СИЗО-6 бьет рекорды по количеству устных и письменных обращений спецконтингента. По СИЗО-6 я буду отписываться сегодня до поздней ночи. Оно-то, конечно, территория молчания, но иногда людей реально прорывает. И тогда без отчета обойтись нельзя, и отнюдь не только в фейсбуке и ЖЖ. Когда провисает медицина, то уже не до экскурсий по пищеблоку и дворикам. Да даже и по карцерам. Медицина СИЗО-6 и СИЗО-1 что-то… провисает… мы даже уже и не знаем, куда нам еще обратиться. Жалобы на неоказание, неполное оказание медицинской помощи, фальсификации медицинских документов, опасность заражения туберкулезом. На необоснованные дисциплинарные взыскания, грубость и незаконные действия сотрудников. Но это уже вопрос второй. По медицине женщины плачут, мы не знаем, как их успокоить. Больная Д. с вырезанным глазом выписана из СИЗО-1 в СИЗО-6, ей плохо, ей больно, вчера был приступ, она повторяет: но как же? Самсон Валерьевич ведь мне обещал, он обещал, он мне обещал… Так что же — теперь ничего не будет? Но я же потеряю и второй глаз… А имплант? Я уеду отбывать без импланта? Но он же обещал, он обещал… вы же обещали, Самсон Валерьевич!
А он и нам обещал. И не только нам. Эй, кто-нибудь, позвоните кому-нибудь… (с)
Спасибо за посещение Максиму Пешкову, бывшему следователю, криминалисту, коллеге. Вот почему с ним хорошо ходить — он умеет проконсультировать по тем специфическим вопросам практики ведения следствия, в которых плаваю я, теоретик. Учусь у него. Но только что вот нам теперь делать? Исписано 40 страниц тетрадки, аура нам испорчена безнадежно…
Большая просьба к сотрудникам СИЗО сохранить записи с обоих записей видеорегистраторов, которые были задействованы сегодня. Мы сейчас сведем записи, но боимся что-то упустить.
Наш вопрос в камере, поставленной на 4-ю группу учета по туберкулезу после того, как к женщинам, включая беременных, подселили одну, у которой потом, возможно, был выявлен туберкулез: мы можем предавать гласности в ваших интересах происшедшее? Без фамилий, естественно?
Девушки: нет, а почему без фамилий? Вы уж расскажите с фамилиями, что тут с нами сделали. Мы совершили преступления, мы совершили ошибку, мы не спорим. Но мы несем ответственность. А за то, что тут с нами сделали — кто-то будет отвечать? Нет уж, вы расскажите!
И расскажите про ту, которая умерла. У нее так болела голова, она ее всё чесала, терла, плакала, спать не давала. Маша, ее звали Маша. Она была в такой-то камере. Я там была тоже. Когда ей плохо становилось — мы залезали на подоконники кричали в окна: врача! На нас накладывали дисциплинарные взыскания за это. А ей говорили, что притворяется. И потом, когда пришло время, мы сами ее вынесли на одеялах, сами вниз отнесли. Нам сказали: несите. Но это уже был конец. Она умерла.
А вот приходит к нам медработник. Приходит к нам женщина-медработник потому, что заключенная женщина хочет показать воспалание, извиняюсь, на ягодице после сделанной инъекции, болит и отнимается нога, нас сопровождают только мужчины, и мы просим позвать женщину, чтоб передать видеорегистратор. Фиксируем. Интересно, а почему инъекции в СИЗО-6 делают в коридоре, а? Законы вообще кто-нибудь читал, уважаемые медработники? Приказы? Где надо делать инъекции? Мы на прошлой неделе в СИЗО-1 медработника в коридоре застали за этим занятием, он пояснил, что человеку, которому делалась инъекция, очень тяжело ходить. До медчасти. Ну, так зайдите в камеру. Нельзя. Да ну? Позовите сотрудника, зайдите в камеру, мы — в больнице. Так? А у вас еще шесть шприцев на подносе, вы всех в коридоре колоть будете?
Нет, что вы, к женщинам я в камеру зайду. Уколю там. Ну слава Богу… Хотя… Какая разница — женщины или мужчины?
Возвращаемся в СИЗО-6. Фиксируем, что у заключенной от инъекции витаминов воспаление там какое-то и нагноение, может. Очень интересно. Женщина-медработник уходит, потому что пришла женщина-сотрудник и взяла у нее регистратор.
Подходит еще одна девушка. Говорит явно через силу. Трофическая язва на ноге. Перевязки не делают. Заявления по ее словам, пишет давно, журнал регистрации не приносили, перевязки не делают. Покажите. Ой… в жутком состоянии нога. Здоровенная площадь поражения. Гноится там изрядно. Просим вернуть медработника. Обещают позвать. Тем временем принимаем обращения. Девушка рыдает, мы и сокамерницы пытаемся ее успокоить. Больно. Страшно. Она плачет. Сокамерницы: она писала! она просила! Давайте мы за нее скажем! Не плачьте. Сейчас доктор придет.
Принимаем обращения. Сидим на кухне. Возвращается медработник. Ой, и что она говорит? Встаю из-за стола, подхожу поближе, разговор послушать. Что-то на повышенных тонах. Ты поняла? Нет, ты поняла? Поняла ты? У девушки слезы текут. Не знаем, что она там поняла. Мы вот ничего не поняли.
Я вынуждена вмешаться. Ласковая, как мармеладка. Говорю: у меня к вам три вопроса. Первый. Вы осмотрели больную? А, нет, у меня времени нет. Надо же… у меня есть, а у медработника — нет. Что тут скажешь?
Вопрос второй: вы будете перевязку-то делать? Ответ: у меня еще много дел, мне инъекции надо делать (справедливо), а вот когда я закончу со своей основной работой… Мы (тут и коллега приходит): а перевязку делать — это ваша работа не основная? Дополнительная, наверное, да, неоплачиваемая? Как у нас… А чья это тогда основная работа? Мы пойдем у него спросим.
Нет, это всё-таки моя работа. Повторяю вопрос второй: вы сегодня сделаете перевязку? СЕГОДНЯ? А… ну ладно… сделаю. Вы уверены? Да… сделаю…
Мы придем и проверим. Вот точно: мы придем и проверим. Эта ситуация нас шокировала.
Третье. Не вопрос, а просьба. Хотя бы в присутствии членов ОНК в соответствии с п. 14 ПВР СИЗО УИС и ФЗ-103 МОЖНО НАЗЫВАТЬ ЗАКЛЮЧЕННЫХ НА «ВЫ» и РАЗГОВАРИВАТЬ ВЕЖЛИВО, УВАЖАЕМЫЙ МЕДРАБОТНИК? А, можно. Спасибо, мы рады и счастливы. Это всё на видеозаписи есть.
Понимаете, есть ситуации и ситуации. Есть люди, которые требуют к себе первоочередного внимания, если у них заноза. Это — не та ситуация. Поэтому нам непонятно поведение медработника. Интересно, а медсестры и фельдшеры клятву врача дают? Нет, наверное. Вообще не дают никакую клятву? Ну, пусть тогда хоть законы и приказы исполняют… инъекции в коридоре… красота…
К стоматологу не прорваться. Гинеколог в отпуск ушел. Женщина две недели роды перехаживает — кто должен ее посмотреть? Беременная, боли. Нужен гинеколог. Нет его.
А у нас в СИЗО-6 беременные гуляют по-прежнему час и не знают, что имеют право по закону гулять без ограничений по времени. Камера в шоке. То есть они могут пойти два раза в день гулять? Нет, вы серьезно? Или два часа или три даже погулять? Так это — здОрово, что ж они тут в душном помещении…
А эту рекомендацию и сообщение о нарушении закона мы вносили уже неоднократно, включая ФСИН и прокуратуру. И нам ответы пришли: отправлены в УФСИН для использования в работе. Извините, прокуратура, вы не Почта России. Мы сами умеем писать письма. Функции прокуратуры не в этом. Прочтите закон о прокуратуре. Мы указывали на нарушения федерального законодательства. Хорошо, если прокуратура нас не слышит — давайте в газеты писать. Хорошая будет статья. В СИЗО-6 беременные гуляют час. А должны — без ограничений. Не надо нам отвечать для галочки. Мы напишем уполномоченным, мы напишем Президенту.Что беременные в СИЗО-6 не гуляют, сколько надо. Обожаю писАть письма.
По медицинским обращениям, говорят, журнал не приносят. Режимный — нормальный. Ну да, а это потому, что провисла именно медицина. Женщинам, по их словам, говорят: не надо писать к стоматологу. Его всё равно нет. Мы: ПИШИТЕ! ПИШИТЕ! ваши петиции… ну, сами знаете. Значат иногда больше, чем вы думаете.
Бывший сотрудник: меня на Матроске не лечили. И никого там не лечат. За других хочу сказать. Сплошная показуха. Мы: напишите. Он: не… ну, это я не буду… написать не могу… так не принято… Мы: значит, с другими так и будет. За кого вы хотели сказать. Если вы не готовы говорить об этом. Он: ну а я… а что я…
Женщины круче. Вы откажетесь от своих слов? Нет, никогда. Вы нас знаете. Смело на нас ссылайтесь. Давно знакомы.
Уходим из камер. Вы придете? Приходите почаще! ТОЛЬКО ПРИХОДИТЕ ПОЧАЩЕ!
Члены ОНК… пожалуйста, приходите к ним почаще. Там территория боли.
Ну и для женщин, и сажусь я работать.
http://zaycev.net/online/4598/459859.shtml
Мы придем, мы обязательно придем. Зовите.
