За день до бракосочетания я решила съездить в ЗАГС, чтобы завезти копии паспорта Ильдара. И на всякий случай еще раз уточнила:
— Какие бумаги мне нужны, чтобы пройти завтра в СИЗО?
— Разрешение на проход, — ответила сотрудница ЗАГСа.
— У меня есть разрешение на брак, — говорю я.
— Нет, по нему не пускают. Нужно именно разрешение на проход. Поезжайте срочно в суд, делайте эту бумагу, — советует сотрудница.
В ЗАГСе дали мне специальный талон, где говорилось о предстоящем бракосочетании: сказали, что по нему Басманный суд просто обязан выдать мне разрешение на проход. Пока я ехала на встречу с судьей, вспоминала, что секретарь говорила: каждую бумагу выдают неделю. А что, если судья Наталия Дударь вообще окажется в отпуске?
Оказалось, что судья занята – рассматривает дело. Через полчаса вышла секретарь, и я объяснила ей ситуацию: вот, нужна бумага, причем завтра. Отдала ей квитанцию из ЗАГСа.
— Сейчас, судья рассмотрит дело и выдаст вам разрешение, — пообещала секретарь.
Через несколько часов мне принесли документ: разрешение на свидание.
— Это же не та бумага! Нужно разрешение на вход! – восклицаю я.
— Других бумаг мы не выдаем, — отвечает секретарь.
Звоню в ЗАГС. Рассказываю: так и так, выдали бумагу, но это не разрешение на вход. В ЗАГСе отвечают – просите другой документ, с этим вас в СИЗО не пустят. Или хотя бы пусть подпишут, что свидание для бракосочетания.
— Ну что у вас еще? – устало спрашивает секретарь, когда я в очередной раз стучусь в зал заседаний.
— В ЗАГСе говорят, что в СИЗО не пустят по этой бумаге. Нужно разрешение на вход.
Тут из совещательной комнаты раздается голос судьи Дударь:
— ЗАГС не является учреждением содержания под стражей! (То есть, чего они там понимают, в этом ЗАГСе).
— Ну хотя бы подпишите, что свидание для бракосочетания! – не сдаюсь я. Подписали.
На следующий день с утра мы приехали в ЗАГС. Помимо меня, там было три невесты. И у всех – именно разрешения на проход. На мое разрешение на свидание сотрудники посмотрели с сомнением: могут и не пустить.
Из-за этого в очереди в СИЗО я тряслась от волнения: мало ли, вдруг все-таки не пустят. Около изолятора стояло около сотни людей с шариками, шампанским – если бы свадьбы не было, это стало бы трагедией. Но в результате – пустили.
Проходим через несколько железных дверей, поднимаемся на третий этаж. Здесь – место для встреч адвокатов с подследственными. Меня приглашают в маленькую комнатку, где за столом – сотрудник ЗАГСа, а рядом уже сидит Ильдар. Я подхожу к нему, глажу по плечу – он видит меня и вскакивает.
— Садись, — говорю.
— Не хочу, — отвечает он и берет меня за руку.
— Тебе нравится? – показываю на свое платье, прическу.
— Ты – да.
Мы обнимаемся, пока сотрудник ЗАГСа оформляет документы и спрашивает, является ли желание вступить в брак добровольным и не может ли что-то этому помешать. Потом нам разрешают обменяться кольцами и поцеловаться, а майор ФСИН фотографирует молодую семью.
— Я люблю тебя, — шепчу на ухо Ильдару.
— Я тебя тоже, — отвечает он, и его уводят.
Мы с сотрудником ЗАГСа спускаемся вниз. На выходе из СИЗО меня встречают букетами и шампанским, вечером – банкет в кафе. Празднуем свадьбу без жениха, но для меня все равно это – большое счастье. Надеюсь, для Ильдара – тоже.
