Москва, Кремль, помощнику президента РФ по кадровым вопросам и госслужбе, уполномоченному по антикоррупционным проверкам Школову Евгению Михайловичу.
Дорогой Евгений Михайлович! Не знаю, будет ли Вам это приятно, но впервые народную былину о Вас я услышала от таксиста Гагика, и с тех пор «Песнь о Гайавате» поблекла в моей личной сокровищнице эпических сказаний.
В городе Иваново, где Вы так долго учились и трудились, мы с мужем сидели по тюрьмам-зонам и поселкам — и хорошо изнутри изучили некоторые особенности и повадки. В области о Вас рассказывают красивую историю. Дескать, жил-был простой парень, работал на заводах, потом в администрации, а потом и вовсе координатором Союза промышленников и предпринимателей Ивановской области. Уж мы-то с Вами понимаем, что это за синекура — в отсутствии нормальных промышленников и предпринимателей по области как класса. И тут вдруг в город приехал Путин. Вас, конечно, не позвали, да Вы не особо и набивались. Но Путин, говорят, перепугал всех насмерть, когда вдруг средь шумного ивановского бала громко спросил: «А где же мой дорогой товарищ, с которым мы вместе служили в резидентуре в ГДР и даже сидели в одном кабинете? Где же мой дорогой Евгений Михайлович Школов?» И доставили Вас перед светлые очи, и даже стул Вам принесли, но не понадобился он Вам, потому как обнял Вас всенародно избранный президент и молвил: «Полно вам, Евгений Михайлович, сидеть за пыльным шкафом, когда нужны нам такие боевые товарищи». А дальше карьера Ваша сложилась самым благополучнейшим и ураганным образом, за исключением неприятной заминки в лихое время так называемого либерала (простите за ругательное слово) Медведева, который — уж позволю напомнить — полюбил Ивановскую область такой странной любовью, что совершенно испортил город Плёс своей резиденцией и прочими излишествами, коим потакал губернатор Мень, Вашими стараниями уже бывший, и уж тут я Вам рукоплещу — что мне не свойственно.
Не буду утомлять подробностями этой истории невольных читателей моего публичного письма. Поделом досталось губернатору Меню, ибо такого, как в области, не видели мы с мужем нигде, хотя побросала нас судьба по уголкам нашей бескрайней Родины хорошенько — впрочем, мы уверены, что за отставкой последуют и другие оргвыводы, кои больше относятся к борьбе с коррупцией, нежели к кадровым вопросам. Но кто про что — а я все про тюрьмы и суды.
Тут надо сказать, что с этим делом в Ивановской области плохо, как везде, однако есть специфика.
Судебно-правовые истории, а также тюрьмы контролируют в области две конкурирующие организации, работающие строго на коммерческой основе, больше известной как «занос». Это общак, легализованный под некий фонд, и местные чекисты. То есть, чтобы получить нужное решение суда (упечь кого-нибудь или наоборот), нужно договориться с одной из сторон: откатить в фонд (крышуют, разумеется, менты) или занести конторским. Если вы договорились с общаком — он заносит в суды, ментам и вертухаям. Если с чекистами — то эти работают на страхе и адмресурсе. Поэтому с общаком договариваться дороже, но с гарантией, а их конкуренты и кинуть могут.
Однако доходы гулаговцев этим никак не ограничиваются: есть еще откаты от бизнес-схем в организации труда осужденных, нецелевое использование бюджетных средств и создание «особых условий» в исправительных заведениях (как особо хороших, так и особо плохих).
Про то, как создаются плохие условия, мы с Вами наслышаны хотя бы из скандалов в Мордовии, например. А вот как создаются хорошие. Вот прибыл недавно в КП-13 (Кохма) мошенник из Москвы, 159-я УК. Почему уж ему дали поселок, а не зону — это к московскому суду. Но осужденные в Кохме его ни разу не видели — везунчику сразу определили отбывать наказание на квартире в городе, за свой счет. Никому еще не удавалось так сделать: из КП в Кохме зэков не отпускают и на похороны к матери на соседнюю улицу, но вот москвичу доверились. Проблема не в том, что мошеннику дали жить на квартире — это можно по УИК, и в других областях это не вопрос. В Иванове создан искусственный запрет, который надо преодолевать известным способом. Однако московский мошенник подвел доверчивое тюремное начальство: напился, вызвал такси и уехал из своей квартирки в Москву. Ну тут уж побег, план-перехват, и взяли его в зюзю на подъезде к Петушкам. Вернули. И куда отправили досиживать? Вовсе не на перережим, что полагается за побег, а на поселок в Шелекшу, КП-12, в ту же историю с уютной квартиркой.
А вот другой пример: осужденный Кирсанов, ветеран войны в Чечне, кровь проливал. В мае в КП-13 зашел спецназ, отметелили всех. И только Кирсанов, хороший парень, написал жалобу в прокуратуру. За что получил перережим и уехал на общий режим в зону. Бабла-то у него нет заплатить за другие условия. Так до сих пор, кстати, этим событиям никто правовой оценки не дал.
Не то чтобы я на Вас сильно надеялась, дорогой Евгений Михайлович. Это я заботу проявляю, желая подкрепить «Песнь о Гайавате» в исполнении таксиста Гагика чем-то более существенным, чем рассказ о стуле, который Вам так никогда в Иванове и не понадобился.
