Май 2012 года мы с женой встретили в Гималаях. А когда вернулись, только и разговоров было, что про Болотную площадь. Говорили разное, и мне стало интересно разобраться. Поскольку я лет 30 работаю с фотографией и видео, я прежде всего начал смотреть картинки тех событий. Разглядывание переросло в журналистское расследование. И когда начались первые суды над обвиняемыми в массовых беспорядках на Болотной, я уже знал о происходившем там, наверное, больше, чем сами участники, следователи и уж тем более адвокаты. С этим багажом знаний меня позвали участвовать в судебном процессе — защитником. Есть в российском праве такая возможность — защищать людей фактически в роли адвоката, не будучи членом адвокатской палаты и даже профессиональным юристом. В СССР это называлось «общественный защитник», теперь — просто «защитник».
Я привык анализировать, сопоставлять и склеивать видеозаписи. А главное — видеть детали, которые могли оказаться важными. Я знал, как работают на съемках фотографы, а многих знал лично. На записях я искал возможных свидетелей и тех, кто мог снимать данный эпизод. В результате розысков и разговоров с десятками снимавших и очевидцев, просмотров десятков часов видеозаписей и тысяч фотографий удалось доказать невиновность многих из подсудимых. К сожалению, суд не принял наших доводов. Но если бы процесс не был политическим, результаты этой работы могли бы спасти людей от тюрьмы.
Я рассказал эту историю, чтобы показать, что может сделать общественный защитник, искушенный в какой-либо важной для данного уголовного дела профессиональной сфере: финансах, торговле, строительстве или, как в моем случае, — фотографии. Родственники и друзья моих подзащитных этого не умели, а у адвокатов просто не было на это времени.
Когда открылась «Школа общественного защитника», я стал вести там семинар по работе с визуальными доказательствами в уголовных делах.
Я привык анализировать, сопоставлять и склеивать видеозаписи. А главное — видеть детали.
В школу приходят очень разные люди. Ваш сын устроил с друзьями-студентами веселый флэш-моб на Арбате, а их обвинили в нарушении закона о массовых мероприятиях. Безобидная некогда двадцатая статья административного кодекса благодаря охоте за «несогласными» теперь грозит 20 тысячами штрафа. Муж подруги, возвращаясь «подшофе» после корпоратива, повздорил в метро с ментами, те его побили и, чтобы не отвечать, подкинули наркотики. Заодно повысив статистику «раскрываемости». На бизнес друга наехали конкуренты, он заартачился — слепили липовое финансовое дело. В конце концов, вы просто однажды нарушили закон — тоже бывает. И вы нуждаетесь в защите.
Следствие и суд у нас убеждены, что любой задержанный человек — уже преступник. Государственный адвокат по назначению часто занят лишь тем, что убеждает вас признать вину. Наемный адвокат даже за бешеные деньги будет работать «от сих до сих». Бывают исключения, но редко. Человек может защитить себя только сам. Благодаря закону, это пока может сделать также его друг, брат, жена, правозащитник — любой, кто бескорыстно заинтересован в помощи попавшему в «жернова правосудия» человеку.
Следствие и суд у нас убеждены, что любой задержанный человек — уже преступник
Защитник обладает всеми правами адвоката. Он имеет доступ к материалам дела, неограниченное право на свидания в тюрьме и даже после приговора — «на зоне». Именно поэтому часто в защитники идут родственники. Но при отсутствии опыта в такой ситуации человеку легко и навредить. Чтобы этого не произошло, нужны хотя бы базовые знания законов и кодексов, а также практика общения с правоохранительными органами. Этим и занимается Школа защитника.
Сюда приходят родные — чтобы помочь своим близким, активисты и волонтеры самых разных движений — чтобы быть готовыми защитить своих коллег в случае возможных нападок. И те, кто решил посвятить себя волонтерству на поприще защиты прав арестованных или осужденных. Я встретил в школе мать подмосковного парня, обвиненного в бандитизме. Она говорит, что ложно. Приходил человек, в свое время отсидевший за реальное преступление, а затем «закатанный» на очередной срок просто так — потому что уже сидел. Сейчас он волонтер «Руси сидящей» и часто сам защищает людей в суде. Те, кто уже имеют опыт защиты, делятся на занятиях своим опытом. Но основные преподаватели — серьезные профессиональные адвокаты. Пока у нас «от сумы и тюрьмы не зарекаются», дело это, на мой взгляд, очень полезное.
Сейчас Школа общественного защитника существует исключительно на пожертвования. Помочь проекту бесплатного юридического образования можно, перечислив любую возможную сумму. Все деньги пойдут на работу школы и обучение юридической грамотности любого, кто захочет помочь себе или своим близким отстоять правду в суде.
Источник: Такие Дела
Текст: Дмитрий Борко
