Замглавы ФСИН рассказал «Ъ», как ведомство собирается зарабатывать вдвое больше
Нехватка бюджетного финансирования и коррупция при заключении контрактов на изготовление продукции в системе исправительных учреждений заставили руководство Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) кардинально пересмотреть экономическую составляющую работы пенитенциарного ведомства. Замдиректора ФСИН и глава экономического управления ведомства ОЛЕГ КОРШУНОВ рассказал корреспондентам «Ъ» ВЯЧЕСЛАВУ КОЗЛОВУ и ГРИГОРИЮ ТУМАНОВУ о создании Торгового дома ФСИН, который будет курировать производственную деятельность российских колоний. Таким образом ведомство намерено вдвое за два года увеличить доходы производственного сектора и трудоустроить заключенных в новых отраслях: планируется, что они будут убирать леса под Сочи и, не исключено, стоить мост через Керченский пролив.
— Недавно вы объявили о создании Торгового дома ФСИН, которому отойдут все полномочия по заключению и размещению контрактов на производство продукции — с 1 июля он должен был заработать. Кому принадлежала идея и зачем он нужен?
— Автором идеи был я. Она возникла, когда мы столкнулись со сложностями в организации и развитии производств на территории исправительных учреждений. Очень тяжело бизнесу зайти в наши учреждения, хотя это и выгодно как для одной стороны, так и для другой. Ведь как часто бывает: приходит коммерсант в колонию, а ему начинают рассказывать, каких огромных денег будет стоить выполнение его заказа. В себестоимость товара в таких случаях нередко включают все затраты по учреждению, а не только по данному участку производства — это увеличивает цену продукции в несколько раз.
Торговый дом будет приносить колониям заключенный контракт, основанный на рыночных ценах. При этом мы понимаем, что наш труд в основном низкоквалифицированный, понимаем, что должен быть дисконт. Торговый дом просчитает для колонии реальную себестоимость выпуска продукции, закладывая в нее и нормальную оплату труда осужденных (не менее 10 тыс. руб.), и прибыль.
— Правозащитники не раз заявляли, что при заключении контрактов между руководством колоний и коммерсантами существует коррупция, в частности за размещение заказов в определенных исправительных учреждениях. Так ли это?
— Одна из наших основных задач — борьба с коррупцией при заключении прямых контрактов представителей колонии с коммерсантами. Создавая Торговый дом, мы устраняем необходимость прямого контакта между начальниками колоний и коммерсантами, следовательно, риск недобросовестных договоренностей снижается до нуля. Всеми деловыми переговорами займутся представители Торгового дома.
— Какие еще задачи стоят перед новой структурой?
— Торговый дом увеличит число производств в наших учреждениях и обеспечит работой осужденных, поможет увеличить им заработную плату, что, в свою очередь, будет способствовать своевременному погашению исковых обязательств самих осужденных. У нас 178 тыс. осужденных, которые обязаны выплачивать компенсации. Им на это нужны деньги.
Торговый дом будет работать по всем отраслям производства, которые есть во ФСИН. Основные производства: швейное (у нас более 43 тыс. швейных машин), металлообработка, автомобилестроение (мы делаем автозаки, пожарные машины). Развита также деревообработка, мы строим дома, изготавливаем мебель. В системе ФСИН действуют заводы, на которых производят бетонные блоки и кирпич. Всего ведомство выпускает более 100 тыс. наименований продукции.
Сейчас колонии — это ФКУ, федеральные казенные учреждения, которые не имеют права вести коммерческую деятельность. Для того чтобы получать контракты на производство той или иной продукции, ФКУ должны зарегистрироваться на торговой площадке, предоставить залог в качестве гарантии исполнения контракта или дать банковскую гарантию. Но сейчас колонии вынуждены сидеть и ждать, пока, грубо говоря, добрый дядя не придет к ним и не предложит: ребята, сделайте мне вот это или вот это за 2 рубля. Начальник колонии понимает, что это не совсем то, что ему нужно, но, поскольку ему необходимо получить хоть что-то, он вынужден соглашаться: заказов мало, а загружать производство нужно. У осужденных должна быть работа, чтобы и у них, и у колонии был доход. Надо понимать, что в первую очередь мы хотим сделать так, чтобы коммерцией и контрактами занимались не люди в погонах, которые делать этого не умеют, а гражданские специалисты.
— С законодательной базой для создания Торгового дома ФСИН проблем не было?
— Торговый дом заработал 1 июля на базе нашего красноярского ФГУП «Заполярный». У нас появились небольшие юридические сложности с Росимуществом, которые связаны с переименованием ФГУПа в Торговый дом ФСИН: для этого требуется постановление правительства. Но это не помешает Торговому дому начать работу — мы своими внутренними распоряжениями предоставим ФГУП «Заполярный» все возможности, а название пока останется прежним. Уже принято решение о наполнении уставного фонда ФГУПа в 500 тыс. руб., которые необходимы для ведения коммерческой деятельности.
— Какова структура Торгового дома? Где будет располагаться головное подразделение? Центральный офис будет жестко управлять филиалами, или им предоставят независимость?
— Торговый дом будет располагаться в Москве и иметь пять филиалов в регионах — во Владимирской, Ростовской, Саратовской областях, Красноярском крае и Приморье. Управление будет строго вертикальным, то есть все филиалы будут подчиняться и согласовывать деятельность с Москвой. При этом структуры на местах смогут сами выходить на конкурс и размещать заказы в своем регионе без согласования с головным офисом, который должен быть в курсе всех финансовых решений. Руководить производственной частью колонии будут гражданские служащие, а их зарплата — напрямую зависеть от выполнения плана.
— Как будет распределяться прибыль от деятельности Торгового дома по колониям?
— Одной из причин создания Торгового дома является консолидация прибыли, чтобы можно было решать более глобальные проблемы, возникающие у ФСИН России. Это для нас очень актуально, бюджетного финансирования не хватает. Если прибыль оставлять в исправительных учреждениях, она будет размыта и не даст должного эффекта.
— Какова средняя зарплата заключенных?
— Ниже МРОТ (минимальный размер оплаты труда; в России он составляет 5554 руб.— «Ъ»). В среднем осужденный зарабатывает 196 руб. в день. Но есть, например, лесопилки в Красноярском крае, Челябинской области, где осужденные зарабатывают по 20-25 тыс. руб. в месяц. Схожие деньги платят на производствах по литью чугуна. Доплаты, по сути, за тяжелый труд и вредность.
— Сколько денег заработало ведомство за прошедший год?
— Товара мы производим на 32 млрд руб. в год, прибыль — порядка 3 млрд руб.
— Прогнозируете увеличение прибыли, когда новая система заработает?
— Надеюсь, доходы увеличатся в два раза. Рассчитываю, что это будет сделано за два года.
— Почему выбрали именно пять областей для старта проекта?
— Мы хотим посмотреть, как все будет функционировать. Красноярский ФГУП стал первым из филиалов Торгового дома, потому что он самый оснащенный в точки зрения производственных мощностей. ФГУП «Заполярный» уже занимался размещением и заключением контрактов, к примеру, по торговле лесом. К тому же в Красноярском крае много возможностей для производства.
— Вы сказали, что Торговый дом будет распределять заказы по колониям? А как это будет происходить?
— Сотрудники Торгового дома, подписав соглашение с предпринимателем, будут размещать его в тех учреждениях, где имеются возможности для реализации контракта. Допустим, представитель Торгового дома приходит к начальнику колонии: мы знаем, сколько стоит эта услуга, вот тебе такая-то сумма, которая включает, условно, 10 тыс. руб. на выплаты каждому осужденному. И вот тебе 10% плюс к этой сумме, твоя маржа на поддержание коммуникаций, ремонт колонии и т. д.
— Я правильно понимаю, что сверх этих 10% колония заработать не сможет?
— Не сможет. Но зато мы знаем, что контракты будут и их хватит на все колонии. Торговый дом — коммерческое предприятие, которое сможет участвовать во всех торгах. Благодаря Сбербанку, с которым заключено партнерское соглашение, мы будем иметь в распоряжении все его торговые площадки плюс его банковскую площадку. То есть нам даже не нужно давать живые деньги для обеспечения контракта, мы просто можем предоставить банковские гарантии Сбербанка. А торги будем выигрывать — в силу естественных причин мы сможем выставлять на торгах меньшую сумму для их выполнения. Наша цена выполнения работ ниже рыночной.
— Сколько всего заключенных работает на производствах ФСИН?
— В учреждениях ФСИН отбывают наказание 555 тыс. осужденных, есть среди них инвалиды, пенсионеры, женщины с детьми, то есть те, кто работать не может. Всего в состоянии работать 252 тыс. человек, при этом рабочих мест в системе ФСИН — 110 тыс. Трудоустроены при этом 217 тыс. человек, то есть неправильно думать, как многие, что трудоустроено 30-40% заключенных.
— Заключены ли уже контракты в рамках нового проекта?
— Прекрасный пример — МВД. Руководители ведомства сильно удивились, когда мы положили им на стол то, что шьется у нас для полиции. Оказалось, они не знают, что у нас на производствах шьются их вещи. Раньше ведь как было: торги на пошив выигрывали частные фирмы, предприниматели приходили в колонии и просили пошить форму, но бирка на одежде не наша, а частная, поэтому вы никогда не увидите, что полицейская форма производится у нас. На одном из совещаний в правительстве министр Колокольцев (глава МВД.— «Ъ») выразил готовность разместить заказ МВД на пошив формы во ФСИН. Геннадий Корниенко (глава ФСИН.— «Ъ») ответил, что ФСИН этот заказ готов выполнить.
— Какова сумма контракта?
— Точная сумма будет определена позже. Сейчас представители МВД объезжают наши производства — а это 68 колоний,— где мы им показываем, как и что шьем. До этого они проверили девять колоний, был составлен акт на первую партию, к изготовлению которой мы уже приступили. Это большой заказ — более чем на 100 млн руб.: осенние и летние фуражки, головные уборы для спецназа и для других подразделений МВД, а также обувь. В дальнейшем сотрудничество с госорганами, думаю, будет расширяться.
— Не планируете все производство формы для силовиков замкнуть на ФСИН?
— Это нереально, хотя я, конечно, был бы рад. Необходимо очень много мощностей. К тому же в Минобороны, к примеру, есть свои пошивочные предприятия. У МВД, кстати, тоже есть, поэтому все заказы нам они отдать не могут.
— Есть еще широкое поле деятельности, связанное с обеспечением продукцией тюремных магазинов. Займется этим новая структура? В частности, известно несколько скандалов, связанных с завышенными ценами при поставках продукции в магазины ФСИН.
— Пока обеспечение тюремных магазинов осуществляется через наши ФГУПы. Множество торговых точек находится в поселках (во многих регионах колонии — градообразующие предприятия), где живут наши сотрудники, и они подчинены ФСИН, а не муниципалитетам. Что касается завышенных цен и скандалов, зачастую информация об этом не соответствует действительности. Наши сотрудники тоже люди, им на Новый год хочется выпить шампанского и водки. Естественно, ФСИН закупает в свои магазины шампанское или, допустим, сигареты. А потом появляются статьи, что ФСИН обнаглел: закупает водку и сигареты Marlboro для осужденных. Очень сложно объяснить, что мы не осужденным водку покупаем. Чтобы уйти от недопонимания, мы сняли магазины с бюджета и передали ФГУПам. Есть и другая проблема: не хватает профессиональных маркетологов, специалистов, которые бы занимались торговыми вопросами. В наших ведомственных вузах таких профессионалов не готовят.
— Где будете брать?
— В Торговом доме профессионалы будут. Одной из причин передачи магазинов ФГУПам стало то, что мы хотим избавить колонии от несвойственных функции. Не должны люди в погонах заниматься коммерческой деятельностью, это не их работа. Я не могу сегодня сказать на 100%, что в будущем магазинами будет заниматься Торговый дом. Возможно, это будет специализированный ФГУП, что-то вроде «Военторга». Это полезно и с точки зрения реализации нашей продукции: хотелось бы, чтобы она открыто продавалась и ФСИН получала бы прибыль. Что же касается кадров, то будем их брать на рынке.
— Идет ли речь о создании новых производств, расширении видов занятости осужденных?
— В последнее время у нас появляются проекты по их трудоустройству: к примеру, сейчас готовится проект по уборочным работам и благоустройству окрестностей Сочи после проведения Олимпийских игр, в том числе и Красной Поляны.
— Известна сумма контракта?
— Нет.
— Этим займутся местные краснодарские колонии?
— Местные. Но дело в том, что мы подстраиваемся под клиента. Мы даже готовы перевезти осужденных из других регионов, из других областей, лишь бы они были трудоустроены и получали заработную плату.
— А сколько заключенных будет задействовано в уборке?
— Власти пока 200 человек попросили. Работать там будут осужденные, которые отбывают наказание в колониях-поселениях: они имеют право выходить за пределы колоний и, как правило, не являются рецидивистами, в общем, это люди не преступного мира. Никто осужденных из исправительных учреждений общего и строгого режимов возить не собирается.
— После присоединения Крыма к России много говорилось о неудовлетворительном состоянии местных колоний. Удалось исправить?
— В Крыму нужно было сделать очевидные вещи: привести содержание осужденных к требованиям российского законодательства. Когда мы делали перепись имущества крымских колоний и СИЗО, порой сталкивались с непонятными явлениями. Допустим, стоит в камере кровать, мы ее описываем, а заключенный говорит: не отдам кровать, потому что это моя кровать. Не отдам подушку, потому что это моя подушка. То есть у них не было такого понятия, как казенное имущество.
— О реконструкции СИЗО и колоний идет речь?
— Колонии в Крыму, мягко говоря, не в идеальном состоянии, тем более производство очень слабое. Новые колонии возводить на территории Крыма, наверное, неправильно: все-таки это курортное место, у нас хватает регионов, где нет курортов. Для нас важнее предоставить местным осужденным возможность трудиться.
— В Крыму планируется масштабное строительство. Вы собираетесь участвовать в больших федеральных проектах?
— Большие ресурсы потребуются на строительство моста через Керченский пролив — нужно будет делать железобетон, заниматься металлообработкой. Мы в состоянии помочь и рассчитываем, что будут большие заказы, поэтому намерены подключить к их реализации колонии всего юга России. К тому же это очень хорошая возможность для осужденных заработать реальные деньги.
— Ранее во ФСИН говорили о том, что денег на строительство колоний и СИЗО не хватает, поэтому строить будут совместно с предпринимателями: им отдадут старые сооружения в центре городов взамен строительства новых колоний и СИЗО на окраинах. Появились совместные проекты?
— Пилотный проект реализуется в Башкирии, в Уфе будет построено 4 тыс. квадратных метров помещений под наш спецназ и 1 тыс. метров жилья. Получаем мы и новое СИЗО на 1 тыс. мест.
— Сколько стоит построить СИЗО на 1 тыс. мест?
— Строительство обходится в среднем в расчете 3 млн рублей на одного человека (учитывается вся инфраструктура), то есть около 3 млрд руб. Мы посчитали и решили, что можно уложиться в 2 млрд руб. Но все равно дорого получается. И мы ищем пути снижения нагрузки на бюджет путем использования в строительстве внутрисистемных поставок и услуг.
— Заключенные неоднократно жаловались на нарушения трудового законодательства в колониях, говорили, что их заставляют работать сверх нормы. Как вы собираетесь соблюдать ТК?
— Скандалы были, есть и будут. Поймите правильно: есть производства, которые нельзя остановить. Можно доменную печь выключить?
— Нет, конечно.
— У нас есть доменные печи, там варится чугун, остановить производство нельзя, но это не значит, что одни и те же люди там работают в три смены. Кроме того, есть проблема нехватки заказов в колониях. Приходит коммерсант и говорит: мне нужно это изделие сшить, за месяц сделаете нужный объем? Мы говорим, что не сделаем, и он, естественно, идет искать туда, где сделают. Испуганные, что коммерсант уйдет, начальники колонии, чтобы загрузить производство, заверяют, что заказ сделают. Начальство приходит к осужденным и говорит: есть заказ, давайте сделаем за такой-то срок и больше поработаем. Мы допускаем увеличение рабочего времени, но только в пределах Трудового кодекса и с согласия самих осужденных. В случаях же, когда мы выявляем нарушения трудовых прав осужденных или неправомерного использования их труда, мы очень жестко реагируем и наказываем, вплоть до возбуждения уголовных дел.
Очень у нас много говорят и про то, что осужденным не платят за благоустройство колоний, рабский труд упоминают. Но если ты живешь в доме, у тебя есть сад, ты посадил траву, ты чистишь территорию. Это разве рабский труд? Естественно, когда нужно выполнить какие-то специальные работы, которые не в состоянии сделать люди, отбывающие наказание, мы нанимаем сторонние организации и платим за это деньги.
