21 февраля 2013 года в Музее и общественном центре имени Андрея Сахарова состоялся семинар под названием «Зона «в законе» – и вне закона» из цикла «Тюремная экономика». Он был организован Сахаровским центром и общественным движением «Русь сидящая».
Как известно, повсюду и во все времена места лишения свободы были благодатной почвой для развития «черных» рынков и совершения нелегальных экономических сделок. Однако масштабы, конкретные очертания, институты и динамика нелегальной тюремной экономики везде разные. О том, как она выглядит в современной России, рассуждали ученый-физик Валентин Данилов, проведший за решеткой около 10 лет по обвинению в шпионаже; предприниматель Игорь Крошкин, отбывший в заключении 6 лет; руководитель правового отдела Фонда «Общественный вердикт», член Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Пермского края Елена Першакова и журналист, лидер «Руси сидящей» Ольга Романова.
Помимо этого, модератор дискуссии, журналист и редактор блогов Сахаровского центра Анастасия Овсянникова зачитала доклад юриста, предпринимателя, волонтера Екатеринбургского «Мемориала» Павла Подкорытова о рынке нелегальных услуг в СИЗО.
Валентин Данилов, связавшийся с Сахаровским центром из Новосибирска помощью сервиса интернет-телефонии Skype, сделал акцент на необходимости пересмотра правовых норм, регламентирующих пребывание за решеткой. По его мнению, эти нормы не отвечают современным реалиям.
Как отметил ученый, в перечне предметов, которые заключенным запрещается иметь при себе, в частности, фигурируют электронно-вычислительные машины, пишущие машинки, множительные аппараты и другая оргтехника.
«Этот пункт отдает 70-80 годами», – заметил Валентин Данилов.
Между тем, по его сведениям, Организация Объединенных Наций признала право пользоваться Интернетом неотъемлемым правом человека.
«Мир меняется, и около миллиона граждан нашей страны находятся вне этого мира. В российском законодательстве, регулирующем отбывание наказания, отсутствуют такие понятия, как Интернет, карт-ридеры, позволяющие читать электронные книги».
Валентину Данилову, как он рассказал, известны немногие случаи, когда заключенные пытались эти нормы оспорить. Однако успеха люди не добились. Суды считают их заинтересованными лицами и воспринимают с подозрением.
Активное участие в пересмотре соответствующих правовых норм должна принимать структура, которая вызывает доверие. Такой структурой, выразил надежду физик, могли бы стать ОНК.
В свою очередь, Игорь Крошкин поделился историей о том, как он пытался организовать в колонии ИК-1 УФСИН России по Рязанской области бизнес по пошиву бронежилетов. В заключении бывший предприниматель и нынешний активист «Руси сидящей» провел 6 лет, освободившись три месяца назад.
«Я имею высшее образование инженера-связиста плюс обучался в специальном центре правительственной связи, 18 лет работал на госслужбе. При этом был распределен в швейный цех на должность швеи-моториста.
Сначала я выполнял и перевыполнял норму, за что уже в первом месяце поощрялся администрацией. 21 рабочий день в месяц, 8-часовой рабочий день, жуткие условия, потому что отшивались изделия из спилка. Это полуфабрикат кожи с добавлением химических веществ. При пошиве цех находится загазованном, запыленном состоянии, что вызывает сильные аллергические реакции.
Потом я обнаружил, что моя средняя зарплата за первые полгода составила 34 рубля в месяц.
Естественно, люди отказываются от работы. За это получают по полгода БУРа (барак усиленного режима). Это полуподвальное помещение, где отсутствуют нормальные условия для проживания. Плюс – отсутствие свиданий, передач. Естественно, человек лишается возможности условно-досрочного освобождения (УДО).
Люди оказываются в западне: или работать за полтора рубля в день, или попасть в жуткие условия».
Через полгода промышленная деятельность колонии заглохла. Администрация обратилась к предпринимателю с просьбой помочь возобновить производство. В течение месяца Игорь Крошкин привлек заказов на два миллиона долларов.
В частности, колонией был получен заказ на сумму около 1 млн. долл. на пошив бронежилетов.
«Когда пошли машины с материалом, с тканью, люди начали выходить на работу. Мне стало интересно посмотреть, какая же будет зарплата у швей при получении тех заказов, которые я привлек. К тому времени у меня был опыт владения примерно десятью швейными фабриками, поэтому я имел представление, как должно работать швейное производство», – рассказал Игорь Крошкин.
Каково же было удивление заключенного, когда он увидел расчеты экономистов колонии, согласно которым, заказ на пошив бронежилетов являлся убыточным. При этом убытки гасились за счет заработной платы осужденных.
Предприниматель связался со своим коллегой, который сделал, якобы, убыточный заказ. В результате выяснилось, что стоимость пошива одного бронежилета – 1500 рублей – таинственным образом превратилась в 500 рублей при прохождении через администрацию колонии. Если учесть объем заказа, то получилось, что куда-то исчезли 300 тысяч долларов.
«Я стал возмущаться, письменно обращаясь к начальнику колонии. В итоге меня выгнали с промзоны, лишили возможности УДО, начались другие безобразия», – подытожил Игорь Крошкин.
Предприниматель убежден, что по аналогичным схемам работают многие другие учреждения лишения свободы. «По моим подсчетам, таким образом было обворовано порядка 10 миллионов бывших и нынешних заключенных. Государство обязано возместить заработанные людьми деньги», – заявил он.
В то же время очень малое число осужденных обжалуют низкие зарплаты, заметила Елена Першакова. По ее информации, даже те осужденные, которые все-таки обращаются в суд, нередко потом забирают свои жалобы, отказываясь идти до конца.
Между тем, правозащитница сообщила результаты своего экспресс-анализа данных о доходах сотрудников учреждений ФСИН, имеющихся в открытом доступе.
Например, в ИК-28 города Березники Пермского края, где отбывает наказание участница группы Pussy Riot Мария Алехина, доход главного бухгалтера в 2011 году составил 1 миллион 743 тысячи 654 рубля. Его заместитель получил 1 млн. 610 тыс. руб., начальник колонии – 800 тыс. руб., начальник планово-экономического отдела – 1 млн. 44 тыс. руб.
Елена Першакова допустила, что это могут быть доходы, полученные из разных источников, в том числе, например, от операций с ценными бумагами. «Но у меня возникают вопросы», – подчеркнула она.
«Средняя заработная плата осужденной за один день в 2012 году составила 185 рублей 34 копейки. Некорректно будет соотнести эту зарплату с доходами представителей администрации. Но каким образом в одном месте, на одной территории один человек может получать 145 тысяч рублей в месяц, а другой 5 тысяч 560 рублей?»
Как добавила юрист, из ИК-28 в ОНК Пермского края поступали жалобы на то, что осужденные работают больше 12 часов в день, некоторые и по 16 часов. При этом документы швей, которые очень хорошо работают, не подают в суд для рассмотрения вопроса об УДО.
«Весь срок за решеткой, а это 5 лет, я провел, не покидая СИЗО. В СИЗО никакой экономки, разумеется, нет. Есть нелегальный оборот денег и услуг», – в частности, говорится в докладе Павла Подкорытова, который зачитала Анастасия Овсянникова. В нем волонтер Екатеринбургского «Мемориала» привел прейскурант услуг, которые, как он пишет, предоставляются нелегально за плату в СИЗО.
«То, что рассказывала об условиях труда женщин-осужденных Елена, есть практически повсеместно. Я то же самое слышала от [бывшего юриста «ЮКОСа»] Светланы Бахминой, которая отбывала наказание в ИК-14 Мордовии, где сидит сейчас [участница Pussy Riot] Надежда Толоконникова. Такие же вещи происходит в Кинешме, в женской колонии номер 4. Оттуда пишут девочки, что они работают в две смены почти бесплатно. Их в 2012 году водили в баню три раза. А все остальное время – мокрые полотенца», – засвидетельствовала Ольга Романова.
Но самые ужасные зоны, по мнению журналистки, «те, откуда нет жалоб. Если нет жалоб, значит, они отлавливаются на уровне спецчасти».
«О распилах и откатах. Я бы обобщила услышанное и увиденное собственными глазами в три большие ветки. Это бытовая коррупция (холодильники, телевизоры, пронос еды, наркотиков, алкоголя, сексуальные услуги), бизнес на производстве и бизнес на УДО».
По утверждению Ольги Романовой, «в бизнесе на УДО участвуют три стороны: администрация, то есть ФСИН, прокуратура и судьи. Без рекомендации администрации судье довольно сложно отпустить зека».
При этом лидер «Руси сидящей» констатировала, что «очень многие не идут на отстаивание своих прав, потому что те, кто борется за свои права, выходят по звонку».
«Конечно, мы можем рассказывать друг другу тюремные истории бесконечно, потому что это каждый раз и страшно, и смешно, и глупо, и чудовищно. И с этим, кажется, сделать ничего нельзя.
Но я знаю, как бороться, мне кажется. Виноват в этом не генпрокурор Чайка. Виноват в этом не глава СКР Бастрыкин. Виноват в этом не директор ФСИН Корниенко. Виноват в этом не президент Путин. Виноваты в этом мы, позволяющие это с собой делать. Мы воспроизводим ГУЛАГ снова и снова. Снова и снова боимся бороться. Снова и снова боимся открыть рот.
Однако есть вещи пострашнее, чем тюрьма. Например, потеря собственного достоинства. Потеря своей человеческой гордости. Давайте не будем позволять себя втаптывать», – призвала Ольга Романова.
Вера Васильева. Оригинал и фото на портале HRO.org: http://hro.org/node/15862
