На этой неделе пришло второе письмо от Ильдара, где он наконец-то немного рассказал о своей жизни в следственном изоляторе. Пишет, что пытается выстроить четкий распорядок дня: физические упражнения, прогулки, чтение, еда…
“Чтобы не впадать в депрессию от стрессовой ситуации, я стараюсь ежедневно делать упражнения, затем – обязательно – изучение закона, оставшееся свободное время трачу на личный досуг: ответ на письма”, – Ильдар сообщает, что ему пришло уже двадцать писем.
“Здесь я свободное время не трачу на безделье – даже на чтение художественных книг не удается выделить времени”. В основном, по его словам, изучает закон: “чтобы лучше защищаться против судебного беспредела по своему делу и вообще”.
Но даже на чтение закона время находится с трудом, большую часть времени Ильдар тратит на “правозащитную деятельность”: “Будучи наиболее юридически подкованным из находящихся в камере, трачу много времени, помогая соседям писать заявления, жалобы, апелляции… Хочу уже сейчас нарабатывать правозащитные практические навыки”.
Еще до приговора Ильдар много думал о том, чем еще может помочь людям, кроме того, что он отстаивает свободу слова. Склонялся к тому, что хочет быть или юристом, или правозащитником. Даже сходил со мной на встречу с участниками одной правозащитной инициативы, но деятельностью именно этих ребят не вдохновился.
Впрочем, из письма я узнала только о том, что Ильдар делает, а о тюремном быте почти ничего. Конечно, я начала беспокоиться. И в письме, и навещающим его адвокатам он сообщает, что в СИЗО у него “все хорошо”. В чем именно это “хорошо” заключается, не рассказал. Дело в том, что Ильдар не привык жаловаться и переносит все беды стоически. Как настоящий мужчина, никогда не признается, что голоден, устал или замерз.
Если ничего не рассказывает — значит, что-то неладно, решила я, и принялась выяснять подробности жизни в следственном изоляторе у других людей…
На прошлой неделе в СИЗО-4 съездили правозащитники из Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) — вот к ним я и обратилась. Член ОНК Сергей Сорокин рассказал, что в камере, где сидит Ильдар, достаточно места, в том числе и для занятий гимнастикой. Есть большой стол и лавки, там можно перекусить. Последнее весьма актуально. Ильдар, конечно, говорил, что кормят в СИЗО нормально, но… Ужин — это, например, салат из капусты с морковкой, вареная картошка и селедка.
Еще в камере не хватает коек. На восемь спальных мест в камере десять человек. Это называется «перелимит», ставший обычным делом в московских изоляторах в этом году. Раскладушек тоже не выдают, но это, как объяснили в ОНК, не беда: спят на матрасах на полу. Ильдар, вроде бы, в каком-то гамаке. На койках, по словам Сорокина, может быть даже хуже спать — из-за дыр, куда проваливается матрас.
Хотела написать жалобу, чтобы Ильдару обеспечили нормальное спальное место, но мне сказали – бесполезно, лишней мебели не найдется. Буду рассчитывать на апелляцию: раз уж некуда подследственных селить, может, хоть тех, кто невиновен, все-таки отпустят?
PS И вот сегодня уже после этой публикации судья Дударь написала начальнику СИЗО, что не возражает, чтобы я вышла замуж за Ильдара.
