Действующий Уголовно-исполнительный кодекс РФ (УИК) разрешает осужденным к высшей мере наказания – пожизненному заключению, только два краткосрочных свидания (четыре часа под надзором) в течение года. Только как минимум через десять лет они могут претендовать на перевод в обычные условия колонии особого режима и, соответственно, на право чаще видеться с родственниками.
Сами виноваты
Вопрос справедливости таких жестких ограничений Конституционный суд России впервые рассмотрел еще в 2005 году. Он пришел к выводу, что такие меры являются неизбежными: «Лицо, имеющее умысел на совершение тяжких преступлений, должно предполагать, что в результате оно может быть лишено свободы и ограничено в правах и свободах, в том числе в праве на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. Совершая преступления, оно само сознательно обрекает себя и членов своей семьи на такие ограничения. Наибольший объем этих ограничений предусмотрен для лиц, осужденных в качестве альтернативы смертной казни к пожизненному лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений», – отмечается в определении суда.
Но в июне прошлого года Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) по жалобе осужденного Андрея Хорошенко счел установленные российским УИК меры чрезмерным ограничением права заключенных на уважение семейной жизни. «Внутригосударственные власти обязаны предотвращать разрушение семейных связей и обеспечивать осужденных к пожизненному лишению свободы разумно хорошим уровнем контактов с их семьями, со свиданиями, организованными как можно чаще и в столь нормальной обстановке, насколько это возможно. Крайне суровый характер условий отбывания заявителем наказания препятствует осужденным к пожизненному лишению свободы в поддержании контактов с их семьями и тем самым серьезно усложняет их реинтеграцию в общество и исправление вместо того, чтобы поощрять и содействовать этому», – констатировала Большая палата ЕСПЧ.
Один раз в год
Единая практика применения этого решения в России пока не сложилась. Руководство исправительных колоний, как правило, отказывается предоставлять длительные свидания, но служители Фемиды нередко признают такие действия незаконными. В частности, Белозерский районный суд Вологодской области обязал исправительную колонию № 18 («Полярная сова») предоставлять пятилетней дочке отбывающего пожизненное заключение Антона Мацынина Снежане ежегодное длительное свидание – совместное проживание в течение пяти суток вне исправительного учреждения.
Начальник колонии Александр Воронин обжаловал это решение. По его мнению, постановление ЕСЧП не может применяться в данном случае: Андрей Хорошенко, ситуацию которого оценивали страсбургские судьи, отбыл в строгих условиях более десяти лет, а потому мог претендовать на длительное свидание в рамках российского законодательства, тогда как Антон Мацынин – всего два с половиной года. Также руководитель исправительного учреждения указал, что вынося решение, районный суд превысил свои полномочия и вмешался в законодательную ветвь власти – фактически внес изменение УИК.
Апелляционная коллегия Вологодского областного суда уклонилась от решения этого вопроса по существу, направив запрос в Конституционный суд России. В нем служители Фемиды просят определить возможность не применять в нашей стране постановление ЕСПЧ по делу Хорошенко.
Минимальное послабление
Вместе с тем Министерство юстиции России фактически признало необходимость исполнения принятого в Страсбурге решения по делу Андрея Хорошенко – 3 июня чиновники представили проект поправок, гарантирующих отбывающим наказание в строгих условиях ежегодное длительное свидание с родственниками.
Но правозащитники считают это недостаточным – всем осужденным они считают необходимым гарантировать не менее двух длительных свиданий в год. «Минюст признает постановление ЕСПЧ лишь отчасти – только одно свидание в год, – отмечает юрист общественной организации «Сутяжник» Антон Бурков, представлявший интересы семьи Мацыниных. – В то время как в Европе в среднем установлено правило одного свидания в два месяца, причем никаких различий между пожизненниками и другими заключенными. Российские власти понимают проблему дефицита комнат для встреч с родственниками. Так, в колонии «Полярная сова» длительными свиданиями даже раз в год смогут воспользоваться только 11 процентов заключенных – для других просто нет мест».
С ним солидарен и член общественной наблюдательной комиссии Свердловской области Антон Кудряков: «В европейских странах длительные свидания происходят раз в два месяца. Это идеал, к которому должна стремиться и Россия для всех категорий осужденных без исключения, поскольку иное не только жестоко, но и не направлено на исправление осужденных».
Хотя международных стандартов по этому вопросу не существует, не указаны такие требования и в постановлении ЕСПЧ. В Своде правил ООН лишь отмечается необходимость предоставления заключенным возможности общаться с семьей «через регулярные промежутки времени и под должным надзором». Причем тюремная система может усугублять страдания, когда такая сегрегация представляется оправданной. Поэтому любая либерализация жестких мер, установленных действующим УИК, скорее всего будет признана достаточной.
Сын за отца не отвечает
В рамках исполнения решения ЕСПЧ актуальным становится вопрос о главной цели наказания – исправлении заключенных и их реинтеграции в общество. Ведь в России пожизненное заключение действительно пожизненное – формально такие осужденные только через 25 лет могут просить об условно-досрочном освобождении, но ни одного такого случая не известно. На слушаниях в Страсбурге представитель государства – заместитель министра юстиции России Георгий Матюшкин заявил, что власти и не ожидают от таких заключенных исправления, и их «изоляция является единственной целью соответствующих условий отбытия наказания». «У судей ЕСПЧ справедливо возник вопрос – зачем тогда колонии называют «исправительными», если пожизненников социально убивают, в том числе запретом свиданий. Кому будут нужны эти люди спустя четверть века – только родственникам, но связи с ними убиты», – говорит Антон Бурков.
Между тем на досрочное освобождение не могут рассчитывать узники многих стран Европы (в том числе очень гуманной Голландии), а потому российские правозащитники вряд ли смогут добиться изменения ситуации.
Кроме того, ограничение свиданий затрагивает не только права самих осужденных, сколько их близких, в том числе детей. Правозащитники проводят историческую параллель: даже один из самых жестоких российских самодержцев – «деспот Зимнего дворца» император Николай I, разрешил осужденным на пожизненную ссылку организаторам декабрьского восстания фактически неограниченные свидания с женами. В манифесте 1826 года он заявил: «Да не дерзнет никто вменить родство кому-либо в укоризну. Сие запрещает закон гражданский, а более еще закон христианский».
Для справки
По данным Федеральной службы исполнения наказаний, в исправительных колониях (ИК) в настоящее время находится 1974 осужденных к пожизненному лишению свободы и помилованных от смертной казни. Они содержатся в шести специальных учреждениях – «Белый лебедь» (ИК № 2 Пермского края), «Вологодский пятак» (ИК № 5), «Полярная сова» (ИК № 18 Ямало-Ненецкого автономного округа), «Черный беркут» (ИК № 56 Свердловской области), «Черный дельфин» (ИК № 6 Оренбургской области), а также ИК № 1 в Республике Мордовия.
В 2015 году к пожизненному лишению свободы было приговорено 65 человек, в 2014 – 76.
Всего за год судами рассмотрено 5,3 тысячи жалоб на неправомерные действия (бездействие) администрации следственных изоляторов и исправительных учреждений, связанные с ненадлежащими условиями содержания, почти 60 процентов из них служители Фемиды сочли обоснованными. В пользу заключенных было взыскано 70,9 млн рублей компенсации ущерба и морального вреда.
Текст: Павел Нетупский, Санкт-Петербург (специально для РАПСИ)
Источник: РАПСИ
