У каждого срока Путина, включая тот срок, когда его замещал Медведев, был свой смысл. Никто его не скрывал, его транслировали силовики urbi et orbi едва ли не по буквам. Поначалу не все могли поверить и привыкнуть, что теперь будет так. Занятно, что и на девятнадцатом году Путина его отчетливые сигналы требуется расшифровывать. Впрочем, для кого это было жизненно важно – уловили. А кто недопонял, украшает сейчас собой спецблок в Матросской Тишине.
Дело братьев Магомедовых еще может быть развернуто в обратную сторону по удачному для силовиков старому сценарию имени В.А. Гусинского: НТВ в обмен на свободу по протоколу №6. Здесь в обмен на свободу предлагается вернуть что-то другое. Не думаю, что порт.
Полагаю, что сейчас обе высокие стороны работают над этим. Закон, конечно, никто попирать не будет – кому он вообще сдался, но при определенных условиях с братьев снимут тяжелейшую статью 210 УК (организация преступного сообщества), и там останутся только экономические обвинения. Тоже довольно тяжелого свойства, но вполне предполагающие домашний арест. А дальше – по сценарию Гусинского, творчески доработанному В.П. Евтушенковым. Не договорятся – сценарий будет жестче.
Смыслы
На всякий случай напомню репрессивную логику сроков Путина.
2000–2004 – ЮКОС и Ходорковский. Равноудаление в действии.
2004–2008 – раскулачивание бизнеса, огосударствление всего.
2008–2012 – либерализация УК Медведевым как подготовка (неудавшаяся) жесткого правового регулирования крупного и среднего бизнеса.
2012–2018 – третий срок начался с мощного «болотного дела», потом пошли репостники и всех мастей экстремисты, а закончился сроком для Улюкаева и Белых: оппозиция разгромлена, пошли сигналы «своим».
2018–20… – братья Магомедовы: пора возвращать деньги от госконтрактов в Россию.
Собственно на смысле четвертого срока и остановимся подробно. Смысл сформулирован арестом братьев Магомедовых, но ими не исчерпывается.
Во многих СМИ главенствует как само собой идея, что бизнес братьев Магомедовых связан исключительно с Медведевым и маленькой группой вокруг него: Аркадием Дворковичем и мужем пресс-секретаря Медведева Александром Будбергом.
Это иллюзия, которая не дает заметить важные вещи. Если посмотреть на то, как складывалось состояние братьев, мы увидим, что вклад «группы ДАМ» существенный, но не основной. Кто-то, конечно, помогал братьям стать королями госзаказов. Они смогли установить операционный контроль над Объединенной зерновой компанией, но на этом, пожалуй, крупные победы и заканчиваются.
Свои первые большие деньги братья Магомедовы заработали в девяностые, будучи акционерами КБ «Диамант». КБ был известен как один из крупнейших игроков на рынке обналичивания. Этот бизнес всегда контролировался силовиками, правда, разными – сначала МВД, потом, после разгрома экономического блока в МВД и группы генералов Сугробова – Колесникова, контроль перешел к ФСБ. То есть уже тогда братья не могли не обрасти соответствующими связями.
Понятно, что банк занимался не только обналичиванием: он инвестировал в недвижимость, в частности в компанию «ДОН-строй». Чуть позже братья стали заниматься нефтетрейдингом, их совместная с Ахмедом Билаловым (двоюродный брат) компания «Интерфинанс» управляла в том числе активами госкомпании «Зарубежнефть».
Нефть
Это важно. Госкомпания «Зарубежнефть» контролируется силовиками, прежде всего ФСБ. Причина проста и понятна: крупнейшие активы компании «Зарубежнефть» находятся за пределами России – такие, например, как «Вьетсовпетро». Официально оформленное управление активами такой госкомпании не могло сложиться без хороших отношений в ФСБ образца конца 1990-х – начала 2000-х. Именно тогда братья Магомедовы стали управлять активами «Зарубежнефти».
Управление активами «Зарубежнефти» – потрясающий успех, но лиха беда начало. Братья Магомедовы подружились с трубопроводным монополистом, «Транснефтью». В начале 2000-х, когда в Приморске (Выборгский район Ленинградской области) компания «Транснефть» стала строить торговый порт, то она стала его строить на земле, которая незадолго до этого была приобретена братьями Магомедовыми. Бывают в жизни счастливые случайности.
Перепродать землю братьям Магомедовым никто не предложил, потому что все опять сложилось счастливо: была создана совместная компания, ООО «Приморский торговый порт», которая управляла деятельностью порта и принадлежала «Транснефти» и братьям Магомедовым 50 на 50. При этом тогда административное влияние и вес братьев были гораздо меньше нынешних – любой олигарх мечтал бы получить такой кусок бизнеса, но не получил.
Около города Приморска заканчивается труба БТС (Балтийская трубопроводная система), и треть всего экспорта нефти шла через этот порт. Трудно представить, что подобная инвестиция могла быть сделана без ведома высших чинов ФСБ.
В 2011 году братья Магомедовы смогли прекрасно распорядиться своей долей в этом порту – это уже был президентский срок Медведева. В начале 2011 года была заключена сделка, по которой компания «Транснефть» одновременно с компанией «Сумма» (снова в паритете 50–50) покупали у трех бывших владельцев Новороссийский торговый порт.
Кто эти три бывших владельца? Александр Пономаренко (позже станет известен как «покупатель виллы Путина» в Геленджике), Александр Скоробогатько (партнер Пономаренко в Русском генеральном банке) и Аркадий Ротенберг. Ни один из этих акционеров не имел и не имеет никакого отношения к «группе около Медведева». Братья при этой сделке сразу получили больше миллиарда долларов и Новороссийский порт. Подобные сделки без силовиков не заключаются. В конце концов, «Транснефть» много лет возглавляет Николай Токарев, служивший с Путиным в Дрездене. Понятно, что прямые указания Токареву Медведев тоже дать не мог.
Братьями была создана сложная схема по продаже неучтенной нефти – в чем их сейчас в том числе и обвиняют, – а часть выручки находилась в сфере интересов высокопоставленных чинов из ФСБ. Но и это не все. Главную компанию братьев Магомедовых – компанию «Сумма» – много лет возглавлял Александр Винокуров, зять министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Часть контрактов датирована 2010–2013 годами, это как раз время Винокурова.
Объединенная зерновая компания, дела которой стали важным пунктом обвинения, тоже покупалась тогда. А сейчас у Александра Винокурова фармацевтический бизнес – совместный с компанией «Ростех».
После «Транснефти» братья Магомедовы попали в число королей госзаказов. На них посыпалось все: Большой театр и стадионы к мундиалю, аэропорты и объекты энергетики. А потом случился 2014 год.
После 2014 года и резкого ухудшения инвестиционного климата в России российские бизнесмены, и без того предпочитавшие хранить средства в иностранной валюте за пределами РФ, приняли решение вкладывать деньги в проекты за рубежом для диверсификации рисков.
Но деньги бывают разные. Есть деньги рыночные, а есть государевы. Например, «Альфа-групп» создала LetterOne в Люксембурге и начала активно инвестировать в нефтегазовый сектор в Европе и в медицину в США. Начали активно инвестировать за рубежом (то есть выводить деньги) и братья. Как все.
В результате российская власть столкнулась с нехваткой инвестиций внутри страны. Крупные бизнесмены предпочитали не рисковать своими деньгами. И власть начала формулировать четкую позицию на понятийном уровне: если ты получаешь значительную часть своего дохода от российского государства, то желательно, чтобы ты и деньги вкладывал на территории РФ. Теперь «желательно» заменено на «обязательно». Это главная мысль четвертого срока.
Как это будет
К Михаилу Фридману и его LetterOne претензий у российской власти пока нет – он не король господряда и никогда не был им. У него, хоть и не без греха, рыночная история. В отличие от братьев Магомедовых.
На примере братьев Магомедовых можно предсказать развитие событий и у других крупных персонажей российского бизнеса. Кто это? Опишем их через их связи. Это люди, которые много лет душа в душу работали с руководством Службы экономической безопасности ФСБ – управление, которое курирует весь российский бизнес. Ключевыми фигурами там были два генерала – генерал Яковлев и генерал Воронин. После их отставки в группу риска попали примерно все, кто знал их слишком тесно. Само собой, без них никакого бизнеса у Магомедовых не было бы. И не только у них.
Генерал Юрий Яковлев руководил Службой экономической безопасности ФСБ. После ареста генералов МВД Сугробова и Колесникова ФСБ полностью взяла под контроль рынок обналичивания и рынок перевода средств за рубеж. Генерал Виктор Воронин курировал управление «К» в ФСБ, которое занималось в том числе коммерческими банками. В период, когда Приморским портом в Ленинградской области ведали братья Магомедовы, полпредом президента в округе был Виктор Черкесов – с 1992 года он возглавлял УФСБ по Санкт-Петербургу, а генерал Воронин там как раз служил. Без полпреда никакие братья никогда не стали бы партнерами «Транснефти» в Ленинградской области.
Но тогда были другие правила игры, бизнес спокойно выводил деньги до 2014 года. Хотя и тогда не все поняли последствия кризиса, санкций и падения цен на нефть. В 2016 году руководство СЭБ ФСБ полностью поменялось. И многие договоренности, которые были у большого числа людей, входивших в список Forbes, могли обнулиться.
ФСБ (то есть обновленное руководство СЭБ ФСБ) сейчас занимается активной разработкой ряда крупных российских предпринимателей на предмет вывода ими значительной части средств из России. В первую очередь полученных от контракта с госструктурами.
Дело братьев Магомедовых – это первая ласточка. Смысл этого дела – показать, что правила игры изменились.
Похоже, что неформальный размер претензий к братьям Магомедовым – а им наверняка это было предъявлено – составляет порядка $1 млрд. Суть официальных обвинений – это только первый уровень претензий. Чтобы отобрать у братьев Новороссийский морской порт и другие активы, не обязательно было их сажать. Подконтрольность судебных органов такова, что судебная вертикаль сейчас работает только оформителем решений, когда речь идет об интересах государства.
Братьев посадили, чтобы мотивировать их вернуть значительную часть средств в Россию. И мотивировать этим примером других.
Русские деньги неясного происхождения ищут в Германии, ищут в Америке, ищут во Франции, но главное – их ищут в Великобритании после отравления Скрипаля. А ведь Путин по-доброму посылал в Лондон эмиссара, бизнес-омбудсмена Титова уговаривать богатых уехавших россиян вернуться или хотя бы вернуть деньги. Потом – совсем с других позиций – к увлекательному процессу поиска денег подключилась премьер-министр Тереза Мэй. А теперь пример братьев Магомедовых показал, что будет с теми, кто не хочет возвращать деньги добровольно и с песней.
Люди, ставшие богатыми на госконтрактах или при работе чиновниками, не вняли предупреждениям. Как сказал классик, «кто не понял, тот поймет». Братья Магомедовы стали идеальной мишенью для проведения большого показательного процесса – у них сейчас нет достаточно влиятельных друзей, их друзьям не до них, любое неосторожное движение – и ты больше не в правительстве, и как бы не хуже. А то, что им предъявили при аресте, при желании тянет и на пожизненное. Все всерьез. Впрочем, пока им не предъявили трупы, статья 210 УК отваливается так же легко, как и вваливается. Они знают об этом.
На наших глазах произошел запуск нового механизма по возврату денег. Сейчас происходит его отладка. Это очень важный момент: если братья Магомедовы не найдут способ исправить свою ошибку, по лекалам этого дела возникнут десятки подобных дел – как это было после дела ЮКОСа, закончившегося раскулачиванием бизнеса девяностых с использованием лекал, разработанных именно на этом деле.
А если они найдут выход и окажутся на свободе (как Гусинский или Евтушенков), их опыт тоже сильно пригодится – уже предпринимателям из зоны риска. Но тут нужно помнить, что опыта посадок в России гораздо больше, чем опыта более или менее счастливо закончившихся внесудебных сделок. Перефразируя Толстого, можно сказать, что каждый бизнес несчастлив по-своему, а счастлив одинаково. Отдай и уходи.
Источник: Московский Центр Карнеги
