Система в России рухнет также, как рухнул СССР.
В этом убеждена лидер движения «Русь сидящая», известный журналист Ольга Романова.
Во время визита в Варшаву российская правозащитница дала интервью главному редактору сайта charter97.org Наталье Радиной.
Разговор начался с главной новости дня — освобождения экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского.
— Я очень рада, что Михаил Ходорковский вышел на свободу. И неважно почему: в результате помилования, окончания срока или в результате падения челябинского метеорита.
Написал он прошение или не написал — это не имеет никакого значения. Человек, который сидел без вины более 10 лет, должен выйти из тюрьмы.
Решение ли это Путина, стечение ли это обстоятельств — неважно. Пусть Путин показал, что он милосерден — мне не жалко, — говорит Ольга Романова.
— Стало известно, что Ходорковский подписал прошение о помиловании после разговора с сотрудниками спецслужб, которые шантажировали его больной матерью. В России, как и в Беларуси, также стали использовать практику выбивания прошений у политзаключенных?
— На моей памяти было два случая политических прошений о помилования, потому что уголовных случаев было довольно много. Первый — это дело журналистки Айгуль Махмутовой, которая боролась против строительства гаражей в маленьком московском районе Кузьминки. Правозащитница Людмила Алексеева добилась тогда у нашего либерального Медведева ее помилования и после 4,5 лет тюрьмы журналистку освободили. Молодая хрупкая девушка, главный редактор газеты «Судьба Кузьминки» обвинялась в том, что нанесла увечья трем большим взрослым милиционерам. Это было, конечно, нелепо, но совершенно не смешно, потому что суд в это поверил.
Второй такой очень известный случай — Сергей Мохнаткин. Простой пожилой дядечка, который шел по улице 31 числа, увидел традиционный «винтаж» в Москве и вступился за женщину, которую избивали омоновцы. Вступился и получил за это три года. Вышел только в результате прошения о помиловании.
Потом, вы знаете, память у людей короткая. Мы же часто забываем, кто, как и почему вышел. Кто по помилованию, кто по амнистии. Народу же все равно, кто и как был расстрелян. Берия был расстрелян за преступления или как английский шпион? Как английский шпион. Правосудно? Нет. Заслуженно? Думаю, да.
— Почему Путин отказался амнистировать узников Болотной площади? Напомню, что вчера он сказал: «Именно поэтому принято такое решение в рамках амнистии: не амнистировать тех людей, правонарушения которых связаны с насильственными действиями в отношении представителей власти».
— Вот! «Насильственные действия в отношении представителей власти». Формально имеется в виду, конечно, полиция, хотя не было никаких насильственных действий. Это Путин не полицию имеет в виду. Это он имеет в виду себя.
6 мая — это день перед инаугурацией, который ему очень дорог. Забрали максимальное количество людей и впаяют им максимальные сроки. Молоденькой девочке Саше Духаниной светит реальный срок, потому что это было накануне путинской инаугурации, накануне его «триумфа». Ему пытались сорвать праздник. Этого Путин не простит. Этим он так похож на Лукашенко.
— «Это что оттепель?» — спросили вы в «Фейсбуке» не про Тодоровского, а про Ходорковского. А может показательная либерализация для Запада, что уже не раз проделывал Лукашенко?
— Это Олимпиада. Гораздо более точно написал мой прекрасный коллега Тихон Дзядко: «Вот что Олимпиада животворящая делает!». Путину не хочется, чтобы на Олимпиаду приехали только северокорейцы и американские геи, так как он дал честное слово, что с последними все будет хорошо. Видимо, ему не очень нравится это окружение.
— Какой может быть реакция Запада? Бойкота Олимпиады не будет?
— Мы в России очень устали. Хотя я понимаю, что эти слова не белорусам надо говорить. Вы устали гораздо больше. Но мы очень устали ждать поддержки. К сожалению, Запад сегодня зависит от России, прежде всего, финансово, не говоря уже про энергоносители.
Мы видим, что сегодня происходит с Европейским судом по правам человека. Европейские бюрократы финансово зависят от России очень серьезно. Я смотрю «Евроньюс» и понимаю, что и телевидение тоже зависит от России. Поэтому в какой-то момент мы перестали оглядываться. Мы поняли, что мы одни, что Европа не может принять даже «акт Магнитского».
Я очень боюсь, что Олимпиада закончится трагедией. К нам приходят жаловаться мальчишки из МЧС, которых заставляют подписывать акты о приеме объектов, которые уже просаживаются значительно больше, чем положено в соответствии с требованиями ГОСТ. Главный трамплин построен на оползневом склоне. Плюс это сейсмоопасный регион. Я боюсь за людей и очень рассчитываю, что все это рухнет хотя бы тогда, когда там никого не будет.
Олимпиада — это также трагедия для российского бюджета, экологическая трагедия, человеческая, потому что очень многие лишились жилья, работы, заработка.
— Похожая ситуация с Чемпионатом мира по хоккею в Беларуси.
— Да, я проехалась сейчас по объектам в Минске, по гостиницам недостроенным. Мой муж в свое время занимался строительством. Мы видели на сваях основы чего-то. Спрашиваем у людей: «Когда у вас?». Говорят: «В мае». Мы говорим: «Не достроят!» Нас же уверяют, что достроят. Но это физически невозможно! «Вы Луку не знаете», — слышим. А дальше я начинаю себе представлять два варианта: если не достроят — мне страшно за людей, которые этим занимаются, достроят — мне страшно за людей, которые будут там жить.
Мы призываем лидеров бойкотировать Олимпиаду. Нельзя так безнравственно и жестоко относиться к своим гражданам. В этом году у россиян отняли пенсии. Куда уходят деньги? На Олимпиаду, на Чемпионат мира по футболу, на подарки в виде миллиардов для Кубы и миллиардов для Украины. Я тоже очень люблю украинцев, но каждый из нас подарил по 150 долларов не братскому народу, а Януковичу. Меня спросили?
Я училась в советское время в финансовом институте и очень хорошо помню, как пожилой профессор говорил нам: «Ваше поколение останется без пенсий». Я это запомнила, а сейчас в ужасе говорю своим ученикам в Высшей школе экономики: «Запомните, девочки и мальчики, у вас не будет пенсий».
— Как долго российский бюджет в состоянии содержать Януковича и Лукашенко? И вообще — Боливар выдержит двоих?
— Российский бюджет уже не состоянии никого содержать. Даже себя. У нас уже дефицит бюджета, даже при рекордных и устойчивых ценах на нефть и газ.
Мы столкнулись с полномасштабным кризисом в России на фоне отсутствия кризиса мирового. Еще неделю назад у нас каждый день умирало по одному банку, сейчас — по три. Недавно я пошутила с финансистами, как будет забавно услышать из уст Центрального банка, что отозвана лицензия у Сбербанка, и никто не засмеялся. Это возможно.
В жизни моего поколения такое уже было. Я помню, как в 1990 году все сыпалось. Это сыпалось так, как сыпется сейчас. Но при этом СССР погубило падение цен на нефть, а сейчас этого нет. Кризис в России — рукотворное дело. Спасибо Путину за это.
Меня удивляет наше с вами долготерпение. У нас же все отняли. Уверена, что у нас есть одна какая-то общая бабушка, от которой мы слышали с рождения: «Лишь бы не было войны». Вот это «лишь бы не было войны» осталось в генах. Поэтому так нужен враг. Россиянам постоянно твердят «мы в кольце врагов», которые придут и отнимут все наши богатство. Но богатства, во-первых, давно не наши, а принадлежат кооперативу «Озеро». Во-вторых, никто их отнимать не собирается. А в-третьих, есть такая версия: что если завтра объявить войну, например, Южной Корее, и сдаться, то она скажет — спасибо, не надо, зачем нам вас содержать?
— Мы говорим в годовщину трагических событий 19 декабря 2010 года в Минске. Есть мнение, что без белорусской Площади, не состоялись бы протесты 2011-2012 годов в России и сегодняшнего Евромайдана в Киеве. Какая причина этой «цепной реакции» на постсоветском пространстве?
— Мы, правда, очень похожи. Только Беларусь сильно продвинулась вперед — не в смысле прогресса, а в смысле регресса. Но Россия идет по пути Беларуси и может ее догнать через 3-5 лет. Это очень неприятные перспективы, но наши события повторяются вслед за вашими.
Однако мы все видели, как рухнул Варшавский договор: в один момент стали свободными Чехословакия, Польша, Венгрия… Мы знаем, что такое «цепная реакция».
Другое дело, что сейчас у Европы есть «генеральная линия», которая называется «газ и деньги». Но это не имеет отношения к политике, это «всемирный профсоюз чиновничества», для которого главное — усидеть на своем месте. «А он, мятежный, хочет бури» — они не понимают.
— Вы — журналист, обладатель премии ТЭФИ. Арест мужа заставил вас стать правозащитницей и защищать не только его права, но и права других политзаключенных. Трудно было «перепрофилироваться»? Нам же все время говорят — будьте «над схваткой».
— Когда я занялась правозащитной деятельностью, поняла одну вещь. Я не имела никакого права быть журналистом до этого, потому что не знала страны. Я, конечно, слышала, видела, что людей сажают, что это не справедливо, но я никогда не думала, что до такой степени. Я не знала тюрем, не знала колоссального среза жизни. Как я могла нести людям какую-то информацию? Я не имела права на это!
Сейчас я занимаюсь больше публицистикой, ушла в политику. Особо никак себя не идентифицирую. Сегодня я «Русь сидящая» и профессор Высшей школы экономики. Хотя, конечно, профессор — скорее временно, я уже не штатный сотрудник ВШЭ. В любую секунду все это может закончиться.
Конечно, журналистика — профессия отстраненная. Но давайте вспомним лучших журналистов. За что люди получали Пулитцеровские премии? За отстраненность? Нет! Кем были лучшие журналисты во времена Второй мировой войны? Военные журналисты, которые точно знали, где враг.
А мы с вами разве не на войне? Разве война не с нашим народом идет? Мне иногда кажется, что нас захватили марсиане. В них же нет ничего человеческого, нет милосердия, нет понятия о добре и зле. У них перепутались какие-то логические цепочки.
Мы имеем дело с оккупантами. А на войне, как на войне. Мы не можем говорить: наверное, фашисты устроили Освенцим, потому что ошиблись в экономической эффективности, не доучли фактор Рура и его промышленности. Поэтому давайте не будем рассуждать об «экономической эффективности» России или Беларуси. Хватит уже.
— Вы были одним из организаторов акций протеста в 2011-12 годах. Сегодня не очень понятно, что происходит в российской оппозиции: кто-то уже избрался в депутаты, Навальный то ли лидер, то ли не лидер.
— Сейчас происходит совершенно нормальное дело. Вы знаете, кто лидер Германии, Англии, Австралии или Канады? Зато мы точно знаем, кто «лидер» Кубы, кто «лидер» Северной Кореи, Беларуси или России.
Во всех странах мира, при диктатурах и демократиях, страну двигают вперед 3-5 процентов пассионариев. Поэтому мы должны быть лучше всех, мы должны работать над собой — политики, журналисты, революционеры.
Я точно знаю, что мы с вами увидим, что будет с Кубой, потому что лидер у них один. Мы с вами увидим, как объединятся Северная и Южная Кореи. Это будет при нашей с вами жизни. Мы увидим очень интересные перемены, потому что так, как сегодня живут наши страны, долго не бывает.
