В 2005 и 2012 годах здесь происходили бунты, во время которых более 800 осужденных вскрыли себе вены. В колонии часто происходят суициды, по непроверенным данным три самоубийства зафиксировано уже за этот год. В конце июля 2015 года один заключенный порезал себе вены и проглотил ложку, и это не единичный случай. Избиения в ИК-3 стали нормой, обыски, в результате которых пропадают вещи заключенных, – тоже. Ущемление прав мусульман, когда их лишают возможности молиться и соблюдать посты, подделка подписей осужденных на документах о получении роб, ботинок и других необходимых вещей – все это происходит здесь почти ежедневно. Карина Меркурьева расспросила заключенных о том, что происходит в колонии сейчас. Имена собеседников изменены по соображениям безопасности.
«Я сижу в ИК-3 уже более трех лет. Здесь за это время разные случаи происходили. Свидетелем некоторых из них я был, свидетелем некоторых не был. Суициды случались при мне, и не один раз. Были случаи, когда человек умирал из-за того, что ему не оказали необходимую медицинскую помощь. В колонии, например, не так давно скончался известный человек Петр Хомяков, один из идеологов российских националистов, автор достаточно интересных литературных произведений. Он погиб из-за того, что ему вовремя не была оказана медицинская помощь. Но все эти истории тщательно скрываются», – рассказывает заключенный Сергей.
Осужденные боятся говорить от своего имени, потому что боятся преследования со стороны сотрудников колонии. «Здесь тебя могут, например, избить на вахте. Чтобы написать жалобу на сотрудников администрации, нужно подтвердить это обстоятельство, то есть «снять побои» в медсанчасти. И если человек намерен это сделать, ему просто ограничивают к ней доступ», – рассказывает Сергей.
По словам Сергея, в ИК-3 постоянно ущемляются права заключенных. С тех, кто трудится на промзоне, списываются средства за форменную одежду, но осужденные на самом деле этих вещей не получают, ходят в старых робах и ботинках по несколько лет. По сути таким образом происходит хищение госимущества. «С тех, кто не работает, деньги тоже берут, хотя, насколько мне известно, их должно обеспечивать государство», – добавляет заключенный. Люди, отработав месяц, получают здесь зарплату в размере 200-300 рублей. Здесь многие работают больше, чем положено, просто чтобы лишний раз не находиться в бараке, не видеть весь тот ужас, что там происходит, и чтобы случайно не быть избитым надзирателями. Однако то, что люди здесь работают сверхурочно, никаким образом не поощряется и не оплачивается, как и на многих других зонах.
«Со стороны сотрудников администрации происходят весьма часто случаи рукоприкладства, они также постоянно унижают заключенных в словесной форме. Начальник отделения может позволить себе в нецензурных выражениях обратиться к осужденному, оскорбив тем самым его. В основном здесь без разбора унижают всех», – говорит Сергей.
Даже после обнародования женой одного из заключенных материалов, демонстрирующих, что на самом деле происходит в ИК-3, никаких изменений не последовало. «Здесь ситуация, если и улучшается, то лишь на момент присутствия комиссии. В эти дни даже начальник учреждения весьма культурно общается с заключенными. Но как только комиссия уезжает, все возвращается на круги своя», – жалуется Сергей.
По словам осужденного, в ИК-3 очень сложно получить УДО. «Постоянно всплывают какие-то задним числом подписанные выговоры, рапорта», – объясняет Сергей.
ИК-3 – это система, находящаяся под полным контролем начальника зоны полковника внутренней службы Юрия Бушина. «Здесь без ведома начальника и вразрез с его какими-то решениями ничего не делается. Некоторые сотрудники администрации, однако, считают Бушина не совсем здоровым человеком. У него есть некие выходки, которые заставляют сомневаться в его психическом здоровье. Весьма неуравновешенный человек», – рассказывает о начальнике колонии заключенный. По словам Сергея, Бушин может идти перед строем и вдруг крикнуть: «Эй ты, пидарас!». «На мой взгляд, это уже говорит о его какой-то неполноценности, необразованности. У Бушина еще очень быстро настроение меняется, по-моему он шизофреник», – добавляет осужденный.
Чтобы полковник Бушин не сорвался на кого-нибудь на утреннем построении, кто-нибудь из зэков обращается к нему: «Доброе утро, Юрий Иванович», потом так же делает другой, третий. «Это все говорит о том, что человек немножко неадекватен, если он подвержен такому психологическому воздействию», – говорит Сергей.
Еще один заключенный, представившийся Алексеем, рассказал о том, какие «воспитательные методы» применяются сотрудниками колонии. По его словам, обосновать, за что к тебе применяют физическую силу, могут как угодно. «Начиная с того, что у тебя якобы плохо заправлена кровать, заканчивая курением в неположенном месте. Повод найти – не проблема», – говорит Алексей. Наказания сотрудники тоже придумывают самые разные. Самое банальное – избиение дубинками. «Меня сотрудник тупо отпинал ногами», – рассказывает Алексей. И не его одного. Родственники осуждённого от его лица подали жалобу на этого сотрудника, но он до сих пор работает в колонии. «Отсюда жалобы не уходят. Если я ее напишу здесь собственноручно, то она просто не уйдет из колонии», – добавляет заключенный.
Со телефонной связью в ИК-3 все тоже не так просто. Возможность позвонить есть. «Сейчас установили нам аппараты в бараках, – рассказывает Алексей. – Естественно, все эти телефоны прослушиваются. И перед тем, как позвонить, ты должен указывать номер. Допустим, если это какие-то государственные учреждения, будь то прокуратура, СК, тебя просто не пустят к телефону».
