Судьи Татарстана составили таблицу средних значений компенсации морального ущерба
Жительница Казани Разия Факарова требует в суде взыскать с министерства здравоохранения Татарстана около двух миллионов рублей за подмену сына, о которой она узнала спустя четверть века.
Страшную тайну ей раскрыла Флера Фазлыева, с которой они вместе рожали летом 1986 года. То, что женщины воспитывали чужих сыновей, подтвердила экспертиза ДНК. Когда подавшей иск матери открылась правда, она серьезно заболела и сейчас требует компенсировать ей нравственные страдания. Однако оценит ли суд те переживания, которые обрушились на женщину спустя столько лет, остается под большим вопросом. И даже если иск удовлетворят, не факт, что сумма компенсации будет равна той, которую она попросила.
На днях мать и брат зеленодольца Александра Чернышова, который обратился к врачам с зубной болью и погиб по их халатности, выиграли иск о компенсации морального вреда, поданный против республиканской клинической больницы и Зеленодольской ЦРБ. Приволжский районный суд вынес решение, обязав медицинские учреждения выплатить родственникам мужчины 340 тысяч рублей. Хотя они просили 7,5 миллиона.
— Судейское сообщество было бы только радо, если бы Верховный суд России определил суммы, которые мы должны взыскивать в тех случаях, когда идет речь о нравственных и моральных страданиях, — говорит председатель второго состава судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РТ Лилия Хамзина. — Правом определять степень страданий с учетом разумности и справедливости законодатель наделил судей. И мы столкнулись с тем, что представление о разумности и справедливости у каждого судьи свое. К примеру, когда в районные суды поступали иски о компенсации морального вреда за задержку заработной платы, один судья оценил душевные переживания в три тысячи рублей, другой — всего в 50 рублей.
Для того чтобы судьи имели представление о том, какие в среднем взыскиваются суммы по тем или иным требованиям, по материалам проведенного обобщения татарстанские судьи составили таблицу средних сумм, взыскиваемых судами в счет компенсации морального вреда по требованиям граждан, разослав ее по судам для сведения.
К примеру, оскорбления оцениваются в среднем в 10 тысяч рублей, телесные повреждения, которые человек получил в результате аварии, от 20 до 100 тысяч, в зависимости от тяжести последствий. Когда речь идет об умышленном убийстве, то здесь суммы компенсаций могут достигать нескольких миллионов рублей.
По данным Казанского правозащитного центра, в среднем за год содержания под домашним арестом или подпиской о невыезде пострадавший может рассчитывать на сумму от 40 до 60 тысяч рублей, за заключение под стражу — от 150 до 200 тысяч рублей.
А вот в США, например, один день незаконного нахождения в тюрьме оценивается в конкретную сумму — 100 долларов.
Однако, чтобы добиться положительного решения, нужно представить неопровержимые доказательства.
— Судьям достаточно трудно определить степень переживания человека, потому что каждый исходит из своего жизненного опыта, — говорит Лилия Хамзина. — И в этой связи нам помогла бы психологическая экспертиза. Однако ни районные судьи, ни городские вопросы об экспертизе не ставят. Я интересовалась у наших коллег в США, прибегают ли они к помощи психологов, и мне ответили, что они назначают психологические экспертизы по многим категориям дел, потому что не кто иной, как специалист, с учетом личности и характера пострадавшего, может определить, какие переживания тот испытывает.
По словам заведующего кафедрой медицинской и общей психологии Казанского государственного медицинского университета Владимира Менделевича, в нашей стране не принято привлекать специалистов, а зря:
— Я считаю, что психологи и психиатры, как никто другой, могут оценить психологические последствия, на которые ссылаются пострадавшие. С помощью тестов, опроса близких и окружающих специалисты вполне могут воссоздать картину переживаний, сложившуюся и день, и год назад. Каждый человек в силу своего здоровья, образа жизни, характера и других факторов реагирует на случившуюся в его жизни трагедию или происшествие по-разному. Если речь идет об убийстве близкого человека, для одних родственников это огромная трагедия и тяжелейшая психологическая травма. Но не исключено, что кто-то вздохнул с облегчением, потому что убитый отравлял им жизнь.
Руководитель Казанского правозащитного центра Игорь Шолохов считает, что получить компенсацию морального вреда — все равно что сыграть в рулетку:
— В 2006 году за три года и девять месяцев, проведенных в тюрьме за преступление, которое не совершал и был оправдан, человек получил миллион рублей. То есть примерно по 700 рублей за день. В то время как подросток, который был задержан по подозрению в совершении преступления и провел за решеткой один день, получил семь тысяч.
Но решения судей непредсказуемы, поэтому вывести среднюю сумму крайне тяжело. По словам Лилии Хамзиной, при определении суммы компенсации учитывается также и материальное положение ответчика:
— Вынося решение, судьи должны отдавать отчет, будет оно исполнено или нет. Можно взыскать и пять, и 10 миллионов, заведомо зная, что ответчик никогда не покроет такую сумму. Хотя если он соглашается с иском, мы тут ничего сделать не можем.
По словам судьи Верховного суда РТ Андрея Герасимова, зачастую обвиняемые по уголовным делам согласны выплатить ту сумму компенсации, которую требуют родственники погибших и пострадавших, надеясь на снисхождение суда. Однако в данном случае одних обещаний маловато. Чтобы смягчить свою вину, подсудимый должен компенсировать моральный вред еще до принятия вердикта. К тому же, с иском о возмещении вреда должен обратиться потерпевший.
— Удивительный факт, но в последнее время родственники пострадавших все реже обращаются за компенсацией морального вреда. Наказание по уголовным делам назначается на длительные сроки, вплоть до пожизненного лишения свободы, поэтому многие потерпевшие даже не надеются, что им будет когда-то возмещен моральный вред. Так, к примеру, в 2010 году, когда я рассматривал уголовное дело по поджогу дискобара в Набережных Челнах, где два человека погибли, а еще двое получили тяжкий вред здоровью и навсегда остались инвалидами, никто из родственников пострадавших не обратился с иском о возмещении морального вреда, — сказал Герасимов.
Как показывает практика Верховного суда РТ, чаще всего компенсировать свои моральные страдания истцы требуют по гражданским делам. По словам Лилии Хамзиной, они имеют на это право во всех случаях, когда нарушаются их права, прописанные в Конституции. Речь идет о нематериальных благах, таких как здоровье, жизнь, спокойствие, личная тайна и многое другое. В случае нарушения имущественных прав они имеют право на положительное решение вопроса о компенсации морального вреда лишь в тех случаях, когда это предусмотрено законом.
