Сегодня Госдума рассмотрит в третьем чтении законопроект, ужесточающий правила деловых свиданий осужденных с их адвокатами и юристами. Депутаты хотят запретить защитникам брать на эти встречи телефоны, да и вообще любую технику. Практически нет сомнений, что он будет принят: вчера, во втором чтении, на единогласное «за» депутатам потребовалось менее трех минут. Адвокаты рекомендуют депутатам самим «не зарекаться от тюрьмы».
Как ранее сообщал “Ъ”, на майских праздниках группа депутатов «Единой России» внесла в Госдуму законопроект с поправками к Уголовно-исполнительному кодексу (УИК). Они касаются вопроса деловых свиданий осужденных с их адвокатами и юридическими представителями. Во-первых, законодатели предложили четко закрепить в кодексе, что заключенные имеют право на встречи со своими представителями в ЕСПЧ (даже если у тех нет статуса адвоката или вообще юридического образования, что допускается регламентом Европейского суда). Во-вторых, единороссы намерены запретить адвокатам и другим представителям приходить на эти свидания с телефонами, аудио- и видеотехникой. Соавтор законопроекта депутат Анатолий Выборный (бывший старший военный прокурор Главной военной прокуратуры) пояснял “Ъ”: запрет нужен для борьбы с «колл-центрами» в колониях, а также для того, чтобы «нечистоплотные» адвокаты не записывали беседу втайне от своих же подзащитных.
Поправка, касающаяся представительства ЕСПЧ, не встретила сопротивления в юридическом сообществе. А вот «телефонный запрет» раскритиковали и адвокаты, и правозащитники.
После первого чтения Федеральная палата адвокатов (ФПА) отправила в Госдуму отрицательное заключение. «Инициатива нарушает права осужденных и права адвокатов,— заявлял “Ъ” советник ФПА Нвер Гаспарян.— Ее можно объяснить желанием скрыть от общественности те нарушения закона, которые могут совершаться на территории исправительных учреждений». Накануне второго чтения совместный отзыв направили Московская Хельсинкская группа и фонд «Русь сидящая» (внесен в реестр НКО-иноагентов). Ссылаясь на позицию ООН, они указывали, что возможность аудио-, фото- и видеофиксации встреч с осужденным — это важное условие эффективной юридической помощи. Кроме того, с помощью смартфона можно сфотографировать следы применения пыток и зафиксировать состояние здоровья доверителя.
Госдуму эти доводы не впечатлили: вчера документ был за три минуты единогласно принят во втором чтении; третье состоится сегодня. Анатолий Выборный признался “Ъ”, что сам не видел отзывов ФПА и НКО, однако обсуждал их аргументы «с коллегами в парламенте».
По словам депутата, его коллеги уверены: скрыть факт пыток и так не получится, поэтому для разбирательства телефон не понадобится.
«Ничего нового мы не придумали. Эти правила уже действуют в СИЗО для обвиняемых и подозреваемых, мы дорабатываем их для осужденных,— сказал “Ъ” господин Выборный.— Что касается пыток — если подобное случается, заключенные имеют право обратиться к адвокату, представителю, вышестоящему руководству, парламентарию, президенту — и эта переписка не подлежит цензурированию». Он добавил, что органы прокуратуры «постоянно проводят проверки в учреждениях ФСИН — для обеспечения прав заключенных».
Прокуратура действительно посещает колонии, однако количество правоохранителей, привлекаемых к уголовной ответственности за пытки, «ничтожно и с каждым годом сокращается», рассказала “Ъ” глава юридического департамента «Руси сидящей» Ольга Подоплелова. «По статистике, из каждой полусотни жалоб только одна приводит к возбуждению уголовного дела,— указывает она.— Часть сообщений о пытках вообще не регистрируется как сообщение о преступлении. Их квалифицируют как «обращение гражданина», и процессуальное решение по ним не принимается». Доказать факт пыток, по словам госпожи Подоплеловой, не всегда удается даже при наличии медицинского освидетельствования.
Но проблема не только в съемке следов избиений: юрист называет запрет пользоваться техникой на деловой встрече «совершенно неуместным в 2021 году».
Телефон открывает доступ к правовым базам, позволяет дать оперативную консультацию, хранить документы,— перечисляет госпожа Подоплелова.— Кроме того, он позволяет записать слова доверителя на диктофон, а не мучиться с тетрадкой и авторучкой».
Отметим, ФПА указывала в отзыве, что Верховный суд разрешил адвокатам проносить технику в колонии. «ВС разрешает, потому что в законе (в УИК.— “Ъ”) нет на это прямого запрета. Но теперь он будет — и позволит избегать широкой вариативности правоприменения и коррупции,— парировал Анатолий Выборный.— Для встречи с осужденным (адвокату.— “Ъ”) вообще не требуется аудио-, видео- и другая аппаратура. Если понадобится составить какой-то документ, для этого есть специальные комнаты, где можно работать с техникой».
“Ъ” попросил прокомментировать инициативу адвоката Анну Ставицкую, которая защищает в том числе экс-сенатора Рауфа Арашукова (был задержан прямо в здании Совета федерации, обвиняется в организации убийств и участии в ОПС). «Я защищала многих чиновников. И когда они попадали в тюрьму, то сетовали: если бы понимали, что происходит в жизни на самом деле, сто раз подумали бы, прежде чем за что-либо проголосовать,— сказала “Ъ” госпожа Ставицкая.— Когда депутаты ГД принимают очередной такой закон, они забывают пословицу «От сумы и от тюрьмы не зарекайся»».
