Идея Следственного комитета вернуть в Уголовно-процессуальный кодекс понятие «объективная истина» нашла поддержку в Госдуме, но не у всех депутатов. Ряд из них согласны с учеными, которые предупреждают о возможных негативных последствиях: отказ от презумпции невиновности и от оправдательных приговоров. Сторонники изменений убеждают оппонентов, что они неправильно все поняли: новшество будет выгодно незаконно привлекаемым к ответственности, а также тем, у кого адвокат по назначению бездействует.
Обнародованный пару лет назад законопроект Следственного комитета о возвращении в российский уголовный процесс «объективной истины» оказался в Госдуме через единоросса Александра Ремезкова. Искать «объективную истину», по законопроекту, должны будут не только судьи, но и прокуроры, следователи, которым запрещается обвинительный уклон. Из пассивного-надзирателя в процессе судья должен превратиться в его активного участника: по ходатайству сторон или по своей инициативе ему разрешается «восполнять неполноту доказательств», а если это в судебном разбирательстве невозможно – отправлять дело к прокурору.
Законопроект настолько неоднозначный, что удостоился внимания даже Ларисы Брычевой, помощника Владимира Путина и начальника Государственно-правового управления президента. Выступая в феврале в Госдуме она высказала недовольство тем, что документ вносится «без широкого общественного обсуждения, без обсуждения в профессиональных сообществах, без Верховного суда и иных судов, которым это все применять». Авторы документа, видимо, решили это исправить: дискуссии прошли в Общественной палате, Госдуме и Федеральной палате адвокатов.
В среду на круглом столе в Госдуме, посвященном этому документу, его формальный автор единоросс Александр Ремезков называл неоправданным исключением этого понятия из УПК в 2002 году и ссылался на российский и и международный опыт. По его словам, «многие страны Европы успешно закрепили в своем законодательстве положение об объективной истине», были они и в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года, УПК 1922 и 1960 годов. Однако обосновывать необходимость «концептуальных» изменений не стал, а сразу попытался ответить на возможную критику. «Мы не собираемся отменять состязательность сторон, наоборот, как раз речь идет о совершенствовании этого принципа с учетом традиций российского судопроизводства», – рассуждал единоросс. Приговор будет назначаться на основе истинных обстоятельств произошедшего, а не ораторского искусства сторон, считает он, появится «сбалансированная состязательность», когда судья сможет проявлять активность для выяснения подлинных обстоятельств.
Однако такая версия не устраивала депутата от ЛДПР Ивана Сухарева, по мнению которого, суд лишится беспристрастности, поскольку на него будут возложены функции защиты или обвинения. Это само по себе, считает парламентарий, нарушает ч. 3 ст. 123 Конституции, по которой судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. «Как только мы в один ряд технологически ставим суд, прокурора, следователя, мы начинаем противоречить, в том числе и собственной Конституции, где установлено разделение властей, и суду отведена немножечко другая роль», – согласилась Лидия Воскобитова, доктор юридических наук, завкафедрой уголовно-процессуального права МГЮА им. Кутафина. При этом она обратила внимание на возможную коллизию со ст. 299 УПК («Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора»). Судье при постановке приговора следует ответить, в частности, на два вопрос: доказано ли то, что было деяние? что его совершил подсудимый? «Мы хотим, чтобы суд дополнял то, что следователь когда-то не доделал, а потом сам себе задавал вопросы: а доказано ли, – рассуждала Воскобитова. – Можно ли требовать от суда беспристрастности, когда он будет оценивать свою работу?»
«На практике оправдательный приговор будет не столько недоработкой обвинения, сколько недоработкой суда, что, возможно, приведет к исключению оправдательных приговоров», – озвучил Сухарев, по сути, мнениесудьи Конституционного суда в отставке Тамары Морщаковой. По его словам, ненадлежаще расследованные дела будут передаваться в суд, а тот – их расследовать. В результате суды окажутся перегружены, судопроизводство – затянется.
На этот раз возмутился Ремезков. «Приговор может быть как обвинительный, так и оправдательный. Новый порядок будет ограждать подсудимого от несправедливого обвинения», – настаивал депутат и рассказывал о бесплатных адвокатах, которые, «как правило, не проявляют активности». Из-за этого подсудимый, не имеющий юридических познаний, практически не может собрать доказательства своей невиновности, в то время как у обвинения к моменту суда доказательственная база собрана. «Законопроект предусматривает систему противовесов. Судья, установив неполноту доказательств, которые могут свидетельствовать о невиновности подсудимого, устранит ее», – считает Ремезков.
Ему вторил Георгий Смирнов, старший инспектор отдела методического обеспечения информационно-методического управления Главного организационно-инспекторского управления СКР, акцентируя внимание на то, что «невиновные выиграют», а «презумпция невиновности станет рабочим инструментом». Дело в том, следовало из его выступления, что суд докопается до истины, даже если сторона защиты бездействует, как например, в случае с адвокатом по назначению. «Предварительное следствие ничего не выиграет [от нововведений]. Наши показатели нас устраивают. В 95% суд соглашается с нами, – привел, пожалуй, самый неоднозначный аргумент Смирнов. – [После введения понятия «объективная истина»] навряд ли показатели такими высокими останутся». По его словам, документ создан для ухода от обвинительного уклона в суде.
– Какие исследования стоят за этими предложениями, кроме очевидного желания облегчить жизнь следователей? – проигнорировав последние слова Смирнова, обратился к аудитории Юрий Костанов, адвокат, глава президиума Московской коллегии «Адвокатское партнерство», член президентского совета по правам человека. Ему никто не ответил и Костанов заметил, что судьи сейчас нередко далеки от объективного подхода. Отчасти это связано с тем, что ими становятся в основном бывшие обвинители – следователи, прокуроры. «Откуда судья узнает, достиг он истины или нет? – рассуждал Костанов. – Получается, что судья уже до прений должен в голове держать картинку мира, которая является истиной, и к ней добавлять доказательства».
Сторонник возврата в УПК понятия «объективная истина» коммунист, бывший зампрокурора Москвы Юрий Синельщиков тем не менее, отмечал, что «все не так просто», и предлагал СКР прислушаться к оппонентам. Сам же он поставил под сомнений тезис депутата Александра Ремезкова о том, что благодаря нововведению следователи станут не преследователями, а исследователями, так как на них будет возложена обязанность собирать и оправдательные доказательства. «После возбуждения дела он не будет искать объективную истину, он будет, какие бы законы не написали, преследовать одну цель: доказать виновность лица, потому что прекращение дела – это брак работы», – со знанием дела говорил Синельщиков. Если объективная истина станет целью и принципом нашего уголовного судопроизводства, она будет распространяться и на адвокатов. «Как он будет защищать, если на него повесим такую обязанность?» – удивился Синельщиков. Сейчас Кодекс профессиональной этики адвокатов запрещает адвокатам занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле.
В заключение Синельщиков отметил, что «мы не можем познать с полной достовернностью исследоваемое явление» хотя бы потому, что может использоваться недостоверная информация. «Закопроект обходит вопрос о критериях объективной истины. Вопрос – как же она будет устанавливаться? Подход не может быть поддержан, но сама идея может быть реализована в качестве одного из принципов уголовного судопроизводства», – резюмировал Дмитрий Рыжов из правового департамента МВД.
Д.ю.н. Лидия Воскобитова возмущалась подходом СКР обсуждению законопроекта, который был обнародован несколько лет назад и активно обсуждался. «За это время много было высказано редакционных, теоретических корректировок замечаний. А нам предлагают тот же самый текст, не изменив в нем ни слова. Сегодняшнее обсуждение тоже будет иметь такой же результат? Тогда мне жалко моего времени», – заявила Воскобитова, но все же рассказала о концептуальных замечаниях.
Основной критике подверглись используемые в проекте термины, которые «весьма далеки от чистоты техники». «Если вы в 5-й статье проекта закладываете понятие объективной истины и под ней понимаете совокупность обстоятельств, имеющих значение для дела, то вы взаимно исключаете два термина. Если «объективное», то абсолютно все, а потом делаем выводы. Если только «имеющие значение по делу» – то забудьте про объективность, – негодовала профессор. – Говорите слово «истина» в другом, прикладном значении. Как только вы употребляете научный, философский термин «объективная истина», то вы противоречите сами себе». Кроме того, она напомнила, что сейчас «в каждом первом деле по незаконному обороту наркотиков» обвинительное заключение начинается со слов «в неустановленное время, в неустановленном месте, при неустановленных обстоятельствах». «К этому мы будем применять термин высокой философской истины?» – удивилась она.
Расхождение с позицией Европейского суда по правам человека Воскобитова обнаружила в норме о том, что «при наличии сомнений в истинности мнения сторон суд принимает все необходимые меры к установлению действительных фактических обстоятельств уголовного дела». «Европейский суд устал говорить о том, что мнение по определению не может быть истинным – это и есть мнение. Такие небрежности в тексте режут взгляд, не позволяют текст делать законом», – резюмировала она.
В завершение круглого стола Ремезков попытался несколько оправдаться перед Воскобитовой. «Целью внесения этого проекта было как раз прекратить двухлетнее обсуждение как бы за кадром, вынести это обсуждение на официальные площадки», – сказал единоросс. Он отметил, что в рамках думского комитета по законодательству создана рабочая группа.
С текстом законопроекта № 440058-6 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу» можно ознакомиться здесь.
