Или заставь дурака богу молиться, он себе весь лоб расшибёт.
Что же они делают с бедным прокурором города Осташкова, жестокосердые советчики из областного руководства! Уж лучше бы молиться заставили. (То ли ещё будет).
Перед тем, как запрашивать срок для Ильи Фарбера, кроткий прокурор Тихомиров честно при всех спросил у судьи Лебедева, можно ли посоветоваться с областным прокурорским руководством. Конечно, можно. Прокурору-то! Хоть с дьяволом. Судья не стал вредничать, разрешил. Иди, Вася, посоветуйся.
Был приговор восемь лет строгой колонии и штраф три миллиона двести тысяч рублей. И два года административных должностей бояться, дома культуры стороной обходить. Но Верховный Суд отменил это состряпанное сумасшествие. Что же делать теперь? А как вы хотите? Все статьи в Уголовном Кодексе придуманы за совершённые преступления. А на сколько можно посадить того, кто не совершал никакого преступления? Где это прочитать? Нигде? Вот и приходится выдумывать. Вроде надо уменьшать, но на сколько..
Советчики натолкали в ушко: семь с половиной лет строгого режима и штраф три миллиона сто тысяч рублей. Прокурор сделал как велели, преподнёс (ой!) сенсацию в виде огроменного срока, ничем его не обосновав. То есть, с нарушением закона. Но руководство не сказало, что нельзя нарушать закон. Валяй, запрашивай. Крути, верти. Послушался. Вероятно, получив за это маленький орден в виде кубка, похожего на медаль. Суд чуть-чуть сбавил для смака. Что такое семь лет с половиной? Или просто семь лет строгого режима? А вот семь лет строгого режима и один месяц – это уже весело, уже с ухмылочкой. Один месяц… Ай, маладца!..
Прошёл месяц со дня приговора.
Совет по Правам Человека при Президенте России, ознакомившись с материалами уголовного дела, доложил главе государства о допущенных следователем, а затем двумя прокурорами и двумя судьями нарушениях, позорящих нашу страну перед заграницей. Там, за границей, уже пикеты устраивать начали в защиту неусидчивого обвиняемого. И петиции слать через консулов. Внутри страны учителя объединяться продолжают, от Калининграда до японских морей.
Президент назвал дело Фарбера «вопиющим случаем» и произнёс опасное словосочетание «судебная ошибка».
Мамочки… В воздухе запахло озоном. Областное руководство схватилось за голову… прокурора Тихомирова, и давай в неё снова это самое, советовать, значит, по-новому, по современному, с ветерком. Раз-раз.. Раз-два… Раз-два… Раз-два-три… Раз-два-три-четыре-пять… Ну, понятно, в общем. Пять, так пять.
Прокурор Тихомиров снова выполнил священный наказ. Пять лет строгого режима запросил и два миллиона штрафа. Но что такое два миллиона, да? Вот именно. Конечно, скучно. А называется-то как: ПРОКУРОРСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ (на самом деле так называется!). А разве может быть представление скучным? Поэтому, в общем, не два миллиона, а два миллиона сто шестьдесят три тысячи рублей. Вот такой вот штраф. Тоже, значит, с ухмылочкой. «Сто шестьдесят три». Это чтобы замылить кривую и невообразимую для взятки сумму, в получении которой обвиняется подсудимый (132.600 рублей). Вроде как все суммы кривые, подумаешь. В такой стране живём. Так и видится на этом месте подмигивающий судейский смайлик.
Но поздновато, оказалось, представления устраивать, срок подачи этого самого представления у прокуратуры истёк два с половиной раза. Никакой уважительной причины из пальца с перстнем не высосать. Опять закон нарушается. Грубо. И ведь снова этот строгий режим, эти пять идиотских лет ничем не обосновываются. А если президент завтра, на каком-нибудь светском рауте, поправляя резиновые сапоги и поигрывая очередной щукой на крючке, протянет, вспоминая: «Да-а, ну очень вопиющий, конечно, случай»? Советчики прокурора Тихомирова за уши к себе притянут и… всё по-новой – уже не пять, а, допустим, три с половиной года. Но уже особого режима. Нет, нельзя? Так и быть, вольного поселения. Строгого поселения. Какая разница? Стопицот лет вольготных казематов и штраф два один семь девятнадцать… Всё равно ведь можно ничем не обосновывать. Давай, сколько хочешь. Сколько велели.
И красней, позорь себя перед всем миром. Страдай, мучайся. Дрожи намокшими коленками перед видеокамерами…
Лично мне это всё наблюдать уже давно как-то дико тошнительно. Думаю, что не только мне. Осточертело до мозга костей!
Хватит мучить прокурора Тихомирова! Ему наверняка стыдно и он хочет искупить свою вину чистосердечным признанием в лизоблюдстве и подхалимаже, которые неоднократно заставляли его нарушать закон. Он не может избавиться от этих пагубных привычек и хочет, чтобы его поставили на учёт в лиздиспансер! Он хочет в тюрьму!
Советчики, вы всё равно прячетесь – отпустите его голову! Возьмитесь за свою. Ведь вы, заказчики, оставили на голове исполнителя отпечатки своих жирных пальцев. А он уже вас выдал давно, разве что не назвал фамилии и особые приметы каждого. Но неужели вы думаете, что мы не знаем эти самые особые приметы? Взять хотя бы ваши судебные смайлики. Мерзкие жёлтые рожи с пустыми глазницами…
Итого, ожидается на апелляции: 33,3% скидки срока лишения свободы и 30,2% скидки штрафа. То есть, папа, как «постоянный посетитель» СИЗО г. Твери, (два года уже там днюет и ночует) получил «президентскую дисконтную карточку» на 30 процентов? А куда благодарность написать?
В который раз Конституция поступает у нас на ярмарку-распродажу. Но нам не надо, мы не берём?
P.S. Заботиться надо действенно. Прокурор Тихомиров неожиданно не явился на судебное заседание, прислав вместо себя прокурора-женщину. Мало ли что могло приключиться с прокурором после, как срок среди ясного неба, слов президента Путина. Собираемся с друзьями отправить прокурору Тихомирову пару надёжных памперсов под девизом: ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА. Присылайте свои идеи надписей, которые, по-вашему, следует прочитать прокурору г. Осташкова на своём подарке – новых непротекающих штанишках. Мы напишем, упакуем, отправим и хоть одному гособвинителю хоть какой-то минимальный комфорт обеспечим на время.
