Тот же Ленинский районный суд, только крыльцо слегка заснеженное. На центральной двери записка: «Вход в здание суда для участников уголовного процесса по обвинению Навального А.А. и Офицерова П.Ю. и представителей СМИ», всех остальных посетителей отправляют через дверь с торца здания. Тот же зал — на первом этаже сразу слева от входа. Те же приставы — дотошные в осмотре сумок и безукоризненно вежливые: узнают, называют по имени-отчеству, улыбаются и, кажется, искренне радуются старым знакомым. («По сравнению с Замоскворецким судом тут полный культур-мультур», — скажет о них Навальный). Те же прокуроры: Сергей Богданов — тот, что призывал три года назад «выйти из мира фантазий и сказок», — кажется, почти не изменился, разве что немного похудел, его младший коллега Евгений Черемисинов, напротив, заметно поправился.
Дежавю
В понедельник начался новый процесс по делу «Кировлеса» — в тех же декорациях и с теми же участниками, что и три года назад, не считая судьи. «Дежа вю» — с такими словами в зал заходит каждый второй из тех, кто был тут в 2013-м. Так исполняется решение Верховного суда: дело направить в тот же суд для нового рассмотрения в новом составе суда. Защита Навального и Офицерова считает решение Верховного суда противоречащим букве и духу решения ЕСПЧ, который признал предыдущий приговор по делу «Кировлеса» нарушающим право на справедливое судебное разбирательство, политически мотивированным, а также произвольным толкованием закона в нарушение прав обвиняемых, которые были осуждены за деяния, неотличимые от легальной предпринимательской деятельности. Верховный суд, считают подсудимые и их защита, должен был просто прекратить дело за отсутствием в деяниях состава преступления.
«Садитесь пожалуйста», — судья Алексей Втюрин занимает место, которое три года назад занимал судья Блинов. Как и многие судьи, он торопится, когда говорит, и часто как будто глотает части слов, так что сидящая рядом с корреспондентом NT иностранная журналистка понимает его с трудом.
«Ведется аудиозапись процесса… видеотрансляция, в зале присутствуют представители СМИ», — судья выясняет отношение сторон к постоянной фото- и видеосъемке. Никто не возражает. «Но без использования фотовспышек и прожекторов, — добавляет председательствующий. — Так что вспышки прошу выключить».
Судья
Алексей Леонидович Втюрин — потомственный судья. Его отец Леонид Втюрин работал судьей с 1970 года, в 2006 был назначен последним председателем Богородского суда, который в 2010 году упразднили как малосоставный.
Как следует из биографии Алексея Втюрина на сайте Ленинского районного суда, он получил заочное юридическое образование в филиале МГЮА в Кирове, потом шесть лет был помощником председателя суда, с 2008 года судит сам. В Ленинском районном суде в Кирове он с января 2015 года.
«Молодой, поверхностный, абсолютный продукт современной судебной системы, — описывает Втюрина кировский адвокат Валерий Рылов, бывавший у него в процессах. — Ни шагу не сделает без указки сверху. Но это можно ко всем применить. Из плюсов — не жесток, даже мягок. Общителен, не замкнут, как Блинов».
Слова о мягкости находят подтверждение при анализе приговоров, вынесенных Втюриным за последний год. Они обвинительные, но наказание часто не связано с лишением свободы. Так, человек приобрел без цели перепродажи 3,36 грамма гашиша, признал вину, запросил «особый порядок» (упрощенное разбирательство без предъявления доказательств при полном согласии подсудимого с обвинением), получил 20 тыс. руб. штрафа, причем с рассрочкой на 5 месяцев. Другой уличенный в хранении наркотиков подсудимый — он также полностью признал вину и согласился на особый порядок — приговорен к 9 месяцам условно. Полтора года условно назначает Втюрин за кражу трех цепочек, 20 тыс. руб. штрафа за тайное хищение комода из комнаты в коммунальной квартире, 10 тыс. руб. за заведомо ложные показания в суде.
Еще чаще, чем уголовные дела, судья Втюрин рассматривает дела административные. Одно из последних — постановление по факту неправомерного осуществления гимназией «Успех» образовательной деятельности по адресу, не указанному в приложении к лицензии. Судья Втюрин принимает решение производство в отношении гимназии прекратить «за малозначительностью совершенного деяния», ограничившись устным замечанием.
Процесс
Дело «Кировлеса», конечно, совершенно другого уровня. Судье Втюрину придется работать с решениями ЕСПЧ, Верховного суда, с оппозиционным политиком федерального масштаба, с опытными московскими адвокатами. Вместо безоговорочного признания вины и согласия с обвинением — требования немедленного прекращения дела и ссылки на антикоррупционные расследования, которые один из подсудимых проводил против представителей руководства страны.
— Семейное положение? — спрашивает судья Втюрин у Навального.
— Женат, двое несовершеннолетних детей.
— Место работы?
— ИП «Навальный».
— Судимы?
— Да. Неоднократно, — особо подчеркивает Алексей.
— Так, давайте запишем, которые у вас действующие судимости, — оживляется судья.
С помощью адвокатов Навальный уточняет, что действующая судимость одна — по делу «Ив Роше». Остальные, подсказывает защита, уже погашены. Офицеров после отмены приговора Верховным судом считается несудимым. На вопрос о количестве иждивенцев, он отвечает не сразу: запинается, пытаясь вспомнить годы рождения всех своих детей. Четверо несовершеннолетних, пятеро на иждивении. Всего у Офицеровых шестеро детей — последний родился уже после приговора 2013 года.
Защита Навального в лице адвоката Ольги Михайловой заявляет первое ходатайство: о прекращении дела в связи с отсутствием в деяниях подсудимых состава преступления, о чем имеется решение Европейского суда. Михайлова также напоминает о политической составляющей дела кратким экскурсом в его историю: дело появилось после громкого расследования Навального, первое возбужденное кировским СК дело прекратили, и только после публичного указания лично председателя СК Александра Бастрыкина столичные следователи возбудили новое и довели его до суда. «Считаю, что уголовное дело по статье 160 УК является произвольным, незаконным, свидетельствует о неисполнении решения ЕСПЧ, который признал глобальное нарушение прав Навального и Офицерова, что не позволяет суду рассматривать данное уголовное дело», — заявила Михайлова.
Прокуроры возражают: Верховный суд сказал вернуть и рассмотреть в суде первой инстанции, значит, надо рассматривать, а решение о прекращении сейчас принимать преждевременно. «Я поддерживаю государственного обвинителя», — хорошо поставленным голосом говорит представитель потерпевшего, то есть правительства Кировской области. Лариса Агалакова — новое лицо процесса. Старший преподаватель кафедры предпринимательского права МГЮА в Кирове, она значится на сайте Третейского суда при Вятской торгово-промышленной палате как одна из судей. Агалакова выступила три раза, произнеся одну и ту же фразу: «Поддерживаю позицию государственного обвинения».
Разрешение первого ходатайства, решает Втюрин, он откладывает до предъявления обвинения и представления доказательств — то есть фактически до конца процесса. Адвокат Офицерова Светлана Давыдова тут же заявляет второе: о возвращении дела прокурору. В обвинительном заключении содержатся неустранимые противоречия, говорит Давыдова: в нем отсутствуют обязательные признаки состава преступления растраты.
— И когда вы пойдете в совещательную комнату, чтобы провозгласить такой же приговор, — продолжает адвокат.
— Почему вы так думаете? — с выражением искреннего интереса на лице спрашивает судья. — Мы же еще обвинение не предъявили…
— Потому что ничего не изменилось, — поясняет Давыдова. — Деяние Офицерова уже не станет другим: в нем как не было состава уголовного преступления, так и нет.
— А вдруг прокуроры поменяют обвинение? — продолжает предполагать Втюрин. — А вдруг они сейчас откажутся от обвинения?
— Если они откажутся, мы будем только рады, — уверяет Давыдова.
Финал
Но прокуроры не отказываются от обвинения: Богданов зачитывает по бумажке ответ на требование о возврате дела прокурору, который он очевидно подготовил заранее. Проблема в том, что ответ учитывает не аргументы, только что высказанные Давыдовой, а предыдущие, трехлетней давности аргументы защиты. «Я прошу сторону обвинения уважительно относиться к тому что говорит сторона защиты, внимательно прочитать и высказать обоснованную позицию, — возмутилась Давыдова. — Мы к процессу готовимся, хотелось бы такого же поведения от вас».
На решение по второму ходатайству — судья произносит это слово с ударением на вторую А — «ходатАйство» — Втюрин берет четыре часа перерыва, который подсудимые и журналисты проводят в ресторане «Васнецов» на противоположной стороне Спасской улицы — три года назад тут не было «зимнего меню», ведь процесс шел летом.
Третье ходатайство — второе судья Втюрин также отказался удовлетворять — заявил адвокат Вадим Кобзев: это был отвод судье Втюрину. На том основании, что судья Втюрин находится в прямой зависимости от судьи Блинова, который является заместителем председателя суда и который выносил предыдущий, отмененный приговор по делу Кировлеса, и как никто заинтересован в повторном обвинительном приговоре.
«Так, со стороны защиты все, как я понимаю поддерживают, — кажется, именно в этот момент судья Втюрин стал терять контроль над собой. — Объявляется перерыв до завтра до 9 утра». Председательствующий вскочил с места и ринулся в сторону совещательной комнаты. Вдогонку ему со скамьи защиты раздались сразу несколько голосов:
— У нас занятость!
— Ваша честь, у меня завтра процесс.
— Процесс по делу Немцова, там присяжные.
— Мы завтра никак не можем….
Но судья Втюрин не хотел слышать. «У нас процесс будет каждый день с девяти до шестнадцати!» — объявил он перед тем, как исчезнуть за дверью, оставив публику в недоумении.
«Такая аномальная спешка может быть связана только с одним — им нужно как можно быстрее вынести приговор, чтобы снова лишить меня права участвовать в выборах, — резюмировал Алексей Навальный. — Все закончилось три года назад, после этого система не делала ничего, чтобы исправить свою вину. А теперь у них тут обнаруживается великая срочность. Это просто смешно».
И объявил, что присутствовать на процессе завтра не собирается.
«Вас тоже судят?» — сочувственно спрашивает Петра Офицерова таксист, который везет нас от здания суда. Он явно узнал одного из подсудимых. Тот кивает и объясняет: Верховный суд приговор отменил как неправосудный, и теперь все решили начать сначала, за деньги налогоплательщиков. «Да понятно все, — говорит таксист. — «Наш суд — самый гуманный суд в мире!» У них как у нас на заводе: есть директор — по-вашему Верховный суд, и есть начальник цеха. Что директор сказал, то начальник цеха должен выполнить». Он поворачивает к гостинице и добавляет: «Но ведь не должно такого быть. Судья должен быть независимым».
Текст: Мария Эйсмонт
Источник: The New Times
