уклоне. Например, в 1930-е годы в Советском Союзе выносилось порядка 15-20% оправдательных приговоров, и при этом нам еще говорят про «37-й год». Сейчас же – около 0,1% оправдательных приговоров и то – я не знаю, где они выносятся и по каким делам», – заявил Дмитрий Аграновский.
Юрист напомнил, что в США присяжные решают, в том числе, и вопрос об арестах людей. «И у нас, я считаю, так нужно делать. В законе же написано, что арест – это исключительная мера. Вот и надо ее рассматривать в исключительном порядке», – уверен адвокат.
В случае с Чечней попытки чиновников и силовиков пенять присяжным выглядят не очень убедительно. Особенно после скандального заявления судьи Верховного суда республики Вахида Абубакарова в прошлом году. Судья заявил самоотвод, рассказав, что давление на него оказывает сам руководитель МВД республики, названивая по телефону. Согласно версии, распространившейся тогда в СМИ, силовики добивались обвинительного приговора молодым людям, которых вовлекли в преступную группу полицейские агенты – с целью ее последующего «раскрытия» для улучшения криминальной статистики.
Кавказовед Игорь Добаев согласен, что давление на присяжных в северокавказских республиках существует. Здесь сказываются и национальная солидарность, и влияние родственных общин. «Но самое главное даже не это, потому что эти общины разлагаются и от них остались только ошметки, по сравнению с тем, что было сто лет назад. А люди просто боятся», – уверен Игорь Добаев.
Одним из способов решения вопроса могло бы стать рассмотрение дел членов НВФ в других регионах. «Вот совершил преступление на территории Чечни – на Чукотке рассмотреть дело надо. В Дагестане совершил – на Сахалине очень хорошее место для суда. В случае необходимости из местных жителей и можно подбирать присяжных», – предложил эксперт.
Однако вряд ли северокавказские силовики согласятся на такое предложение специалистов. Ведь руководитель чеченского МВД не сможет позвонить всем чукотским судьям, а тем более присяжным со своими настоятельными просьбами.
Но уже очевидно, что институт суда присяжных требует своего развития и защиты. Причем защиты не только от силовиков, которые пытаются давить на присяжных, но и от безграмотных следователей, которые отправляют под суд обвиняемых, не утруждая себя доказыванием их вины.
Дмитрий Ремизов
