Дело было в начале марта — в тот день Второй оперативный полк полиции впервые плотно укомлектовал автозаки гордостью российской науки и культуры. Тогда на улицы Москвы и Питера с протестом вышли драматурги и студенты, академики и поэты, математики и издатели. Мой скромный автозак, куда уместились 22 человека, в полном составе знал все пять куплетов Gaudeamus на латыни. Но нам повезло, «космонавты» забыли снабдить наш автозак рапортами, а непуганое ОВД «Коньково», куда нас привезли, остро хотело мирно и как можно дольше пастись на тучных угодьях соответствующего рынка и не иметь никаких проблем со знающими законы «политическими», так что разошлись мы ко взаимному удовольствию, пошалив в отделении совсем немного, чисто для порядка и внушения начальных истин плохо говорящим по-русски сотрудникам охраны правопорядка.
Журналисту Евгению Левковичу, который в лицах и исполнил мне нижеследующую интермедию, повезло еще больше, и его оставили на ночь в Пресненском ОВД в компании двух докторов востоковедения и одного академика математических наук.
Надо сказать, что и с противоположной — как бы принимающей стороны — публика подобралась самого что ни на есть элитарного свойства, в блатном понимании. Здесь были рецидивисты, в основном разбойники и грабители, и в этой компании выделялся человек, к которому все обращались уважительно — Вован Чудесный. Быстро выяснилось, что Вован — бродяга, то есть уважаемый в воровской среде человек, стремящийся поддерживать «воровской ход», и для которого в блатной карьере пройдены уже все ступеньки, кроме высшей — вора в законе.
Как и большинство блатных, Вован не понимал ни смысла протеста, ни претензий образованной публики к Путину. Вовану Путин скорее нравился, он был понятен и даже похож: и жестами, и жаргоном, и способами демонстрации силы — в общем, Путин Вовану казался социально близким. Таковое заблуждение, кстати, довольно сильно распространено в воровской среде. А потому — из-за ложной квалификации Путина — блатные к социальным протестам относятся прохладно, хотя самые сообразительные понимают дуализм ситуации: нельзя же быть и с блатными, и с операми одновременно.
…В общем, Вован потребовал, чтобы ему в изоляторе временного содержания профессура простым человеческим языком разъяснила смысл и цели протеста. Абстрактными понятиями типа Liberté, Égalité, Fraternité Вован владел не очень, а потому ситуацию ему разъясняли на примере осужденного по «делу 6 мая» Сергея Кривова, который получил четыре года общего режима.
«Видите ли, любезный Вован, вот возьмем, к примеру, коллегу Кривова, 52 лет от роду, кандидата физико-математических наук. Он получил четыре года реального срока за то, что рукой удерживал дубинку полицейского, когда тот пытался пустить ее в ход на мирном разрешенном властями митинге…»
«Как четыре года? Реальных четыре года за митинг? Да вы и правда все идиоты. На четыре года восемь магазинов можно взять! Фигней вы занимаетесь, вот что».
Конечно, Вован сказал не «фигней», а другое слово. А во всем остальном — не поспоришь. Однако в связи со всем этим вспоминаю я другой случай из жизни. Дело было в колонии под Тамбовом, я приехала на длительное свидание, и уже там, на зоне, познакомилась с большой группой осужденных граждан Украины. Я бы даже конкретизировала — из Донецкой области. А дело было как раз накануне прошлых президентских выборов в Украине, в результате которых в итоге победил Янукович.
Но тогда Янукович был мне не очень понятен: ну да, «поэт Чехов», а еще семки лузгал на параде, неотесанный такой, к тому же, как говорят, дважды судимый. Но нам на судимости-то нечего смотреть. Да и с образованием если будем выбирать, то так никого и не выберем, народу-то больно умные никогда не нравились. В общем, я выразила искреннее желание послушать бывалых донецких парней про Януковича. «Витек — отличный мужик! — сказали бывалые донецкие парни. — При нем будем как сыр в масле кататься! Оборотистый Витек, с пониманием такой и с благодарностью добрым людям — так что отсидим тут свое, и сразу домой, к Вите, сало в шоколаде кушать».
Донецкие парни сидели за отмывание и за вымогательство, сидели тихо, платили исправно, ушли быстро. Через год одного из них я увидела в телевизоре за плечом президента Януковича.
Это я все к чему? Это я к тому, что претендентов на высшие посты разных бывших советских стран надо бы прогонять через фокус-группы не на воле, а именно что в тюрьме. Если блатные видят в претенденте своего — такого на пушечный выстрел подпускать к власти нельзя. Видят чужого, чуждого, непонятного, пусть даже идиотского Дон Кихота видят — вот такого можно и выдвигать, и выбирать, и спрашивать с него по-честному, а не по-воровскому.
