А теперь спустимся в той же тюремной системе на пару этажей ниже. Возьмем рядовую ИК и посмотрим, что происходит там. В этой рядовой ИК есть ШИЗО. Почему-то всегда заполненное – видно, контингент попался строптивый и на путь исправления не становящийся. Вот и приходится его исправлять в ШИЗО. В котором заключенным тоже дают еду. Но в «битых», «клишованных» мисках, из которых ни один заключенный есть не станет – это миски для «опущенных». Я не буду обсуждать эти понятия – они есть. Ну, типа климата – с ними ничего быстро поделать нельзя. И все сидящие в ШИЗО перебиваются хлебом и чаем, потому что и передачки в ШИЗО запрещены. Но еда-то – уж какой бы лагерная еда ни была! – на всех, кто в ШИЗО, выписывается. И даже – вы не поверите! – выделяется, готовится, разносится и уносится нетронутой. Куда? А вот тут самое интересное: в ИК содержат пяток свиней. И корма на них выписывают официально на все пять голов. Только их на бумаге пять, а в действительности – сотня с лишком. И кормятся они как раз тем, от чего отказываются сидельцы ШИЗО. По пяти отчетность есть – всё в ажуре. А остальная сотня кормит начальника лагеря, «хозяйку». И неплохо кормит, уверяю вас. И не только порося кормят. Тут возможностей, благо дело-то за колючкой и укрытое, пруд пруди! Да хоть швейка — в ней работает 50 заключенных. На бумаге. А в цеху машинок 200, и ни одна не простаивает. И кого кормят остальные полторы сотни машинок и вкалывающих на них зека? Да-да, все того же начальника лагеря. Ну и его замов, само собой. А еще есть металлический цех. И деревообработка, и… ну сами придумайте какое производство – законы и понятия одинаковые. А вот фантазия безгранична!
А мы пока вернемся к поросям. Для их безбедного и приносящего доход «хозяйке» существования нужно, чтобы ШИЗО было полно. Можно, конечно, просто напрягать оперов и отрядников, чтобы те сочиняли нарушения. Но это неправильно – опера да отрядники — народец гнилой, эти и заложить могут. Если личной корысти нет. Но вот только она есть. И вполне разнообразная. Да хоть такая, самая невинная: в любой зоне есть «трубки» — мобильники. Хотя и запрещены. Но есть. И против них идет «борьба»: устраиваются регулярные шмоны, трубки изымаются, заключенные отправляются в ШИЗО. А спустя недельку-другую сами же опера даром доставшиеся трубки продают заключенным. Эдак тысячи за две-три рублей каждую (хотя цена им рублей по 600 на воле). Которую снова изымут на шмоне, из-за которой отправять зека в ШИЗО, едой которого накормять поросей в доме, который построил Джек. Да и самим не в убыток подкормиться продажей тех же трубок в очередной раз. Тех же, тех же! – заключенные их помечают неприметно, чтобы знать. И если бы только трубки так гуляли через запретку – так ведь, сами понимаете, не они одни.
И вот таким макаром всё это ведомство, точнее, сотрудники этого ведомства, могли бы безбедно и счастливо существовать вечно. Такая «одна абсолютно счастливая колония» (не для заключенных счастливая, само собой). Но не могут. Потому что от безнаказности аппетиты растут, жадность губит. Да еще и абсолютная власть над сидельцами разлагает абсолютно – и время от времени зоны взрываются бунтами, ошалев от избиений, пыток и голодухи. И некоторых, особо отличившихся / бравших не по чину / не желавших делиться, начальников увольняют и даже сажают. Не трогая только систему – курицу, несущую золотые яйца.
Не трогая, потому что она плоть от плоти всей системы в стране. В которой в одной колонии сидят разом бывшие мэры всех городов одной богоспасаемой области, в которой воруют даже на ремонте резиденции президента и на подсветке Кремля, на Зенит-аренах и космосе, в которой дорогую сердцам москвичей плитку перекладывают по несколько раз за сезон год за годом – продолжите список сами, чего место-то занимать!
И всё это потому, что система осталась – а за время путинского правления даже возродилась – чисто советская. Когда государство напрямую участвует в экономике (сейчас так уже на 75% “бизнес” государственный, а тот что формально еще нет — на коротком поводке: рыпнется — так и придушить недолго), предоставляя чиновникам безграничное поле для обогащения. Тут и аффилированные с властью карманные фирмы, и тендеры-аукционы, и господряды-госзакупки – всего не перечислишь! Кто постарше могут возмутиться: «Да не было такой коррупции при СССР!» И будут правы – не было. Но только потому не было, что в автаркичном, отрезанном от мира и в общем-то нищем Союзе деньги не были деньгами. Начиная с какого-то не слишком большого объема. Да, пока их было мало – вроде как деньги: на 100 рублей в месяц жить было впроголодь, на 150 – туда-сюда, на 300 – нормально, на 500 – даже вполне себе ничего, а вот 1000 рублей в месяц потратить было просто не на что – дальше все определялось не зарплатой, а положением, пока человек его занимал.
А когда рынок появился и деньги стали деньгами, а все остальное осталось и даже снова стало советским – всё и случилось. Воблу со стерлядью скрестили – сами знаете, что из такого скрещивания получается.
А потому вся навальновская «борьба с коррупцией» (равно как и кудринские «прожекты реформирования») – это имитация, попытка улучшить цвет лица у больного раком в терминальной стадии. Не больше.
Эту систему, как горбатого – только могила исправит. Скорая, надо сказать, могила: сожрала эта система себя изнутри уже окончательно.
И строить всё придется совершенно заново, попутно расчищая обломки нынешнего, выкорчевывая до основания, да еще Раундапом поливая, чтобы, неровен час, снова в рост не пошло.
А почему я обо всем этом на примере тюрьмы? Так только потому, что тюрьма – это зеркало той жизни, что снаружи запретки. Да, кривое зеркало, но ровно настолько, чтобы все язвы стали более выпуклыми, отчетливыми. Удобное зеркало, честное – не обманешь.
Автор: Сергей Шаров-Делоне
