Ольга Романова, для Новой Газеты
Некоторое время назад состоялся у меня серьезный разговор с Сергеем Пархоменко, старым моим товарищем и во всех смыслах коллегой. Сергей сказал: «Я хожу на суды и испытываю нравственные страдания от абсурдности происходящего. Я могу подать в суд на суд?»
Мы долго ломали голову с юристами над этим простым и естественным вопросом. Подать в суд на судью нельзя, таков закон. Все остальные варианты имеют отписочный характер. Конечно, можно написать в Квалификационную коллегию судей, добиться лишения судьи статуса, а потом уже преследовать «расстригу» в установленном порядке, однако эти коллегии из судей и состоят, и своих они не сдают. Тупик.
Есть второй путь — «список Магнитского». Этот список не догма, он расширяемый. К тому же можно прибегнуть и к более точечной помощи правительств: например, стал широко известен случай, когда немецкое посольство отказало в выдаче виз омским судье и следователю, мотивировав отказ тем, что эти лица имеют непосредственное отношение к незаконному преследованию и осуждению российских граждан. Закрытие границ — это очень хорошо и полезно, однако хотелось бы наказывать негодяев в погонах и мантиях по месту совершения ими преступлений, чтобы и другим неповадно было. А здесь — что ж, мы возвращаемся к тупиковому первому варианту.
Третий путь открылся мне после ряда наблюдений и экспериментов, и именно он получил одобрение уважаемых юристов, которые взялись за реализацию проекта.
Сразу про ответчиков: это прокуратура (Москвы и других субъектов Федерации), ФСИН и управления службы на местах, Минюст и Минфин. Минфин — потому что речь будет идти о компенсации ущерба. Ущерб получен от моральных и нравственных страданий, а в моем конкретном случае — еще и компенсация ущерба за незаконное содержание под стражей, плюс лишение семьи кормильца, плюс судебные издержки (суд признал незаконным содержание под стражей моего мужа, но это далеко не все, что придется признать). Конечно, за все эти художества должен отвечать судья, но ведь он недоступен? Тогда пожалуйте бриться — прокуратура, тюремщики, Минюст. А вы уж там сами как хотите с судьями разбирайтесь. Сами подавайте и в квалифколлегии, если желаете. И получайте потом с «расстриг» свою сатисфакцию.
Ничего изобретать для этого не надо. Берем УПК РФ, открываем главу 46 «Исполнение приговора», потом главу 47 «Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора». В этих главах помимо судов активно поминаются прокуратура и органы исполнения наказания — прокуратура так у нас вообще надзорный орган. А также что-то там такое у нее в обязанностях упоминается про права и свободы граждан, прости, господи. Прокуратура беззакония обычно не видит, и ее не так просто сподвигнуть на то, чтобы она кому-то задавала «вопросы, связанные с исполнением приговора». Но можно.
Я несколько раз бывала на судебных заседаниях, в которых защита и обвинение придерживались единой мотивированной позиции — ну, например, изменить меру пресечения с ареста на подписку о невыезде. Однако судья проявлял солидарность со следствием и длил арест месяцами и годами. Потом давали срок за отсиженным или тихо отменяли обвинительный приговор, к которому прокуратура большого отношения не имела — бывает такое, особенно по смутной уголовной статье о нарушении авторских прав. И что в таком случае делать? Простить, забыть? А как же прокурорский надзор, они почему не добились торжества законности? Почему все валят на защиту и на подсудимых? Мы, защита и подсудимые, зарплату от государства не получаем, мы налоги платим. Зарплату получает прокурор, вот пусть и отрабатывает, раз судья вообще непонятно на кого работает и наносит гражданам слушателям в судебном заседании непоправимый нравственный ущерб и чудовищные моральные страдания, ни с чем не сравнимые, не говоря уже о страданиях адвокатов и подсудимых. Стоит же чего-то потеря веры в право и суд? Вот пусть еще и Минюст ответит, сколько это стоит.
Или вот в деле моего мужа внезапно обнаружилось, что судья Зоосуда Васюченко осудила его неправосудно, незаконно взяла под стражу в зале суда, а потом еще и задним числом переписала приговор, чтобы не ругали, однако в тюрьму свой переписанный приговор не отправила, хотя обязана была это сделать. И отправила приговор, только когда защита стала собирать бумаги для гражданского иска. В итоге мой муж незаконно пробыл под стражей 8 месяцев, из них 4 в крытой тюрьме. Несмотря на очевидное судейское преступление, судья за это не ответит — ее покроют в Мосгоре, который сначала проштамповал одно ее решение, а потом — противоположное. Зато УПК намекает нам на «вопросы, связанные с исполнением приговора». Куда смотрела прокуратура? Куда смотрела ФСИН? У них что, вопросов не было по приговору? А у защиты были, мы и во ФСИН, и в прокуратуру с ними ходили, и письменные заявления оставляли. Что ответили? Правильно: что все ок. А как судья начала свою… эээ… мантию спасать, так она вас, уважаемые, и подставила. Отвечайте теперь по гражданскому иску. Больше исков — хороших и разных. Вывернутся — придумаем четвертый путь. И пятый. Мы не забудем, и мы не простим.
