Надежда на свободу у Петрова появилась после того, как он выиграл дело в Европейском суде по правам человека. Но обязывает ли европейский вердикт Россию отменить приговор «доктору Смерть»? Это стало главным вопросом в данном деле. Определение, обнародованное Конституционным судом, подробно отвечает на волнующий, пожалуй, каждого осужденного вопрос: что может послужить основанием для отмены уже вступившего в силу приговора. Если говорить совсем просто, то должны появиться новые данные, ставящие под сомнение или вовсе опровергающие вину человека. Классический пример: обнаружен настоящий преступник. Или проведена новая экспертиза, доказавшая, что обвинение страшно ошиблось, осужден не тот человек.
В юридической истории Максима Петрова Страсбургский суд признал нарушения по двум пунктам. Первое: неприемлемые условия содержания и транспортировки. Действительно, в 2000 году, когда был арестован «доктор Смерть», следственные изоляторы были переполнены. Спальных мест всем не хватало, люди спали по очереди. В камерах было душно и влажно. Большим испытанием становились и поездки в суд. В тюремном фургоне, рассчитанном на 16-17 человек, в реальности находилось около 30 пассажиров.
Второе нарушение: правоохранители не жалели красок, рассказывая прессе еще до приговора суда о преступлениях «доктора Смерть». «Я не помню в нашем городе, по крайней мере с 1917 года и времен банды Леньки Пантелеева, такого убийцу, который настолько преднамеренно и хладнокровно убил столько людей. Более десяти убийств было доказано! А сколько их было еще? Неизвестно! Он страшный маньяк!» — рассказал, например, в интервью известной газете один из оперуполномоченных. На тот момент суд не вынес приговора, и юридически вина Максима Петрова еще не считалась доказанной.
Логика, безусловно, удобная для заключенных. Однако она расходится с духом права. Конституционный суд в своем определении подробно объяснил почему. Принципиальная позиция: в стране должен существовать механизм пересмотра ошибочных судебных решений даже после того, как дело прошло все инстанции. Это вытекает и из нашей Конституции, и из европейских конвенций. Такой механизм у нас есть: любое дело может быть пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам. Подобными обстоятельствами могут быть выявленные нарушения или процедурные ошибки суда и следствия. Но эти нарушения должны быть столь серьезными, что повлияли на результаты разбирательства. Например, одно из таких нарушений — нарушение права на защиту.
Ни ЕСПЧ, ни российские суды не посчитали, что в деле Петрова плохие условия за решеткой могли привести к судебной ошибке. Европейский вердикт обязывал наше государство компенсировать осужденному неудобства и улучшить условия в СИЗО, а не отменять приговор. Что и было сделано. Поскольку суд признал его вину доказанной, сегодня можно смело утверждать, что «доктор Смерть» — убийца. Но разве он стал убийцей на скамье подсудимых? Нет. Все самое страшное случилось в тот момент, когда он лишал жизни слабых и беспомощных людей. Так что, по сути, правоохранители с самого начала рассказывали правду, только поторопились с ней и потому допустили юридическую некорректность. Никогда нельзя бежать впереди суда. Эта промашка тоже вошла в сумму компенсации. Но по большому счету ничего не изменила в приговоре.
Текст: Владислав Куликов
Источник: Российская газета
