Как известно, оправдательных приговоров у нас не бывает, а если и бывают, — а их полпроцента от общего числа выносимых, — то в основном «социально близким». Так было. Теперь «социально близких» стараются выводить из-под тюрьмы другими способами (амнистия, переквалификация деяний на более легкие, условные сроки, затягивание процесса до истечения сроков давности и т.д.), но оправдательные приговоры все равно случаются. Опять же по разным причинам — уж никак не из-за доказанной невиновности, — такого мы в «Руси Сидящей» что-то давно не припомним, — а просто потому, что кто-то кому-то хотел дать щелчка по носу: чаще следствию, реже прокуратуре. Но иногда нам все же попадаются бриллианты в куче, извините за выражение, навоза. Вот про один такой приговор я вам сейчас расскажу. Но чтобы не было сомнений, оговорюсь сразу: каким бы ни был оправдательный приговор, заканчиваются эти дела одинаково — тюрьмой.
Обратились к нам в «Русь Сидящую» две девушки, сестры. Написали о своем брате — Евгении Серегине, 1992 года рождения. Семья многодетная, друг за друга горой стоят. История не из приятных — ст. 111 ч. 4 («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего»). История эта сразу начинается с оправдательного приговора, но когда мы его получили, стало тревожно за судью: это судья Дятковского горсуда Брянской области Литра Ираида Владимировна. Потом засомневались, может она что-то все-таки не так сделала, и отправили оправдательный приговор нашим юристам. «Нет, — говорят юристы в один голос, — все правильно судья сделала. И вообще это не приговор, а мечта наша: чтобы доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального закона, не ставились в основу приговора. Не можете работать, не можете доказать — вот вам оправдательный приговор. Как говорится, лучше оправдать десять виновных, чем посадить одного невиновного».
Ну вот сами посудите, что за прелесть этот приговор. Вот как оценила доказательства стороны обвинения судья Литра И.В.
— Протокол обыска — недопустимое доказательство, ибо «в материалах уголовного дела отсутствует постановление о создании следственной группы. Следовательно, обыск в доме, где проживал Серегин Е.И., был произведен неуполномоченным лицом»;
— протокол выемки одежды — недопустимое доказательство, ибо «мама передала сотруднику полиции Глушенкову по его просьбе одежду, в которой Серегин Е.И. находился в день преступления. Никаких документов при этом не составлялось. Показания указанных свидетелей государственное обвинение ничем не опровергло»;
— экспертизы признать недопустимыми, поскольку, «принимая во внимание, что протоколы обыска и выемки признаны недопустимыми доказательствами, заключения указанных экспертиз в части выводов об исследовании обуви, одежды, футболки, протокол осмотра указанных предметов в части их осмотра, также признается судом недопустимыми доказательствами, а также не имеющим юридической силы постановление о признании указанных предметов вещественными доказательствами»;
— полиграф — недопустимое доказательство, ибо «в связи с тем, что действующее процессуальное законодательство не предусматривает сведений, полученных с помощью полиграфа, в качестве доказательства»;
— и «царица доказательств» — явка с повинной. «Государственный обвинитель сослался на протокол явки с повинной как на доказательство вины подсудимого. Согласно ст. 142 УПК РФ, заявление о явке с повинной — это добровольное сообщение лица о совершенном преступлении. В соответствии со ст. 140 УПК РФ явка с повинной является поводом для возбуждения уголовного дела. Согласно протоколу явка с повинной написана собственноручно. То есть Серегин Е.И. добровольно изложил в письменном виде в произвольной форме обстоятельства совершенных им действий. Данный протокол можно отнести к протоколу допроса. Однако показания подозреваемого и обвиняемого, данные в ходе досудебного производства в отсутствии защитника и не подтвержденные в суде, являются недопустимыми. Протокол явки с повинной написан в отсутствии защитника, без разъяснения ст. 51 Конституции Российской Федерации. Таким образом, указанный протокол не является доказательством по делу, а лишь поводом для возбуждения уголовного дела и учитывается как обстоятельство, смягчающее наказание».
Итого: «Суд приходит к выводу, что указанные доказательства не являются достаточными и бесспорными для признания Серегина Е.И. виновным в инкриминируемых ему преступлениях. Сторона обвинения не представила суду бесспорных доказательств, подтверждающих совершение подсудимым преступлений, предусмотренных… Оправдать за непричастностью…» Молоточек.
Прокуратура не смогла вынести такого «безобразия». По представлению прокуратуры оправдательный приговор судьи Литры И.В. был отменен апелляционной инстанцией и отправлен на новое рассмотрение в суд 1-й инстанции в новом составе суда. Который и вынес обвинительный приговор Серегину Е.И., 1992 г.р., 8 лет лишения свободы. Новый судья не стала отправлять дело на доследование, а просто постановила обвинительный приговор на тех же — недопустимых — доказательствах. В апелляционном определении более искушенные товарищи указали судье Литра И.В. на недопустимость впредь постановки таких приговоров, ибо следует подправлять ошибки следствия в ходе судебного заседания, а не тыкать, как нашкодивших котят, мордой в лужу.
Источник: Новая газета
