В одном из новых дел в отношении России Европейский суд по правам человека вынес редкое для себя компромиссное решение. Суд признал нарушение стандартов содержания заключенных в камере, однако не посчитал их настолько существенными, чтобы зафиксировать противоречие Конвенции.
Хорошая память на узбеков (Низамов и другие против России)
В 2011-2012 годах четверо граждан Узбекистана, которые выступают заявителями в данном деле – Авазбек Назимов, Хаким Джалалбаев, Рахматулло Мухамедкоджаев и Олим Джалалбаев – приехали в Москву в поисках работы. В октябре 2012 года МВД Узбекистана выдвинуло против заявителей обвинения в участии в экстремистской религиозной группе Исламское движение Туркестана и попытке подорвать основы конституционного строя страны. Все четверо были объявлены в розыск и в ноябре 2012 года арестованы в московском аэропорту Внуково.
По решению Солнцевского районного суда г. Москвы арестованные узбеки были помещены в следственный изолятор до принятия решения об их судьбе. Весной 2013 года Генеральный прокурор РФ ответил отказом на запрос узбекских властей об экстрадиции, поскольку УК РФ запрещает эту процедуру в отношении иностранных граждан из-за деяний, которые не считаются преступлениями по российскому закону. Заявителей отпустили, но тут же арестовали снова по обвинению в нарушении миграционного законодательства: срок пребывания узбекских граждан на территории РФ истек. Бабушкинский районный суд г. Москвы признал подсудимых виновными, взыскал с каждого штраф в размере 2000 руб. и санкционировал их депортацию на родину.
Заявители подали апелляцию на решение об экстрадиции, аргументировав ее тем, что на родине их могут подвергнуть пыткам. В апреле 2013 года они направили жалобу в ЕСПЧ, а в мае 2013 годаМосгорсуд отклонил апелляцию осужденных. Исполнение приговора об экстрадиции было отложено до дальнейшего извещения со стороны властей. В данный момент заявители находятся в заключении.
Представители России в евроинстанции указали на то, что Узбекистан подписал Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство способов обращения и наказания, а также что закон страны сам по себе запрещает пытки. Однако заявители убеждены, что официальное признание упомянутых принципов не опровергает практику жестокого отношения к гражданам и реальных фактов применения пыток. Таким образом, экстрадиция будет нарушением статьи 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающей пытки и бесчеловечное обращение, считали узбеки.
ЕСПЧ тоже припомнил случаи, когда граждане, подозреваемые в участии в экстремистских группировках – как в случае заявителей по данному делу – подвергались в Узбекистане жестокостям. Суд посчитал, что заявителям грозит реальная опасность, поэтому экстрадиция нарушит статью 3 Конвенции. Каждый из заявителей требовал 15 000 евро в качестве компенсации нематериального ущерба, однако Страсбургский суд решил, что заявленное нарушение не было формально совершено, следовательно, компенсация заявителям не полагается. Граждане Узбекистана также рассчитывали получить возмещение судебных издержек, однако не указали ни точной суммы, ни каких-либо доказательств трат, поэтому ЕСПЧ не назначил в данном пункте никаких выплат.
Не по стандартам, но без нарушений (Чеботарев против России)
Оренбуржец Сергей Чеботарев пожаловался в ЕСПЧ на то, что его незаконно лишили свободы на время рассмотрения апелляции по его делу, причем содержали в условиях, не соответствующих стандартам. В суд Чеботарев попал после того, как 14 сентября 2008 года поссорился в баре с гражданкой К. По словам заявителя, он лишь пару раз ударил ее по лицу, на что его спровоцировала сама потерпевшая. По версии К., Чеботарев избил ее и забрал у нее два золотых кольца. После событий неспокойной ночи оренбуржец оказался в ОВД и написал заявление, в котором признался в пощечинах гражданке К., но кражу колец отрицал. Офицер полиции, который принимал у Чеботарева заявление, немедленно сообщил главе ОВД, что заявитель намеревался скрыться и угрожать жертве и свидетелям. В ответ на эту новость глава местного отдела полиции составил докладную, в которой упоминались предыдущие факты биографии Чеботарева, неприятные для заявителя. Полицейский припомнил, что в 2007 году в гараже заявителя была найдена угнанная машина, но после разбирательства его отпустили. Свидетели впоследствии изменили показания из-за поступивших угроз, поэтому подозреваемый не понес наказания. В докладной отмечалось, что Сергей Чеботарев состоит в преступной группировке «Мармоны» и пользуется в ней авторитетом, несмотря на свой сравнительно юный возраст (на момент событий ему был 21 год).
Получив письменное заявление от Чеботарева, следователь задержал подозреваемого, опираясь на показания свидетелей и пострадавшей. Впоследствии срок продлили до 72 часов, и 19 сентября 2008 года Чеботарева выпустили после того, как он дал признательные показания. В январе 2009 года ему сообщили финальную версию обвинений, по которой он должен был отвечать перед судом за вооруженное ограбление. Однако по ходу судебного процесса пострадавшая К. отказалась от обвинений в краже золотых колец, предположив, что они могли потеряться в ходе ссоры с заявителем. Ленинский районный суд г. Оренбурга 10 марта 2009 года вынес решение, по которому Чеботарев был признан виновным в нарушении порядка в общественном месте «с использованием предметов, напоминающих оружие», и приговаривался к двум годам лишения свободы.
Оренбургской областной суд отклонил апелляцию, но после нескольких неудачных попыток заявителя обжаловать решение, наконец, 14 августа 2009 года согласился передать дело на рассмотрение Президиуму. Тот сообщил заявителю о пересмотре его дела и в том же решении потребовал заключения Чеботарева в следственный изолятор на время пересмотра дела, не указав никаких обоснований или дат, ограничивающих заключение. Верховный суд РФ, в который адвокат заявителя направил жалобу на решение о предварительном заключении, не дал окончательного ответа. Ленинский райсуд 5 ноября 2009 года вынес тот же приговор, что и прежде, облсуд приговор поддержал.
Чеботарев полагал, что его заключение в период с 31 августа по 5 ноября 2009 года было незаконным и нарушало статью 5 пункт 1 Европейской конвенции, гарантирующую каждому право на свободу. Юристы со стороны РФ указали на то, что 28 сентября было принято официальное решение, продлевающее срок предварительного заключения Чеботарева. Заявителю это оправдание не показалось уместным. Помимо этого он полагал, что власти нарушили статью 3 Конвенции, запрещающую пытки и бесчеловечное обращение. К такому выводу Чеботарев пришел в связи с его заключением в период с 22 сентября 2009 года по 26 января 2010 года в оренбургском ИЗ-56/1, где условия содержания были ниже стандартов. Больше всего заявителя смущал недостаток личного пространства. Он утверждал, что камеры были переполнены, а в первую неделю заключения ему и его сокамерникам приходилось спать на койках по очереди, потому что спальных мест не хватало. Он также сообщил, что вентиляция не работала, окно не открывалось и его приходилось вытаскивать из рамы, чтобы в камеру поступал свежий воздух. Санузел был оборудован плохо, в душ разрешали ходить лишь раз в неделю, а постели меняли всего раз за весь указанный срок пребывания заявителя в данном сизо. Правительство с обвинениями не согласилось. Оно представило показания начальника колонии, а также записи в регистрационном журнале о количестве заключенных в камерах, параметрах жилого пространства и количестве коек. Остальные претензии власти тоже оспорили, поскольку вентиляция, по их мнению, работала, окно, на которое жаловался заявитель, можно было открыть, а постельное белье менялось каждую неделю.
Страсбургскому суду показались убедительными регистрационные записи из колонии. Согласно им, проблем с личным пространством и спальным местом у него быть не могло. Хотя суд пришел к выводу, что в сизо были нарушения стандартов, и условия содержания нельзя было считать удовлетворительными, они, по мнению страсбургских судей, были не настолько суровыми, чтобы их можно было классифицировать как пытки или бесчеловечное обращение. Однако ЕСПЧ согласился с заявителем, что его заключение с 31 августа по 5 ноября, необоснованное и неограниченное по времени, было незаконным. Суд также указал на то, что с 31 августа по 28 сентября, пока суд принимал решение о продлении заключения, Чеботарев находился в полном неведении относительно происходившего. Таким образом, статья 5 Конвенции была нарушена. Требования заявителя в размере 450 000 евро в качестве компенсации нематериального ущерба суд счел завышенным и постановил выплатить Чеботареву лишь 7500 евро.
