Члены Совета по правам человека (СПЧ) посетили мордовскую колонию, где отбывает срок участница панк-группы Pussy Riot Надежда Толоконникова. На этой неделе она объявила голодовку, пожаловавшись на невыносимые условия содержания заключенных. Член СПЧ Илья Шаблинский, юрист и профессор ВШЭ, подтвердил большинство фактов, на которые указала Толоконникова в своем письме. Однако, по его словам, колония подготовилась к приезду правозащитников: после жалоб Толоконниковой администрация исправила ряд нарушений. Тем не менее большинство заключенных из-за страха отказываются рассказывать правозащитникам о порядках в колонии.
В письме Надежды Толоконниковой можно выделить три блока жалоб. Первый связан с нарушением трудовых прав – это в общем и целом подтверждается. Они действительно работают больше восьми часов – от 11 до 14, потому что не могут уложиться в норму. Начальство докладывает руководству зоны, что сами заключенные заинтересованы в этом и радостно, добровольно выходят дорабатывать. Они устают, у них слишком высокая норма выработки костюмов для полиции. Я против этой потогонной рабской системы.
Два воскресенья из четырех объявляются рабочими по распоряжению руководства колонии, и начальник колонии честно об этом сказал, но заключенные говорят, что практически все воскресенья у них рабочие, потому что их вынуждают писать заявления об этом. Они хронически не высыпаются на самом деле. У Толоконниковой есть заключение врача, что ей нельзя работать за машиной по ряду причин, связанных с позвоночником. Машины старые, но их не хотят менять. У многих девушек проколоты пальцы, но никто не обращает внимания.
Далее, о системе наказаний. Надежда писала, что одна из женщин была оставлена на морозе в виде наказания. Я нашел эту женщину – у нее действительно ампутированы нога и пальцы рук. Она сказала, что ампутировали из-за закупорки сосудов, и отказалась отвечать на мои вопросы. «Потом, – сказала она, – когда выйду на волю, тогда скажу». Я сделал несколько фото.
Надежда также писала, что есть особый, третий отряд, где неугодных для администрации людей бьют. Наличие этого отряда подтвердили мне все заключенные, но получить от них подробную информацию один на один было очень трудно. Толоконникова порекомендовала мне конкретную женщину из третьего отряда, я с ней встретился, задал несколько вопросов, она послушала и только расплакалась.
Очень трудно получать правдивую информацию. Эти женщины крайне запуганы и держатся очень осторожно. Некоторые отказывались говорить устно, потому что начальник сидел в соседнем кабинете, и писали на листах – у меня сохранились эти листы. Были конкретные жалобы на избиения, но в соседней, второй колонии. В 14-й колонии могут побить только в так называемом «пресс-отряде», по части рукоприкладства руководства она никак не отличилась. А на соседнюю жаловались те, кого перевели.
В письме было и о бытовых трудностях. Это правда, но я вот что скажу: руководство колонии тоже читало письмо Толоконниковой, поэтому всю оставшуюся часть дня меня водили по разным отрядам, чтобы показать новые санузлы. То есть мне хотели сказать, что заключенные теперь не вынуждены бегать по нужде строем в один общий туалет. Только в сентябре были созданы новые кабинки и даже биде в некоторых отрядах – это правда, я видел их своими глазами. Но сами осужденные жаловались, что справлять большую нужду в здании отряда им запрещено, потому что там испорчена канализация. Они должны собираться группой по 5–10 человек и в сопровождении представителя администрации бежать в общий туалет. Это очень мучительно и унизительно.
Им теперь вроде бы не нужно отправляться в крохотную общую помывочную – это тоже как бы ответ на письмо Толоконниковой. Новую помывочную только-только построили, но я не мог проверить, насколько женщины действительно могут ею пользоваться. Многие жаловались на пищу – еда и мне показалась довольно скудной. Очень трудно передать атмосферу. В общем, это достаточно строгий режим. Из отряда в отряд перемещаться нельзя, а это элемент усиленного режима.
Толоконникова находится в помещении ШИЗО, там очень холодно. Ей принесли обогреватель при мне, и это позволяет ей находиться там в более-менее нормальных условиях. Форменная одежда в ШИЗО – легкое платье и трусы, у них даже бюстгальтер отнимают. Но Толоконникова одета не как штрафник, и обогреватель ей поставили, потому что СМИ подняли шум. Действительно, на сообщения СМИ администрация колонии реагирует, чего не было лет сорок назад уж точно. Она поставила важные вопросы и привлекла внимание к ситуации в женской колонии, а такая ситуация везде, не только в ИК-14. Быстро это не изменишь.
Она выглядит бледно, как человек, который голодает. Пока она в этом помещении, она не вправе среди дня даже садиться на постель. Но если она будет дальше голодать, ей точно придется лечь, а это сразу нарушение режима и помещение в настоящее ШИЗО. Это маленькое бетонное помещение, где можно сидеть только на узкой лавке, обитой железом. Это пытка холодом и неподвижностью. Мне бы не хотелось, чтобы она вела длительную голодовку. Она должна выдвинуть какое-то конкретное требование. Лучше искать какой-то компромисс и не портить себе здоровье, заработать язву желудка там очень просто.
