Андрей Барабанов. Фигурант «Болотного дела», отсидел 3 года и 7 месяцев по статьям 212 часть 2 (массовые беспорядки) и 318 часть (применение насилия в отношении представителя власти). Под следствием сидел в «Матросской тишине» и в «Бутырке», срок отбывал в ИК-6 в Рязанской области
К Новому году в тюрьме готовятся заранее, начинают, наверное, недели за две-три. Создать предновогоднее настроение в СИЗО не так уж просто. Новогодний стол, у кого есть такая возможность, заказывается через родственников. Заказывают продукты для салатов: рыбу для селедки под шубой — пытаются приготовить те вещи, которые принято готовить к столу у себя дома. Кто-то украшает перед Новым годом камеру, не мишурой, конечно, но открытки какие-то красивые вешают, вырезанные гирлянды. На Новый год администрация приносит ёлку или еловые веточки. Праздничная баланда, конечно, отличается от обычной. На Новый год дают гречку с мясом или капусту квашеную, или даже вполне приличную картошку. В ночь с 31 на 1 собрались с сокамерниками. Включили новогодние передачи, поздравляли друг друга, слушали бой курантов.
Денис Луцкевич. Фигурант «Болотного дела», отсидел 3 года по статьям 212 часть 2 (массовые беспорядки) и 318 часть 1 (применение насилия в отношении представителя власти). Срок отбывал в ИК-2 в Тульской области
Заранее нужно было накопить побольше хлеба и высушить его. Потом разломать на кусочки и плотно закрыть в пакет, чтоб хлеб забродил. Пакет клали в тепло, через два дня хлеб покрывался плесенью. А за три дня до Нового года приходили сотрудники колонии, проводили «шмон», находили бражку и забирали её себе (якобы на утилизацию). Но мы не переживали, у нас еще оставались «сухари», их не забирали. Быстренько с них снова плесень получали и ставили на бражку. Затем заливали сухари забродившим кефиром (молочные бактерии способствуют ускоренному брожению), и через 3-4 часа получали готовую бражку. Дальше выливали полученную смесь в ведро, клали туда два кипятильника, накрывали полиэтиленовым пакетом, с его стенок стекал через колбу готовый продукт. За бражку кто-нибудь должен был грузиться в карцер. Один узбек всё на себя взял.
На закуску шли всякие салатики. Передачку перед новым годом получил от мамы и Комитета 6 мая. Мы даже камеру украсили. Окна снежинками украсили, на дверь снегурочку полуобнаженную повесили. Сотрудники ФСИНа хотели её сорвать, но мы её отстояли: мужская солидарность. В телевизоре музыка во всю орала, а ровно в 12 вся тюрьма гремит – зэки по дверям камер стучат.
Артем Шабалов. Провел 4 месяца в СИЗО-1 в Уфе, в итоге после апелляции был приговорен к году условно по статье 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью)
Заехать на «Централ» с приговором в 3 года общего режима из зала суда за 12 дней до Нового года – удовольствие то еще. В то время, как по всему городу люди уже наводили предновогоднюю суету, создавая толпы в магазинах, подготовка к Новому году в хате, куда я попал, шла совсем в ином режиме.
Несмотря на всю непредсказуемость поворота судьбы арестанта в СИЗО, подготовка к новому году начинается заблаговременно. В нашей хате сотовой связи с волей не было, в то время и при том режиме сотовый был в принципе редкостью. Те из арестантов, кого греют (поддерживают с воли), заранее информируют родных и близких о составе передачки в письмах, на краткосрочных свиданиях или через адвокатов. Внутри «семейки» (группа арестантов от двух до пяти человек, сидящих в одной камере, объединяются для совместного ведения хозяйства) распределяется, кто что «затягивает»: в каких объемах, и к какому времени. У всех разные возможности для получения продовольствия. В нашей хате сидели люди, обвиняемые в совершении тяжких преступлений. Это был их первый срок. На момент моего попадания в тюрьму, большинство из них уже отсидело более двух лет. Только трое из нас встречали новый год впервые в таких условиях.
Тюремный магазин, который никогда особо не отличался ассортиментом, но все равно приносил отличную прибыль администрации, в период новогодних праздников радовал арестантов и выметал купюры из кошельков желающих облегчить судьбу зэка. В продаже появились откровенно непригодные для длительного хранения продукты: копченые куры, вареная колбаса, красная рыба в герметичной упаковке, сыры. Копченые куриные окорока мы ели до 9 января. Ими был завален подоконник окна, так как это самое холодное место в хате. Они были уже не первой свежести, но такое добро не выбрасывается, а пережаривается и употребляется в пищу.
На домашние передачки новый год особо не влиял: разрешили коржи для тортов, а так набор был стандартный.
Затягивать алкоголь с воли имели возможность немногие. Я знал, что камеры с вич-инфицированными арестантами каким-то образом доставали через «баландеров» (заключенных, работающих в хозотряде).
На пятом и седьмом корпусах парни ставили брагу на сахаре и яблоках, в некоторых случаях её умудрялись перегонять в самогон. У нас новый год прошел без алкоголя. У всех было меланхоличное настроение. Настолько, что даже чифир не варили. Каждый хотел минимизировать ощущение того, что мы находимся на на воле.
Питались мы обычно в три «семейки», но 31 числа за «общак» сели все вместе. Приготовили селедку под шубой, салат из кукурузы и крабовых палочек. Ребята через «баландеров» достали отварные куриные яйца. Копченое мясо разных видов, курица, печеная картошка, попавшая в камеру через передачку, свежие овощи, сало — все это было на нашем столе, — даже сварили борщ. У нас была одна радость: пожрать. Ужин, как обычно, был в полвосьмого, чтобы закончить до вечерней поверки. На сладкое было два торта: один из коржей с кремом из сгущенного молока, украшенный дольками консервированных персиков и ананасов (получены были через тюремный ларек), второй – подобие «муравейника» из вареной сгущенки и крошенного печенья.
Послабление режима заключалось в том, что на ночь с 31 на 1 (и с 1 на 2 января) оставляли в хате телевизор. Наша немудреная телевизионная антенна ловила ОРТ, НТВ, ТНТ и Культуру. В новый год мы смотрели ТНТ Названия новогоднего шоу я вспомнить не могу: что-то связанное с джунглями. Решение смотреть именно эту передачу было связано с тем, что в кадре мелькали обнаженные девицы, и не было Киркорова. Речь главы государства не помню, кажется всем было плевать на него. Новогоднее обращение смотрели только для того, чтобы не пропустить бой курантов. В полночь поздравили друг друга, без подарков, но с шутками и напускным оптимизмом. На пару часов все сели за написание «маляв» и поздравлений товарищам, подельникам и знакомым, кто так же, как и мы, катался по централу. Мне, кроме подельника, поздравлять было некого, поэтому я быстро погрузился в грустные думки и начал «гон» (ужасный коктейль из рефлексии, тоски и щемящего чувства в груди), свойственный «первоходам», которые только заехали. Осознание бессмысленности своих действий быстро взяло верх и я «залип» до утра за книжкой, благо еще не все прочитал из того, что было в хате.
Часа в три-четыре ночи прошелся корпусной, постучался в каждый робот (дверь камеры), поздравил арестантов с Новым годом. Руслан, «смотрящий хаты», перекинулся с ним парой фраз у кормушки, и корпусной приглушил свет в хате. Руслан сказал, что от корпусного сильно пахло спиртным. Первого января нас не выгоняли на прогулку.
Андрей. Отсидел 15 лет по статьям 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), 159 (мошенничество) и 313 (побег)
Повидал я всякого в этой жизни: 15 лет отсидел и был много где. За Уралом сидел, и в Коми, и в Харпе, и в Воркуте, и в Тюменской области.
Празднование Нового года зависит от зоны: «красная» (контролируется администрацией) она или же «черная» (под контролем блатных) – какой там режим, и что он позволяет. На «красной» зоне компота не выпьешь, и в десять часов отбой. Там о Новом годе речи не идет, хорошо если котлетку дадут или масла лишний кусок в кашу положат. На «черной» зоне все опять же зависит от режима.
Вообще, конечно, все готовятся к Новому году, ждут личные передачи, просят чего-нибудь повкуснее, например, маминых пирожков. Либо загоняется “общак” под новый год: сигареты, чай, продукты. Кто-то ставит бражку, кто-то водку в стекле заказывает, кто-то косяк (самокрутка с анашой) «мутит». Из украшений можно было веточку еловую на тумбочку себе поставить.
На нормальных зонах не так серьезно соблюдается отбой и подъем. Все «забивают» на ментов и празднуют. В 12 часов никто не обнимается, не кричит «ура», только шутят: « А я в этом году освобожусь». Надо отметить, что Новый год в колонии празднуется не так ярко, как день рождения какого-нибудь местного главного вора.
Подарки никто никому не дарит, разве что только «опущенного» подогнать могут (смеется) (заключенного, который занимает низшую ступень в тюремной иерархии, он может постирать, к примеру, носки). Никаких развлечений особо нет. Помню, как иногда «опущенных» наряжали в платки, а они под гармошки танцевали и песни пели. Ну это так, зона была с нормальным режимом. Повеселиться тоже хочется. Истории смешные за столом друг другу рассказывали, земляки вместе в бараках собирались. На «красных» зонах все иначе: отбой по расписанию и никаких послаблений.
Владимир Акименков. Фигурант «Болотного дела», отсидел полтора года по статье 212 часть 2 (массовые беспорядки). Под следствием сидел в СИЗО-5 «Водник»
Четырехместная камера «Водника», спецблок. Особого празднования не было. Телевизора у нас тогда не было, телефона в том корпусе в принципе не могло завестись. Зато из соседней камеры, где сидел вор в законе Зарандия, доносился ор из включенного «зомбоящика». Арестанты стучали по стоякам во всем СИЗО – традиция. С улицы были слышны фейерверки. В ту ночь меня обрадовала мысль, что сидеть-то осталось меньше.
