Разве гады имеют право судить людей?

Для меня и для моего мужа сегодня всё уже закончилось. Поверьте, нам глубоко наплевать на то, что решит по нашему делу Зоологический суд. Мы — я, Оля Романова, мой муж, Леша Козлов, и, я надеюсь, многие наши друзья, братья и сестры — ставим крест на этом деле. И на зоологическом судопроизводстве. Ибо мы — люди.

А судей и прокуроров, вершащих свои делишки «именем Российской Федерации», мы отсылаем в вольер — нет, лучше в террариум, где им самое место. Мы отказываемся признавать легитимность террариума и отказываемся признавать за ним право судить людей.

В ночь перед заседанием, когда мой муж сел писать свое последнее слово, нам прислали несколько файлов. Далеко не в первый раз граждане, которые по своим нуждам занимаются мониторингом судебных решений, высылают нам ссылки на документы — и без таких неравнодушных людей мы никогда бы не справились. Я немедленно опубликовала ссылки в своем блоге, и мы до утра обсуждали увиденное с десятками экспертов, юристов, журналистов. Многих я знаю лично, многих — заочно, и дорожу их профессиональным мнением. Кто-то нашелся и сильно помог впервые, добавив красок в общую картину.

Как всё начиналось

Но по порядку. Пять лет назад мой муж повздорил со своим чертовым деловым партнером, Владимиром Слуцкером, тогда — сенатором. Я была категорически против того, чтобы Алексей вообще якшался с этим персонажем, а уж тем более входил в партнерство, ибо репутация у Слуцкера была однозначная уже тогда.

Собственно, за эту роковую ошибку мой муж и расплачивается: «Запомни, Шарапов, наказания без вины не бывает…» Эту свою вину мой муж признаёт давно. Но, кажется, он уже сильно за это наказан, да и в УК у нас пока нет такой статьи — «За партнерство со Слуцкером», хотя это, на мой взгляд, большое упущение. Поскольку Слуцкер уже пересажал всех своих компаньонов — через Зоологический суд, кстати; ему осталось приняться только за своих партнеров из Генпрокуратуры и из суда. А в МВД зачистка уже прошла, там Слуцкера крышевал Михаил Суходольский, бывший первый зам Нургалиева.

Слуцкер весной 2007 года отнял у моего мужа компанию (она называлась «Юнион Девелопмент», ее документы хранятся в Газпромбанке, который — равно как и налоговая — обязан был поинтересоваться, отчего это сменилась подпись гендиректора и главбуха). Тогда же Слуцкер обратился к своему приятелю в Генпрокуратуре, Виктору Гриню (это заместитель Чайки). Ну и понеслось. Было заведено уголовное дело, через год мужа арестовали. В момент ареста Леша завещал мне дать взятку следствию — как ему тогда казалось, он уже «почти договорился». Пришлось дать, обложившись свидетелями, поскольку иное мое поведение сидящий в тюрьме муж мог бы воспринять как предательство. Впрочем, я не сомневалась, что нас кинут, — и нас кинули. Муж это быстро сообразил, мы написали ворох заявлений (как и свидетели), но, разумеется, это никого не заинтересовало. Ведь у нас, чтобы посадить за вымогательство взятки, надо дать такую взятку, что и связываться не захочешь.

Хорошо, что муж в тюрьме очень быстро принял решение бороться в открытую, и мы с ним начали публиковать дневник арестанта и его жены, «Бутырка-блог». Именно так обычное дело по укатыванию обычного предпринимателя стало резонансным.

Задолго до начала нашего первого суда мы знали приговор — 8 лет. О том, что «Козлов получит восьмерик, я договорился», сам Слуцкер рассказал едва ли не всей Москве и уж точно всему Совету Федерации. И мне лично, и моему мужу, и бывшей жене Слуцкера, Ольге, и многим другим людям известно, что в административном и в политическом давлении, в том числе на судей, большую поддержку Слуцкеру оказывал его бывший начальник в Совете Федерации Сергей Миронов.

Наш первый суд длился меньше месяца. Приговор в марте 2009 года оглашал судья Зоологического суда Олег Гайдар, а писала его адвокат Слуцкера Екатерина Кайгородова, консультируясь с коллегами, которые мне всё рассказывали в подробностях. От потерпевшего в первом процессе выступил муж той Кайгородовой — по фамилии Трепаков. Сразу после вынесения приговора судья Гайдар получил повышение, а Трепаков с Кайгородовой купили дом в поселке «Балтия» по Новой Риге (из «Балтии», кстати, мне тоже любезно выслали документы — видимо, не понравились новые жильцы соседям, среди которых много моих знакомых: и Михаил Швыдкой, и Виктор Лошак, или вот хоть Эдуард Ребгун).

Сейчас в отношении адвоката Слуцкера, Екатерины Кайгородовой, возбуждено уголовное дело — по обвинению в преступлении по ст. 138 УК РФ («Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров…» и т.д., до 4 лет лишения свободы). Внимательно следя за развитием ситуации, я вдруг обнаружила — ба, надо же, кто защищает эту милую крошку в качестве адвоката! Это же представитель стороны обвинения в нашем суде, на нашем процессе! Адвокат Булысов, он же — бывший следователь ГСУ, он же — представитель компании «Вендорт» Владимира Слуцкера. Имеется еще один представитель «Вендорта», уже из Мосгорсуда — впрочем, уволенный оттуда по представлению самого суда, товарищ Денисов, ныне тоже адвокат (они работники конторы адвоката Асниса, с которым Слуцкер заключил договор летом прошлого года — пожалуйста, передайте адвокату Аснису, что некоторые деньги всё же сильно пахнут).

По уголовному делу Екатерины Кайгородовой проходит и бывший директор завода «Искож» Владимир Татаренко, который в 2007 году, неизвестно с какого перепугу, вдруг написал заявление в Генпрокуратуру о том, что Алексей Козлов похитил акции завода — хотя отслеживание изменений в составе акционеров никак не входило в его служебные обязанности. Это заявление летним вечерком было по факсу направлено Виктору Гриню, который моментально проставил на нем грозную резолюцию, и уже утром следующего дня на завод приехала бригада каких-то силовиков неизвестной масти, и моего мужа насильно увели на допрос, прямо с собрания акционеров. Впрочем, на том первом допросе выяснилось, что прокуратуре срочно потребовались его паспортные и биографические данные, а повестка — пустое, формальность.

Как мы проводили расследование

Три года и два месяца, пока мой муж сидел в тюрьме, мы с адвокатами проводили собственное расследование — каким образом и зачем посадили моего мужа на 8 лет. Обнаружили подлоги, подделки документов, схемы, подкупы…

Если говорить коротко, дело было так.

В 2006 году Слуцкер решил посадить своего партнера по фамилии Сафарян. Они оба владели компанией «Финвест», у которой, в свою очередь, был в собственности пакет акций московского завода «Искож». Чтобы не делить пакет акций с Сафаряном, Слуцкер продал эти акции самому себе.

Для этого сначала Слуцкер продал акции завода какой-то странной структуре «Евростройгрупп», предварительно надув баланс «Финвеста» по вексельной схеме. Потом «Евростройгрупп» продала акции офшору «Вендорт», контролируемому Слуцкером. Но «Вендорт» почему-то не стал платить за покупку, и акции вернулись к продавцу, «Евростройгрупп». Через некоторое время «Евростройгрупп» ровно за ту же цену продала пакет акций завода «Искож» компании «Кромптон».

Вот в самом начале этой цепочки перепродаж Сафарян лишился всего. У него из-под носа увели собственность, что является уголовным преступлением. Но его в итоге и посадили — по заявлению Слуцкера, чтобы горячий Сафарян не боролся за свою собственность. Из тюрьмы это делать затруднительно. Причем приговор в Зоологическом суде выносила судья Васюченко, которая сейчас изволит судить моего мужа, хотя по закону не имеет на то права — она уже заинтересованное лицо.

Посадив Сафаряна, Слуцкер принялся за моего мужа. Мой муж не был акционером «Финвеста» и во всех сделках, о которых говорилось выше, никакого участия не принимал. Он два года мирно занимался делами завода «Искож», причем как наемный менеджер, но уже через свою собственную компанию разрабатывал инвестиционные предложения для завода.

После ссоры со Слуцкером муж остался у разбитого корыта — собственную компанию отняли, а два года жизни с заводом отправили псу под хвост. И тут мужу предложили купить акции этого завода, причем предложили юристы «Искожа». То есть у мужа появилась возможность продолжить заниматься заводом — уже без Слуцкера, в качестве акционера.

Мужу показалось, что он проверил всё, — и купил. Сделку оформлял в старейшем российском депозитарии, «Русские фонды», который никогда претензий к мужу не имел и который вот уже четыре года во всех судах клянется в полной юридической чистоте оформления купли-продажи.

Муж купил акции завода у компании «Кромптон» за 30 млн рублей — что чуть дороже той суммы, которую должна была выплатить по договору «Вендорт», да так и не заплатила. Через несколько дней после совершения сделки директор завода «Искож» Татаренко и написал свой факс в прокуратуру. И только на суде для нас прояснилось, что абсолютно все директора всех компаний — «Евростройгрупп», «Вендорт», «Кромптон» — не имели права подписывать никаких договоров. Причем про «Кромптон» мы узнали на первом суде, в феврале 2009 года, а про «Евростройгрупп» — вот только что. На паспорт якобы владельца «Евростройгрупп», студента из Йошкар-Олы Кольцова, вообще оказалась зарегистрирована 171 компания, о чем следователи МВД знали за год до посадки моего мужа.

То есть и следователи, и судьи, и прокуроры прекрасно знали о мошенничестве с паспортами и о подделках подписей уже тогда, когда сажали Сафаряна, когда никакого Алексея Козлова не было и близко на горизонте. Сафарян долго и безрезультатно судился и подавал иски к компаниям «Евростройгрупп» и «Финвест» — то есть к Слуцкеру. Но Сафаряну не было известно про студента Кольцова — хотя могли бы ему сказать. Самое давнее судебное решение, установившее факт продажи Кольцовым ксерокопии своего паспорта, было принято за полгода до вынесения приговора Сафаряну и ровно за год до того, как Сафарян проиграл суды по «Финвесту» и «Евростройгрупп» — якобы принадлежавшей Кольцову.

И придуманный Слуцкером бизнесмен Денис Кольцов из Йошкар-Олы продолжил действовать. Продавал и покупал многомиллиардные активы, а прокурорским, судейским и ментовским было плевать. Вы не поверите — после показаний настоящего Кольцова, студента, на нашем процессе ни судья, ни два прокурора и ухом не повели. И потому, я уверена, лже-Кольцов еще не раз всплывет в приговорах невинным людям.

Слуцкер применил к Леше «схему Кольцова», обкатанную на абсолютно неизвестном мне Сафаряне. И предъявил Леше ровно то же самое. В том же суде. Только Сафаряна судила судья Васюченко, а Лешу, через год, — судья Гайдар. А потом опять Васюченко — уже через три года. Параллельно — и все в том же суде — Слуцкер успел развестись с женой и отнять у нее детей, причем в процессе участвовала прокурор, которая сейчас обвиняет моего мужа, уверяя, что Слуцкер к его делу не имеет никакого отношения. А еще в том знаменитом «детском» процессе Слуцкеров участвовала адвокат Кайгородова, она же — адвокат компании «Вендорт». И еще мать адвоката Кайгородовой, теща нашего Трепакова.

В каждом судебном деле, инициированном Слуцкером, мелькают одни и те же фамилии, одни и те же компании, одни и те же судьи и прокуроры. Только фамилии подсудимых меняются. Сумасшедшая судебная машина больна булимией и не может уже остановиться.

Мы с мужем только сейчас до конца понимаем то, что случилось с нами на самом деле. За три года и два месяца, что мой муж провел в тюрьме, мне удалось доказать только то, что никакого следствия и суда на самом деле не было — человек был посажен просто так. Верховный суд отменил тот приговор и вернул дело в Зоологический суд. Мог бы и оправдать — но мы были искренне рады, что дело именно вернули на новое рассмотрение, потому что это был шанс установить истину. И мы ее установили. Сами. Хотя суд нам сильно в том препятствовал, а прокуратура так и вовсе угрожала свидетелям защиты прямо в судебном процессе. Почти все наши ходатайства о вызове свидетелей и о проведении экспертиз были отклонены.

Как погиб Алексей Козлов

Теперь мы сами знаем всё в деталях, мы обложены документами и судебными решениями, у нас даже есть решение Лондонского международного арбитражного суда, в который Слуцкер вообще представил бумажку — о том, что «А. Козлов, обвиненный в мошенничестве, застрелен».

Мой муж Алексей Козлов действительно должен был погибнуть в прошлом году в одной из пермских зон. Мы знали о заказе  на его физическое устранение, и я обратилась к хорошим и ответственным людям. Они Лешу просто спрятали: документы на него отправили в одну зону, а его самого — в другую. Сегодня мы знаем и сотрудника спецслужб, который — к его чести — отказался взять заказ, но знает, кто согласился, и готов сказать об этом органам следствия. Жаль, что такие пустяки не интересуют ни прокуратуру, ни следствие, ни суды, ни депутатов, например.

И еще один милый пустяк, о котором мы с мужем узнали сегодня ночью. Оказывается, совсем недавно, в конце февраля, по нашему делу было принято еще одно судебное решение. А мы и не чуяли — и это несмотря на то, что истцы пять месяцев сидят напротив нас, каждый день в Зоологическом суде, и называют себя стороной обвинения.

Сегодня ночью мы узнали, что компания «Вендорт» снова обратилась в арбитражный суд (в четвертый, кажется, раз) и, потрясая давно отмененным приговором в отношении Алексея Козлова, снова потребовала отдать ей акции завода «Искож».

Компанию «Вендорт» жестко поставили на место — в Девятом арбитражном апелляционном суде. Вот как замечательно сказано, например, на третьем листе Постановления № 09АП-22871: «Истец не представил доказательств того, что он является владельцем акций ОАО «Искож», указанные обстоятельства согласно … нормам материального права подтверждаются определенными доказательствами, а именно наличием записи о владельце в реестре владельцев ценных бумаг и выпиской по лицевому счету».

Но в таком случае скажите нам, Бога ради, что мы с мужем делаем четыре года в судах-прокуратурах и главное — в тюрьмах?

Ведь Алексея Козлова четыре года обвиняют в хищении именно этих акций завода «Искож», и именно у компании «Вендорт». И прямо сейчас, скорее всего, посадят снова — и ровно за это. За то, чего нет.

Прокурор Дядюра и прокурор Стрекалова уже потребовали наказания в пять вовсе не условных лет для Алексея Козлова, якобы похитившего у компании «Вендорт» то, что ей никогда не принадлежало. Да еще и заплатившего при этом 30 млн рублей.

Однако читаем дальше свежайшее решение, которое от нас зачем-то утаили. Оказывается, компания «Вендорт», истец, вовсе уже и не Алексея Козлова обвиняет в хищении у нее этих чертовых акций! «Истец обратился в Девятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой <…> и полагает, что при принятии решения суд не принял во внимание обстоятельства, установленные приговором Пресненского районного суда от 05.03.2009 (л. д. 114, том 2), а именно, что по состоянию на 31 мая 2007 года единственным законным владельцем пакета акций ОАО «Искож» в количестве 626020 штук являлась компания «Вендорт Трейдерс Инк», которые были похищены Самойловым Э.Г. путем заключения договора купли-продажи акций против воли и путем обмана собственника».

Мамочки дорогие, да ведь это наш приговор — и суд наш, и дата наша, только фамилия там другая была, Козлов А.А. Так ведь приговор полностью отменен!

Мы с мужем знаем, кто такой Самойлов Э.Г. Это — директор компании «Вендорт» и ее единственный на тот момент владелец. Как может владелец похитить что-то у себя путем обмана себя и против собственной воли?

Нынешние представители компании «Вендорт» говорят в суде, что Самойлов подал в отставку с поста директора и его место заняли мои любимые панамские друзья Кабальеро Ебара, Берта де Патон и еще какой-то О. Кока, или черт их там разберет — на самом деле это три надписи на одном надгробии некоей могилы на далеком панамском кладбище. Однако каким образом Самойлов Э.Г. перестал быть и владельцем компании «Вендорт» — науке не известно. И ни суд, ни следствие не собираются этим поинтересоваться — ну вот хотя бы у Слуцкера. Ведь его очередной адвокат, на сей раз американский, по имени Жак Джонс, выступая в Зоологическом суде, сообщил нам бесхитростно, что его нанял на работу в компанию «Вендорт» ее владелец Владимир Слуцкер. А каким образом мистер Самойлов лишился своей собственности? И за какие деньги?

Ничего об этом не сообщает Эдуард Самойлов, паренек без гражданства, проживающий в Эстонии, ни разу не допрошенный ни следствием, ни судом. Именно ему, Самойлову, угрожал прокурор Дядюра на нашем нынешнем судебном следствии всеми карами небесными и называл его преступником — потому что защита, то есть я, ходатайствовала о вызове того Самойлова Э.Г. и его допросе в качестве свидетеля. Мы с мужем сейчас, вот буквально на днях, разыскали его в Эстонии, и он рассказал нам и нашему адвокату, как к нему в Эстонию много раз приезжал представитель «Вендорта» Трепаков, угрожал, требовал подписать какие-то бумажки. Он рассказал нам, что Трепаков нанял эстонского адвоката по имени Александр Науц, и тот Науц просил Самойлова загримироваться под сильно избитого человека, в этом виде сфотографироваться, а он, Науц, отошлет это художественное произведение Трепакову, выдав его за документальное, — а деньги за якобы избиение Самойлова, полученные адвокатом Науцом от Трепакова, предлагал поделить пополам. А еще Самойлов рассказал, как ему угрожали сам Слуцкер и его охранник Михаил Пелег, — тот самый Пелег, который ухитрился скрыться не просто из России, но из Лефортовской тюрьмы, потому что был арестован в рамках дела по расследованию закладки муляжа бомбы над кабинетом Слуцкера. Кстати, именно тогда в закладке бомбы Слуцкер обвинял Сафаряна.

Да в тот момент мы с Алексеем Козловым даже еще не были женаты! И еще был жив глава службы безопасности Слуцкера, генерал Трофимов, и его молодая жена — их расстреляют только через месяц после истории с бомбой.

Как мы будем с этим жить

Конечно, мы ходатайствовали о вызове в суд всех, оставшихся в живых после общения со Слуцкером. Ну и самого Слуцкера. Конечно, нам во всем было отказано.

Конечно, и суду, и прокуратуре давно наплевать на Слуцкера, покинувшего пределы РФ после изгнания из сената с особым цинизмом — в день наступления иудейского Нового года. Злые языки говорят, что Слуцкер не смог сдержаться и в один прекрасный день сообщил о том, что он, Слуцкер, есть бог, не тому человеку. А тому, у кого совсем другой бог, и он снова избран президентом РФ.

Сейчас Слуцкер дает показания в израильском суде — там он инициировал новый процесс, опять судится с Ольгой Слуцкер. Насколько я знаю, в Израиле он заявил, что пострадал в России от антисемитизма, и еще за веру, и вообще его лично преследует кровавый путинский режим в полном составе. А потому он политический беженец и вообще потерпевший.

То есть нашему суду и нашей прокуратуре он уже совсем не интересен.

Сегодня в Зоологическом суде от нас с мужем защищаются сами судьи и прокуроры. А также следственная группа, которая вела расследование нашего дела, — ее возглавляла полковник Виноградова Н.В., которая через год после ареста моего мужа начала заниматься делом Сергея Магнитского.

К нам в суд пришла Болотная, и придет еще. И мы были на Болотной, и придем еще. Это от нас защищаются упыри, коим место не в суде, даже и Зоологическом, а в террариуме. В группе «Гады».

[button link=»http://www.novayagazeta.ru/columns/51606.html» newwindow=»yes»] Новая Газета[/button]