Господь вас не помилует. Президент — тоже. Он наденет вязаный свитер по случаю литургии и пожертвует свои личные средства на строительство церкви, но миловать не станет. Вор должен сидеть в тюрьме, считает президент.
Вор сидит. А вместе с ним беременные, инвалиды, несовершеннолетние и пенсионеры, всего — 700 тысяч человек в колониях и 113 тысяч — в следственных изоляторах в ожидании решения суда. Тюрьмы переполнены, доля оправдательных приговоров ничтожно мала (0,6%). Пока судьи штампуют обвинительные приговоры, Госдума принимает репрессивные законы и голосует за строительство новых колоний.
Осужденные в России имеют два шанса обойти правоохранительную систему и оказаться на свободе до «звонка». Оба — право на помилование и амнистию — прописаны в Конституции. Несмотря на то что акты государственного прощения преследуют одну цель — смягчение участи осужденного, ее исполнители разнятся. Милует в России президент, составляет проект об амнистии — Госдума. Это принцип разделения властей и привилегия, которая дарована представителю власти, — милосердие.
Понять и простить
«Помилование, — говорил писатель Анатолий Приставкин, — это не юридический акт, а категория милосердия». В 1992 году он возглавил комиссию по вопросам помилования при президенте РФ, куда входили писатели, журналисты, академики, режиссеры и другие представители интеллигенции. Это были люди, которым Борис Ельцин доверял.
Институт помилования в 1990-е годы функционировал так: осужденный писал прошение, администрация колонии представляла свое заключение. После того как члены совещательного органа выносили свою резолюцию, президент постановлял — миловать или нет. За десять лет своего существования комиссия решила судьбу 70 тысяч заключенных: из них помиловала 12 856, а 57 тысячам смягчила приговор.
В борьбе с преступностью ельцинская Россия ставила перед собой цель: уменьшить риск рецидива, а не наказать пожестче. «В России повторность преступлений среди тех, кто попал в колонию впервые, — 40%. В годы работы нашей комиссии мы пришли к выводу, что чем меньше человек сидит, тем меньше риск его возвращения в колонию. Рецидив среди тех, кого мы помиловали, составлял 9%», — рассказывает бывший член комиссии Валерий Борщев.
Другое мнение на этот счет было у Владимира Путина, который через год после вступления в должность президента решил уничтожить совещательный орган. Его беспокоил массовый характер актов государственного гуманизма. Силовиков и спецслужбистов, которые пришли вместе с ними к власти, — невключенность в процесс. В итоге комиссию расформировали. Но как? Сначала Путин разбавил интеллигентские ряды людьми в погонах: генералами МВД, чиновниками юстиции и судьями. Затем дал поручение заместителю руководителя администрации, отставному чекисту Виктору Иванову «упорядочить» (читай — мочить в прессе) работу комиссии. «Это позиция Путина и его окружения, — говорит Борщев, — они не понимают природу борьбы с преступностью и не дифференцируют преступников. Не знаю, как часто они бывают местах в лишения свободы (действительно, как часто Путин посещал колонии? — Д.Х.), но я там появляюсь практически каждую неделю и вижу совершенно разных людей. Большинство из них — жертвы обстоятельств. Откровенных клептоманов и насильников, по моим наблюдениям, не больше 25%».
После ликвидации комиссии Путин спустил полномочия совещательного органа на региональный уровень. Советовать ему теперь могут проверенные люди — губернаторы. Ходатайства к ним поступают из местных комиссий, которые выносят свои решения на основании положительных характеристик администраций зон. Плюс такой реформы в том, что члены региональных комиссий имеют непосредственный контакт с заключенными, а также знают специфику своего региона, минус — процесс подачи сильно затянулся и оброс коррупционными возможностями. Бывали случаи, когда люди умирали или выходили по УДО, так и не дождавшись ответа.
«На сегодняшний день нет прозрачного механизма рассмотрения этих заявок. В наше время комиссия принимала решение, а администрация президента его реализовывала. Чиновники были не вправе кого-либо исключать из нашего списка, они могли передать Ельцину какую-то дополнительную бумажку, но только ту, которую получали от нас. Сегодня рекомендации к помилованию одобряет администрация президента, но кто этот чиновник, который принимает решение и доносит его до Путина, — никому не известно», — сетует Борщев. По его словам, Путин уничтожил общественный характер помилования, который был принципом комиссии Приставкина.
Заключенные с приходом Путина потеряли надежду и перестали просить снисхождения у государства. Динамика обращений, например, в комиссию Татарстана, такова: в 2002-м — 503, 2003-м — 172, 2007-м — 49 ходатайств, — и это общая тенденция. Она созвучна общей статистике помилований при Путине: в 2005 году были помилованы 42 человека, в 2006-м — 9, в 2007-м — 0.
Однако тот факт, что осужденный становится на путь исправления и чувствует поддержку государства, очень важен. Он действует на психологию людей. «Главный вопрос в том, кто получает приоритет влияния на этих людей: авторитеты уголовного мира или государство, которое заинтересовано в их исправлении? Отталкивая осужденных от перспективы амнистии, помилования и УДО, мы отдаем их во власть тюремных авторитетов», — заключает Борщев. Он уверен, что это вопрос не характера первого лица, а политики. Государственный деятель, каким бы злобным он ни был, должен быть заинтересован в невысоком уровне преступности в стране. Напомним, что из списка тридцати политзаключенных, который представил президенту Совет по правам человека в 2012 году, Медведев помиловал только одного — Сергея Мохнаткина.
Амнистируй это
Амнистия, в отличие от помилования, предусмотрена для определенной категории лиц (в основном женщины, пожилые и тяжелобольные), а не для одного лица. Право решать, кого амнистировать, а кого — нет, находится в исключительной компетенции Госдумы. Она выносит на голосование постановление об акте доброй воли, которое не требует ни подписи президента, ни его заключения. Президент, в свою очередь, может внести корректировки, но принимать их в расчет или нет — решают депутаты. Так должно быть в идеале, на практике все обстоит иначе. Любой проект амнистии «фильтрует» администрация президента. А там широкие жесты не жалуют.
За последние десять лет было проведено семь амнистий. Из них — всего одна имела масштабный характер. В 2001 году было выпущено на свободу 10 тысяч несовершеннолетних и 14 тысяч женщин. Остальные амнистии при Путине затрагивали ничтожно малое число лиц: в 2003-м — 226 военных и милиционеров, в 2006-м — 546 человек. При Ельцине было по-другому.
В 1994 году под так называемую политическую амнистию попали участники Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), лица, привлеченные к уголовной ответственности по факту столкновения демонстрантов и работников органов внутренних дел 1 мая 1993 года в Москве. Первая Госдума выпустила на свободу 23 тысячи, 13,2 был сокращен срок наказания, прекращены дела в отношении 30,9 тысячи граждан. «У Ельцина была установка: не допустить гражданской войны, снизить напряжение в обществе. Поэтому были амнистированы все те люди, которые воевали против него», — говорит Борщев.
Другой пример — 1999 год. Тогда амнистия была объявлена для 24 тысяч заключенных и подследственных. Все они совершили «общественно опасные деяния в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе».
Час икс для Госдумы
Амнистии, как правило, бывают приурочены к знаменательным датам и событиям. Впереди — 20 лет со дня принятия Конституции (была принята 12 декабря 1993 года). Лучшего повода для претворения Госдумой своего конституционного права в жизнь, по мнению члена президиума Ассоциации юристов Михаила Барщевского, не придумать.
«Процесс принятия амнистии элементарен. При желании можно было бы успеть до декабря, тем более что юридических препятствий для этого нет. Но это же вопрос политической воли», — отмечает он. Юрист напоминает, что возглавляет экспертный совет, который представил уполномоченному по защите прав предпринимателей Борису Титову тот самый скандальный проект амнистии (осужденных по экономическим преступлениям предпринимателей). «На самом деле экономическая амнистия была частью широкой амнистии в отношении несовершеннолетних, женщин, имеющих детей, и ветеранов боевых действий. Мы передали соответствующий проект Титову, но что в итоге он представил президенту (проект до того, как лечь на стол президенту, обсуждался в администрации президента), мне неизвестно», — отмечает Барщевский. Напомним, что экономическая амнистия, под которую по задумке авторов должны были подпасть 12 тысяч, в итоге коснулась 13 человек.
Впрочем, надежда на то, что государственные чины возьмут ответственность за тех, кто сидит и находится на воле, есть. Проект широкой амнистии в честь 20-летия Конституции планирует в августе внести в Госдуму депутат от ЛДПР Ярослав Нилов. Партия Жириновского предлагает выпустить на свободу социально уязвимых заключенных, которые осуждены за нетяжкие преступления: матерей несовершеннолетних детей; отцов, которые имеют детей в возрасте до трех лет; беременных; женщин старше 55, мужчин — 60 лет; лиц, имеющих I, II или III группу инвалидности. Всего, по оценкам экспертов, — 150 тысяч человек. Следует отметить, что это уже не первый подобный проект либерал-демократов. За последнее время они неоднократно пытались инициировать объявление амнистии, приуроченной к различным историческим датам, но безуспешно. В частности, депутаты предлагали освободить осужденных за нетяжкие преступления к инаугурации Медведева (2008 год) и Путина (2012).
Борщев уверен, что сегодня наступил час икс для депутатов: «Госдума должна себя проявить, показать, является она самостоятельной структурой или нет». Впрочем, в том, что правящее большинство согласится на масштабную амнистию, эксперт сомневается. Депутаты чувствуют резко отрицательное отношение президента к ней.
Коммунист Вадим Соловьев считает затею ЛДПР предвыборной. «Обычно либерал-демократы действуют двумя способами: вносят заведомо непроходные вещи в качестве откровенного пиара или вбрасывают для прощупывания общественного мнения правительственные идеи. Я думаю, что проект широкой амнистии они попиарят в августе, но не станут вносить на рассмотрение Думы», — отмечает депутат.По мнению бывшего судьи Московского городского суда Сергея Пашина, амнистия будет принята, но в урезанном виде.
«ЛДПР, как бы мы к ней ни относились, всегда понимает, что можно, а что нельзя. Если они предлагают от фракции широкую амнистию, значит, есть такая установка в верхах», — резюмирует адвокат и кандидат юридических наук Андрей Федотов.
