Процесс описывала журналист «Новой газеты» в октябре 2017 года. Это было уголовное дело о риелторах, которые обманным путем покупали и продавали квартиры. Их обвиняли в похищении человека (ст. 126 УК РФ) и мошенничестве (с. 159 УК РФ). Журналист Ольга Боброва была одним из присяжных заседателей. Она рассказывала, как на них давила судья Мосгорсуда Людмила Смолкина и прямо подталкивала к принятию весьма определенного решения.
Дело слушалось четыре месяца. В процессе со стороны суда была масса нарушений: помимо прямого давления на присяжных, судья снимала вопросы адвоката подсудимых во время допроса потерпевшей и свидетелей, хотя эти вопросы имели непосредственное отношение к уголовному делу.
Потом процесс закончился, а нарушения — нет.
По закону после окончания процесса судья должна дать присяжным вопросный лист. В вопросном листе по каждому доводу и эпизоду отдельно присяжные должны решить: 1) доказан или не доказан определенный факт; 2) виновен или не виновен человек в том, что тот факт имел/не имел место; 3) заслуживает ли обвиняемый снисхождения. При этом вопросы должны быть короткими и понятными: если предложение сложное, если в нем несколько смыслов, то объективность оценки присяжными конкретного факта теряется. Но из-за того, что формулировки о том, каким именно должны быть вопросы в вопросном листе, в законе достаточно размыты, нередко встречается очень вольная интерпретация. Например, в деле «черных риелторов» первый вопрос занимает полтора листа и 1) касается не одного обвиняемого, а всех (так не должно быть!) и 2) содержит обвинение и в мошенничестве, и в похищении (так тоже не должно быть! Каждый эпизод должен прописываться отдельно). И такой «неправильный» вопрос в вопроснике не один.
Присяжные заседатели просили разделить вопрос хотя бы на эпизоды, но судья отказала.
Коллегия присяжных оправдала одного и признала виновными пятерых подсудимых. Сроки – 10, 12, 16 лет колонии строгого режима.
В «Русь Сидящую» обратился адвокат двоих подсудимых Кайрат Маминов. После завершения процесса Ольга Боброва и еще трое присяжных письменно подтвердили ему, что судья оказывала на них давление. Маминов в апелляционной инстанции ходатайствовал о приобщении этих объяснений к материалам дела, и апелляционная инстанция постановила направить их на проверку в Генеральную прокуратуру. Генпрокуратура в свою очередь передала материалы в Следственный комитет. Следователь опросил присяжных, при этом так и не задав вопрос о том, оказывала ли судья давление на присяжных. В итоге в возбуждении уголовного дела СК отказал, а ВС, руководствуясь решением СК, отклонил жалобу адвоката на приговор. Басманный суд жалобу на отказ в возбуждении уголовного дела также не удовлетворил.
Юристы «Руси Сидящей» по просьбе адвоката Маминова подали по делу жалобу в ЕСПЧ.
В жалобе мы указали на то, что в суде были нарушены право человека на независимый и беспристрастный суд (ч.1 ст.6 Конвенция о защите прав человека и основных свобод), права на мотивированное судебное постановление (ст. 45 Конвенции), а также указали на то, что в суде у сторон должны быть равные права.
Это дело – наглядный пример того, что суд присяжных в России зачастую физически не может обладать независимостью и объективностью, о которых говорит закон. Стоит помнить, что, хотя решение о виновности или невиновности человека принимают присяжные заседатели, судья может влиять на их восприятие подсудимых и самого дела. Именно судья решает, какие доказательства могут увидеть присяжные – на время обсуждения с защитником и стороной обвинения предоставляемых доказательств суд часто просит присяжных удалиться из зала заседания. Судья решает, какие вопросы стороны могут задавать экспертам в присутствии присяжных. Запрещая показывать присяжным те или иные доказательства, судья далеко не всегда руководствуется интересами правосудия и радеет за объективное рассмотрение дела. Такая система идет вразрез с прописанными в Конвенции правами человека.
