Тамара Эйдельман заслуженный учитель РФ, историк
Уважаемый Владимир Петрович!
Я хотела бы привлечь Ваше внимание к судьбе одной отбывающей заключение женщины, за которой, к сожалению, видна ситуация в целой колонии.
Я не знаю лично Ольгу Романенкову и впервые прочитала о ней в публикациях Ольги Романовой осенью прошлого года. Это не «резонансное» дело, и оно поразило меня как раз своей обыденностью, рутинностью. Эта молодая женщина, мать трех детей, осуждена за экономические преступления, признала свою вину и отсидела уже четыре с половиной года. На сегодняшний день она находится в колонии-поселении № 45 поселка Ёдва республики Коми. Романенкова уже пыталась подавать на УДО, в то же время она, как мать трех ( трех!!!) несовершеннолетних детей, могла бы выйти по амнистии. Однако, здесь вмешались привходящие обстоятельства. Судя по всему, администрация колонии во главе с начальником Джамалутином Магомедовичем Шахбанкадиевым сразу с момента прибытия Романенковой в колонию принялась вымогать у нее деньги. Вот что пишет Ольга Романенкова: «С момента моего прибытия в КП-45 на протяжении года с меня постоянно вымогали деньги сотрудники администрации. Мной были вложены деньги в ремонт отряда, покупки сантехники и т.п. Отремонтирован спортзал, и комнату, в которой я находилась. Постоянно я выдаю деньги завхозу на содержание отряда. За это мне обещали УДО. В сентябре 2012 года мной было подано заявление в ОСБ республики Коми с сообщением всех этих фактов на начальника отряда. Сразу же стали поступать угрозы: отказ в УДО и обещания устроить проблемы. Я вынуждена была отозвать свою жалобу.»
Думаю, что на ремонт спортзала и комнаты требуются немалые деньги, и не сомневаюсь, что Ольга Романенкова не имела никаких возможностей проконтролировать, как именно администрация распоряжалась полученными от нее средствами.
И вот уже здесь появляются некоторые подробности, которые говорят о том, что Ольга Романенкова находится отнюдь не в исключительном положении. Другие заключенные КП-45 ( их свидетельства могут быть представлены организацией «Русь сидящая») говорят и пишут о том, что при предыдущем начальнике колонии зарплаты заключенных составляли 8-15 тысяч, а после прихода господина Шахбанкадиева они получают 150-200 рублей В МЕСЯЦ. Сразу же возникает ряд вопросов к администрации колонии: какие работы выполняют заключенные (есть, кстати, свидетельства о том, что их используют на подсобных участках сотрудников)? Почему их труд оценивается так низко? Не наживается ли администрация на дешевом труде заключенных? Создается ощущение, что заключенные КП-45 – это источник удобного и неконтролируемого дохода для администрации – у них можно вымогать деньги и заставлять их работать практически бесплатно.
Ольга Романенкова долго терпела сложившуюся ситуацию – конечно, она рассчитывала на УДО, ей нужны были встречи с ее тремя детьми. Однако, когда ей предложили оплатить ремонт клуба и купить кабель, она отказалась. Вот что пишет об этом сама Ольга: «После моего отказа делать ремонт в клубе и покупать кабель, я была избита сотрудницей оперативного отдела. Есть зафиксированные синяки в медкарте и постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Они у меня на руках».
Однако, Романенкова не смирилась и после этого. Она снова подала документы на УДО и связалась с «Русью сидящей». Ей стали угрожать, обещали запретить свидания с родственниками ( и, как я понимаю, у родственников сегодня очень мало возможностей для связи с ней). Когда в августе 2013 года к Романенковой приехали представители «Руси сидящей» Ольга Романова и Инна Бажибина, им было отказано в краткосрочном свидании с заключенной, а самой Романенковой стали обещать «проблемы», если журналистки опять приедут.
Здесь, очевидно, просматривается еще одна характерная для КП-45 черта – тут очень легко шантажировать заключенных возможностью УДО и встречами с родственниками. Конечно же, женщины с детьми готовы на многое ради свиданий с ними. Есть в этой колонии и еще одна особенность – по словам заключенных, женщины, забеременевшие во время длительных свиданий, практически не имеют возможности остаться со своими детьми. Прокуратура республики Коми, в общем, не отрицает эту ситуацию. Ее представители, правда, находят для нее оправдания. Как написала в газете «Красное знамя» от 10 октября 2013 года старший помощник прокурора республики Н. Спиридонова, «В связи с тем, что на территории Республики Коми не имеется домов ребенка, подведомственных органам и учреждениям уголовно-исполнительной системы, у администрации КП-45 не имеется возможности организовать совместное проживание осужденной с ребенком». Очевидно, именно по этой причине у одной из заключенных КП-45 5 августа 2013 года был отнят грудной ребенок и помещен в детское отделение Удорской больницы. Напомню – речь идет о колонии-поселении – почему тут нет возможности разрешить матерям находиться вместе с детьми? Разве совместная жизнь матери и ребенка не является одним из стимулов, которые могут подтолкнуть женщин-заключенных к лучшей работе, вызвать у них стремление скорее освободиться? Разве не будут таким образом лучше защищены права ребенка?
Возвращаюсь к истории Ольги Романенковой. Она отказалась забрать свое прошение об УДО, как этого требовала администрация, отказалась дальше подчиняться поборам, отказалась прекратить отношения с «Русью сидящей». В результате администрация колонии устроила явную провокацию, направленную как раз на то, чтобы устроить заключенной «проблемы». Сотрудник колонии принес Ольге Романенковой продуктовый набор. Передача продуктов по распоряжению администрации зачем-то снималась на видеорегистратор. В наборе находилась запечатанная банка кофе. После передачи набора у Романенковой произвели обыск и в запечатанной банке обнаружили мобильный телефон. Подобная ситуация, увы, в КП-45 возникает не впервые. По свидетельствам заключенных администрация регулярно подбрасывает запрещенные вещи неугодным людям или тем, кто подает на УДО. Мне кажется противоречащей здравому смыслу ситуация, при которой разумная женщина, юрист по профессии, прилагающая такие усилия, чтобы добиться УДО, действительно совершила подобное правонарушение, ставящее под угрозу ее возможное освобождение. В пользу того, что здесь налицо провокация администрации, говорит и необоснованно жестокая реакция начальства. Романенкову посадили в ШИЗО на 15 суток. Там молодая женщина объявила голодовку. И в этом случае также ее права были нарушены. Голодовка была оформлена по всем правилам, заключенная написала все требуемые законом бумаги. Однако, — и это, наверное, еще одна причина, по которой я обращаюсь к Вам за помощью, — на голодовку молодой женщины, матери трех детей, никто просто не обратил внимания. Мало того, в те дни, когда Ольга Романенкова голодала, к КП-45 находился помощник Косланского прокурора Р.М. Мартаков, который даже не поговорил с голодавшей заключенной, заявив, что у него нет на это времени. (Кстати, голодовка Романенковой – не единственная среди заключенных этой колонии – такое бывало и раньше). А вот устроить суд над голодавшей Ольгой Романенковой администрация смогла – ее объявили злостной нарушительницей режима. Насколько я понимаю, злостными нарушителями считаются те люди, которые несколько раз совершают какие-то тяжелые, может быть, вызывающие поступки. До истории с мобильным телефоном у Романенковой вообще не было взысканий, теперь же по одному – и весьма сомнительному поводу – ей приклеили ярлык, который должен иметь печальные последствия для ее будущего. В ноябре был проведен суд по перережиму Ольги Романенковой, теперь ее должны перевести в колонию общего режима. Она обжаловала это решение – суд по обжалованию состоится 14 января в КП-45, каковы будут результаты, неизвестно, но существует еще одно мнение, высказывавшееся самыми разными людьми – как заключенными, нынешними и бывшими, так и адвокатом: действия администрации КП-45 покрываются как представителями прокуратуры, так и судьями. Признание Ольги Романенковой злостной нарушительницей и изменение режима ее заключения будет означать невозможность для нее освобождения по УДО. Кроме того, в ближайшее время Комиссия по помилованию Республики Коми должна рассматривать написанное Ольгой Романенковой прошение о помиловании – очевидно, что злостной нарушительнице режима помилование получить будет куда сложнее.
Я вижу несколько острейших проблем, связанных с этой историей. С одной стороны – речь идет о судьбе молодой женщины, матери трех маленьких детей. Какие бы преступления ни совершила Ольга Романенкова, она уже понесла за них тяжелое наказание. Вся описанная мной история разворачивалась в месяцы перед объявлением амнистии и уже после ее принятия. Многодетная мать могла бы рассчитывать на амнистию, однако, ее независимая позиция, нежелание покоряться вымогательству со стороны администрации, советы, которые она, как юрист, дает другим заключенным – все это, очевидно, привело к тому, что администрация колонии не считает ее достойной выхода на свободу по амнистии. Насколько такая ситуация способствует гуманизации российской карательной системы?
С другой стороны, судьба Ольги Романенковой ярко иллюстрирует и более общие проблемы. Это и излишне суровые наказания для женщин с детьми, и отказ применять в реальной практике статью 82 УК, по которой Романенкова, как и тысячи других женщин, имеет право на отсрочку наказания. Кроме того, возникает вполне обоснованная тревога, касающаяся общей ситуации к КП-45 поселка Ёдва. Не занимается ли администрация колонии вымогательством и использованием труда заключенных в личных целях? Каково положение женщин с детьми в этой и других колониях Республики Коми? Насколько оправданы действия администрации колонии по отношению к женщинам с детьми? Насколько обоснованы высказываемые предположения о провокациях, неоднократно устраивавшихся администрацией по отношению к неугодным заключенным? Почему не было адекватной реакции прокуратуры на голодовку Ольги Романенковой? Насколько вообще руководство колонии адекватно выполняет свои функции? По результатам жалоб Романенковой было проведено прокурорское расследование и, хотя большая часть ее претензий была отвергнута, однако, было вынесено заключение о неполном соответствии господина Шахбанкадиева и его помощников занимаемым ими должностям. Быть может, стоит говорить не о неполном соответствии, а о полном несоответствии?
Владимир Петрович, я обращаюсь к Вам, как гражданка России, как учитель, как мать двух детей, — да что там, просто как человек. Мне кажется, что как судьба Ольги Романенковой, так и в целом ситуация в колонии-поселении N 45 поселка Ёдва Республики Коми заслуживают Вашего внимания. Я не знаю лично ни Ольгу Романенкову, ни тех заключенных, которые также жалуются на положение в этой колонии. Однако, думаю, что многочисленные жалобы, материалы собранные «Русью Сидящей», мнение адвоката Романенковой Дмитрия Петровича Филиппова, заслуживают самого внимательного изучения.
Очень надеюсь, что Вы отнесетесь к моему письму с сочувствием и пониманием.
С уважением,
Тамара Натановна Эйдельман,
Заслуженный учитель РФ
